Кейт Ноубл - Лето для тебя
Вступление в историческое общество, полное название которого звучало как «Общество исторического искусства и архитектуры известного мира», оставалось заветной мечтой Джейсона. К сожалению, благородная цель нередко превращалась в оправдание и отговорку.
— Это же история; она может подождать! — не сдавалась Джейн.
— Не может. Тема моего исследования — ущерб, нанесенный памятникам средневековой архитектуры во время последней военной кампании Бонапарта. Необходимо произвести опись и составить реестр, прежде чем это сделает кто-нибудь другой. Чарлз и Невилл уже в Брюгге.
— Ах да, конечно. Чарлз и Невилл. — Повторяя имена закадычных друзей и соучастников буйных эскапад, Джейн не пожелала скрыть иронию. — С их помощью работа пойдет особенно продуктивно.
Джейсон проявил немалую выдержку и не поддался на провокацию. Чтобы обратить на себя внимание, пришлось подойти и просительно взять брата за руку.
— Пожалуйста, Джейс. — Голос прозвучал искренне и серьезно. — Не оставляй меня одну. Без мамы так непривычно, так странно…
— Ты не одна; здесь отец, — невозмутимо возразил брат.
Джейн вздохнула и впервые высказала вслух тревожное подозрение, которое давно не давало покоя.
— Отец далеко не в лучшей форме.
Джейсон посмотрел сестре в глаза, но тут же обернулся и коротко кивнул камердинеру. Верный слуга все понял и повел лакеев к выходу.
— С ним все в порядке, — заверил брат, едва свидетели удалились.
— Нет, не в порядке, и ты сам прекрасно это понимаешь, — продолжала настаивать Джейн.
Брат на мгновение задумался, и молчание лишь подтвердило справедливость ее слов: он знал горькую правду, хотя и отказывался признавать неизбежное.
— Он… он просто слишком глубоко погрузился в траур. Скоро разум возобладает.
К сожалению, уверенность основывалась лишь на самообмане.
Герцог Рейн был гордым человеком. В первую очередь он гордился двумя своими детьми, но и собственные умственные способности представляли достойный повод. Так, например, число «пи» он с легкостью, без ручки и бумаги, называл до пятидесятого знака после запятой. Знал каждую птицу в округе, причем помнил не только общепринятое английское название, но и латинский научный термин. В последнее время, однако, в памяти начали случаться неприятные провалы. Герцог не мог вспомнить, как зовут экономку, которая поступила на службу еще до рождения Джейн. Забыл, что Англия уже не воюет с Францией. Конечно, дети могли бы объяснить неприятные явления горем утраты, потерей любимой жены… если бы симптомы не проявились еще при жизни герцогини. А после переезда в замок Кроу неприятные явления усугублялись с каждым днем.
— Давай хотя бы отвезем отца в Лондон и покажем врачам, — предложила Джейн, однако брат лишь сердито отмахнулся.
— Ни в коем случае! — с жаром возразил он. — Он не захочет, чтобы кто-нибудь узнал о… временной слабости. — Джейсон собрал оставшиеся на столе бумаги. — Деревня, свежий воздух — вот что сейчас необходимо. Твой дебютный сезон доставил столько переживаний, что недолго и умом повредиться.
Джейн покраснела, а в глазах появились слезы.
— Так нечестно.
Джейсон посмотрел на сестру и понял, что дал маху.
— Прости. — Он подошел и обнял ее за плечи. — Не надо было этого говорить. И все же в Лондон ехать нельзя. По давней традиции семья герцога Рейна должна провести время траура здесь, в замке Кроу — в старинном родовом поместье. Так было всегда.
— Но ведь и ты член семьи, — резонно заметила Джейн.
— Я скоро вернусь, — пообещал Джейсон, похлопав сестру по плечу. — И тогда, если проблема не разрешится, вместе подумаем, что делать дальше. А до тех пор оставайся здесь и присматривай за отцом. — Брат посмотрел в глаза так же серьезно и требовательно, как делал это в детстве, когда заклинал не говорить гувернантке, что посадил на ее стул лягушку. — Поверь, сестренка, мысленно я с тобой.
Ничего не оставалось делать, как молча кивнуть в знак покорности, проводить брата до ворот и помахать на прощание. И ждать.
Ожидание затянулось.
Поначалу Джейсон писал часто, однако время шло и письма приходили все реже и реже, пока не иссякли окончательно.
Джейн не волновалась; она отлично понимала причину молчания. Брат мог собираться за границу, искреннее веря в высокую цель поездки, однако искушения вольной жизни на континенте наверняка оказались сильнее благих намерений. Кроме того, ее письма благополучно доходили (во всяком случае, их не возвращали за отсутствием адресата), из чего следовало, что названный адресат пока еще имел возможность заплатить пенс за доставку. Нет, особой проблемы Джейн не видела — примерно так же, как не видела проблемы в пересоленном супе: неприятно, но не повод для глобального конфликта. В конце концов, каждый переживает горе по-своему. Джейсон скоро вернется.
Он обещал.
Очень не хотелось признавать собственное одиночество, и все же, кроме самой Джейн, никто в доме не замечал отсутствия молодого господина. Возможно, слуги что-то обсуждали между собой, но ей не говорили ни слова. А отец так глубоко погрузился в печаль, что ни разу не вспомнил о сыне. Более того, он даже не понял, что Джейсона нет рядом.
Во всяком случае, так казалось Джейн.
Однажды утром, кутаясь в шаль, мисс Каммингс спустилась вниз, в столовую. Уже миновало Рождество, и за окном уныло моросил мелкий холодный дождь. Летом и осенью то и дело приезжали люди: соседи и арендаторы считали своим долгом выразить соболезнование. Но с наступлением зимы визиты прекратились: никому не хотелось высовывать нос из дома. Если одинокое деревенское существование и могло кого-то утешить, то только не Джейн. Она мечтала о Лондоне, о зимнем светском сезоне, о встречах и разговорах, а вместо этого приходилось тосковать в полном одиночестве и забвении. Однако эгоистичное малодушие — верный признак уныния, а поддаваться унынию, как известно, грешно. Тем более что они с отцом всегда поддерживали друг друга. Однако в это темное утро отец к завтраку не вышел.
Джейн в тревоге отправилась на поиски и обнаружила герцога возле открытой входной двери: тот ожидал возвращения лакея, которого послал за почтой.
— Должно прийти письмо от Джейсона, милая, — пояснил лорд Каммингс, дрожа от холода.
Дождь успел насквозь промочить и его самого, и толстый персидский ковер на полу.
— Но последнее мы получили всего лишь пару недель назад, — успокоила Джейн, не веря собственным словам. — Вряд ли стоит ожидать, что он будет писать каждый день. Давай закроем дверь, на улице так холодно и сыро.
