Бетина Линдсей - Соблазненный змей
По просьбе Лилит в библиотеке топился камин. Было тихо и уютно.
Но здесь были не только книги — за стеклами полок лежали изделия из дерева, кораллов, жемчужных раковин. В углу стояла целая коллекция сигнальных барабанов, собранная Данрейвеном во время путешествий по Африке. И вообще, все здесь напоминало о хозяине.
Лилит тряхнула головой, отгоняя от себя досужие мысли, и направилась к ближайшей полке.
Первое, что попалось ей на глаза, была корзина для улавливания человеческих душ, принадлежавшая вождю одного из племен Южной Африки. Около нее лежал географический справочник по Западной Африке. А под ним Лилит обнаружила дневник в кожаном переплете: «Путешествия по Тибету. Записки Адама Данрейвена. 1880 г.»
Трясущимися от волнения пальцами она перевернула первую страницу. Потом опустилась в стоявшее у камина кресло с высокой спинкой.
«…Любого европейца Тибет поражает атмосферой таинственности. „Страна снегов“ предстает перед ним как неведомый фантастический край, полный чудес. Это легко понять. Какими только сверхъестественными силами не наделяли наши борзописцы тамошних лам, колдунов, чародеев или последователей оккультизма, населяющих высокогорные плато Тибета и самой природой изолированных от всего остального мира!
Поэтому вполне естественными представляются попытки любого беспристрастного исследователя, к каковым я отношу и себя, детально во всем этом разобраться, используя нестандартные методы. Именно с такой целью я отправился в нелегкое и опасное путешествие. Путь мне преграждали высокие цепи гор, темные узкие ущелья с шумящими внизу неудержимыми потоками, обвалы и лавины. И все же в конце пути меня ждал успех: может быть, не до конца, но я разгадал сокровенную тайну этой страны…»
Час проходил за часом. Не в силах оторваться, Лилит читала страницу за страницей.
В дверь постучали. Уверенная, что это Нарота, Лилит принялась расчищать на столе место для тарелок.
— Войдите.
Дверь открылась, и на пороге действительно появился слуга-тибетец. Но в руках у него не было ни подноса, ни кофейника, ни даже чашки с водой для умывания.
— Госпожа, — обратился он к Лилит с низким поклоном, — вас желает видеть мистер Чарльз Вивайен. Он сидит внизу в холле.
Друг Данрейвена?
— Мистер Вивайен? — переспросила Лилит, машинально опуская на лицо вуаль. — Попроси его подняться сюда.
Через несколько минут Чарльз уже входил в комнату, изысканно вежливо обращаясь к Лилит:
— Извините, миссис Данрейвен, что помешал вам. Право, мне крайне неудобно! Но ваш супруг перед отъездом сказал, что оставит для меня две книги. Вот я и пришел за ними.
Лилит бросила взгляд на стол и увидела перевязанный голубой лентой сверток. К нему была приколота записка: «Для мистера Вивайена».
Чарльз взял сверток и повернулся, намереваясь уйти. Но Лилит задержала его:
— Прошу вас, мистер Вивайен, не уходите. Побудьте со мной, если располагаете временем.
— С удовольствием, — улыбаясь ответил Чарльз. — У меня нет никаких планов и весь вечер совершенно свободен.
— Вот и замечательно! Вы не согласились бы поужинать со мной?
— Почему бы и нет? Сочту это за величайшую честь для себя.
— Надеюсь, вы не откажетесь отведать жаркого с отварной кукурузой? Это мое самое любимое блюдо.
— Признаться, при моей комплекции острая пища не очень полезна. Равно как и мучное.
— Ничего! Наш повар постарается все приготовить так, чтобы ваше здоровье не пострадало.
Стрелки показывали почти половину двенадцатого, когда Лилит и Чарльз закончили ужинать. За пролетевшие незаметно пять с лишним часов они успели поговорить обо всем — от первых путешествий отца Лилит до религиозных обычаев аборигенов Африки, Тибета и тихоокеанских островов. Наконец Чарльз с плохо скрываемой неохотой поднялся из-за стола.
— Я злоупотребил вашим гостеприимством, миссис Данрейвен, — с некоторым смущением сказал он. — Не следует преступать границ приличий, когда хозяин дома в отъезде. Тем не менее я очень благодарен вам, миссис Лилит, за этот вечер. Мне было необыкновенно интересно.
— И вам не надоела моя болтовня?
— О чем вы говорите, Лилит?! Какая там болтовня? Мы оба — кабинетные путешественники. И все эти часы обменивались впечатлениями о тех странах, где заочно побывали. Разве это не серьезное занятие?
— Спасибо. Только не забудьте ваши книги.
— Черт побери, я совсем запамятовал, зачем пришел! — рассмеялся Вивайен. — Кстати, эти книги, возможно, заинтересуют и вас. Именно на основе содержащихся в них данных Данрейвен намерен в будущем проводить свои исследования в южной части Тихого океана. В частности, там описаны племена, умеющие ходить босиком по раскаленным углям.
— Как интересно!
— В свое время мы с Адамом прочитали в каком-то справочнике, что в мире существует по меньшей мере двадцать пять островов, жители которых развлекаются подобным образом. Впрочем, это не совсем игра. Среди многих племен способность ходить по раскаленным углям, а тем более танцевать на них, считается одним из высших достоинств и признаком силы. От этого нередко зависит назначение военачальником, а порой — даже избрание вождем.
— А вы уверены, что все это не обман или цирковой трюк?
— Я ни в чем не могу быть до конца уверен. Но у нас с Данрейвеном есть заслуживающие доверия свидетельства всего этого. Кстати, вы внимательно читали Библию?
— Каюсь, не очень.
— Советую перечитать. Там упоминается о людях, способных ходить по раскаленным углям.
— Возможно. Но это, скорее всего, проявления религиозного фанатизма. В наши дни вряд ли можно найти подобные примеры. Хотя то, что вы сейчас рассказываете, очень интересно.
— Вот этим-то и собирается заняться в ближайшее время Адам Данрейвен. Во время своего предстоящего путешествия в южный район Тихого океана он намерен посетить один небольшой остров, жители которого без всякого вреда для себя проходят босиком по извергаемому вулканом потоку раскаленной лавы.
— Великий Боже! Меня всю трясет от страха при одной мысли о чем-нибудь подобном!
— Вы не одиноки в этом. Везде, где мы встречались с людьми, способными ходить по раскаленным предметам, нас предупреждали, что это очень опасно. Рассказывали, что даже простой волдырь, полученный в результате подобной процедуры, может привести к смертельному исходу.
— Умоляю, Чарльз, перестаньте! Я не могу больше этого слушать!
Лилит схватила Вивайена за руку. То, что он рассказывал о волдырях и ожогах, было ей слишком близко. И хотя с той страшной ночи прошло уже много лет, любое напоминание, даже косвенное, нестерпимой болью пронизывало не только душу, но и тело.
