Мария Баррет - Обесчещенные
– Вы можете быстро собраться? Времени нет…
Издалека донесся дикий, животный крик. Эллис охватила дрожь.
– Да, да… конечно… О Господи!..
Она бросилась в комнату и принялась выдвигать ящики шкафов, выхватывая одежду и сваливая ее в кучу на пол. Думать она не могла. Внезапно жуткий рев погрома ворвался в комнату. Нянька закричала, и это привело Элис в чувство.
Она быстро достала детскую одежду, кинула няньке, затем рванула с плеч накидку и набросила ее на ребенка.
– Беги! – приказала Элис. – Ребенка спрячь под верандой, в углу, где вино!
Она толкнула няньку к задней двери спальни. Та вцепилась ей в руку. Элис высвободилась, стараясь не смотреть на ребенка.
– Беги, говорю тебе! Беги же!
Майор Рис вбежал в комнату.
– Миссис Милз! Пожалуйста, скорее! – Побледневшее лицо майора заливал пот. – Времени нет! Идемте со мной!
Элис, как была, в сорочке, босая, бросилась за майором на веранду, на бегу вытирая рукавом слезы.
– О Боже! Нет!.. – Отчаяние охватило ее при виде горящих лагерных построек. Густой черный дым поднимался в чистое небо.
– Сюда! Сюда! – Майор приставил лестницу к стене. – Лезем на крышу…
Он оглянулся и увидел, что появился первый погромщик, кричащий, весь в крови, угрожающе размахивающий саблей. Рис вскинул пистолет и выстрелил. Индус упал.
– Вперед! – крикнул майор Элис, которая стояла, остолбенев от ужаса. – Ради Бога, вперед!
Он не мог лезть наверх без нее.
– Вперед!
Но было уже поздно. Элис шагнула к лестнице, и нога у нее подвернулась. Она опустилась на колени и отчаянно заплакала. В этот момент во двор ворвалась группа мятежников, и два офицера, защищавшие вход, были зарублены в считанные секунды.
Второй раз майор выстрелить не успел.
Мятежники набросились, и от майора и Элис не осталось ничего узнаваемого.
Глава 3
Уже стемнело, когда полковник Милз вернулся к Морапур. С ним были десять солдат и три офицера из Шестого драгунского гвардейского полка – и это было все. Они проделали длинный, утомительный путь. Полковник был измучен увиденным в Меруте и с тревогой думал о судьбе своего лагеря. Он чувствовал себя униженным из-за безответственности и неорганизованности, проявленной офицерами в Меруте. Было похоже на то, что, несмотря на регулярные предупреждения, они оказались полностью неподготовленными к случившемуся и не знали, что следует предпринять. Всю дорогу в Морапур полковник приходил в отчаяние, постоянно сталкиваясь со следами свершившейся бойни. Повсюду виднелись разрушения, разбросанные тут и там сожженные повозки, забитые ослы, в смердящих останках которых копошились мухи.
Наконец они въехали в Морапур. Город замер. Перед лагерем отряд замедлил движение. Все подавленью молчали. Морапур не избежал злой участи.
Полковник спешился, за ним последовали другие. Милз стиснул повод коня и сглотнул комок в горле. Наклонившись к окровавленной женской туфельке, он заметил ногу, обрубленную в лодыжке. Солдата позади него вырвало. В тишине этот звук прозвучал оглушительно. Полковник закрыл глаза.
– Боже мой… – пробормотал он. Собрав силы, он стал вглядываться в картину свершившейся резни. По главной дороге лагеря полковник приблизился к своему дому, его сердце замерло. На первый взгляд дом был не тронут. Он бросил повод и побежал, выкрикивая имя Элис. На бегу, ноги зацепились за что-то, и он едва не упал. И тогда на земле полковник разглядел… Он упал на колени и спрятал лицо в ладони, не проронив ни звука. Реджинальд узнал руку Элис – на ней было кольцо, подаренное им ко дню ее рождения.
Трудно сказать, сколько прошло времени, пока удалось собрать останки и вырыть могилы, но эту кошмарную работу нужно было закончить. Внезапно земля задрожала, а небо озарилось оранжевым светом. Это в Дели англичане взорвали арсенал, чтобы боеприпасы не достались мятежникам. Взрыв ощущался на много миль кругом. Немногие слуги, оставшиеся в лагере, бросили все дела, сбились в кучу, причитая и молясь. Некоторые солдаты от испуга уронили лопаты, а один споткнулся и упал.
– Что за чертовщина? – Полковник тяжело дышал, пот ручьями стекал на забрызганную кровью форму. – Вставай! – крикнул он лежавшему солдату и пнул его в спину. – Вставай, я сказал!
– Это в Дели! – сказал один из молодых офицеров. Его форма тоже была в крови. Он провел рукой по лицу и оставил на нем след грязи, пота и крови. Полковник не выдержал и отвернулся.
– Кто знает, что там произошло, могло быть все… – внезапно голос офицера сел. За спиной полковника он увидел женскую фигуру в европейской накидке. – О, черт! – Он рванулся вперед.
Полковник резко обернулся:
– Боже! Элис!
Он узнал этот шелк и замер, не веря своим глазам. Затем он бросился вслед за офицером к дому.
Нянька слезла с чердака, напуганная сильным толчком, и стояла, ослепленная светом после многих часов, проведенных во тьме. Голова ее была покрыта накидкой госпожи, к груди она прижимала кричащего ребенка, тщетно пытаясь успокоить его. Только один подавленный всхлип слетел с ее уст, в глазах был безмерный ужас. Выбравшись из укрытия навстречу опасности, она безумным взглядом всматривалась в окружающее. Молодой офицер подбежал к ней первым. Схватив ее за плечо, он рывком стащил шаль и понял, что обманулся. Разочарование разожгло в нем гнев.
– Что это, черт побери? – Он потянул за край накидки и смял ткань. – Господи! Ты, бесчестная тварь… – И он замахнулся на няньку.
– Отпустите ее! – крикнул подбежавший полковник, задыхаясь.
Когда он понял, кто скрывался под накидкой, боль пронзила его с такой силой, что он схватился за сердце.
– Это нянька, – сказал он медленно, – нянька миссис Милз. – Полковник несколько раз глубоко вздохнул и, превозмогая себя, распрямился. – Оставьте нас, майор.
Не глядя на служанку, он забрал у нее сына.
– Я же сказал: вы свободны! – повторил он приказ, и ребенок расхныкался от его громкого голоса. Молодой офицер повернулся кругом.
С сыном на руках полковник Милз вошел в дом, не обращая внимания на всхлипывания няньки, следовавшей за ним. Он нес ребенка неумело, опыта у него не было, печаль отнимала силы. Сын начал плакать, и плач его тонул в мертвой тишине, окружавшей их.
Было уже темно, когда полковник, наконец, вышел из дома.
Нянька, вошедшая за ним, забрала у него ребенка, покормила и переодела, но полковник с трудом воспринимал происходящее. Он долго сидел в темноте среди ужасного хаоса, который Беснующаяся толпа оставила после себя, и незрячими глазами смотрел на то, что осталось от сада, особенной гордости Элис. Он не пытался проникать в смысл происшедшего, ему слишком много пришлось повидать в жизни страшного, но он хотел найти виновного. Как человек военный, полковник считал, что кто-то должен понести ответственность за все. Ничто просто так не происходит, все события бывают организованы. И пока он так сидел, его гнев и печаль указали на источник зла. Ум его, пораженный несчастьем, обвинил Индраджита Рая.
