Хейди Беттс - Почти леди
– Ну-ну, потише! – Дама старалась перекричать толпу. Кажется, она не на шутку рассердилась на зрителей. – Эй, там, да замолчите вы наконец или нет?! Собираетесь смотреть наше шоу?
В ответ снова засвистели. Потом послышались редкие аплодисменты.
– Ну вот и славно. Она здесь, наша певчая птичка, наша Уиллоу. Встречайте! – Толстуха скрылась за занавесом.
Пианист взял первые аккорды, и все тотчас же умолкли; публика замерла, в ожидании…
На середину сцены вышла Уиллоу. Ее «королевское» платье в свете сотен свечей вспыхнуло ярко-синим пламенем. Она откинула назад голову, и темно-каштановые блестящие локоны заструились по ее обнаженным плечам.
Уиллоу взяла дыхание и запела:
Эй вы, парни, прекрасные и молодые,
В чьих сердцах правда и справедливость,
Никогда не доверяйтесь женщинам,
Иначе, считайте, все пропало.
И лишь увидите красотку с локонами цвета ореха,
Вспомните о Большом Джеке и его девушке с Тихой реки.
Брэнд окинул, взглядом зал и глазам своим не поверил. Посетители заведения, люди суровые и грубоватые, мгновенно преобразились. Они с восторгом смотрели на певицу и слушали затаив дыхание. Подобное можно было наблюдать, пожалуй, только в самых шикарных оперных театрах Бостона, Нью-Йорка или Сент-Луиса. Но здесь, в таком забытом Богом захолустье, как Джефферсон-Сити, в борделе под названием «Серебряная шпора»…
Уиллоу неожиданно умолкла, но и зал по-прежнему молчал. «Видно, у песни будет продолжение», – подумал Брэнд.
Я встретил ту девушку на горе
И здесь навсегда расправился с нею,
снова запела артистка.
Я встретил ее на горе и убил,
Проткнув кинжалом.
Хор голосов за кулисами подхватил последние слова, и Брэнд заметил, как дрогнули губы певицы.
Потом последовала печальная баллада под названием «Том Дули», и в глазах зрителей заблестели слезы.
Жил-был на свете ковбой,
Он был ужасно одинок.
Но влюбился вдруг в девственницу
С синими, как небо, глазами.
Они вместе познавали тайный язык любви
И назначили уж день помолвки,
Когда случилась вдруг ссора.
И Джек ушел навеки.
Уиллоу расхаживала по сцене, улыбалась зрителям, заглядывала им в глаза, и каждому казалось, что именно ему посвящается эта песня.
История любви ковбоя имела грустный конец: девушка Джека умерла, завещав возлюбленному свою вечную любовь. Брэнд был поражен: баллада произвела на публику необыкновенный эффект – многие из сидевших в зале утирали слезы. Нет, это не сон, подумал он. И дабы убедиться, что действительно не спит, энергично помотал, головой. А ведь всего несколько минут назад он был абсолютно уверен: никто на свете не заставит прослезиться хотя бы одного из этих грубых и суровых мужчин.
Тут Уиллоу притопнула ножкой и откашлялась. И тотчас же на сцену выскочили две девушки в нелепых красно-белых, полосатых костюмах. Девушки подбежали к Уиллоу, и все трое, взявшись за руки, понеслись по дощатому полу. Они визжали, пританцовывали и распевали веселую песенку под названием «Кушанье старого Дэна».
Полчаса спустя, сплясав несколько забавных танцев, обе «конфетки на палочке», как мысленно окрестил их Брэнд, спустились со сцены и тут же оказались в жарких объятиях сгоравших от нетерпения ковбоев. Брэнд проводил девиц взглядом и вновь повернулся к сцене, надеясь увидеть Уиллоу.
Однако певица исчезла. Донован привстал и вытянул шею, полагая, что вот-вот увидит, сверкающее голубое платье. Увы, Уиллоу покинула сцену.
– О черт… – пробормотал Брэнд сквозь зубы.
Поднявшись из-за стола, он поспешил к выходу. «Куда же она могла запропаститься?» – спрашивал он себя снова и снова.
Но ответа на. этот вопрос Брэнд так и не получил.
Глава 3
Любимый папа!
Ты только на меня не сердись, но случилась страшная вещь. Я потеряла дедушкины золотые карманные часы. Знаю, как они много значили для тебя, и постараюсь сделать все, что только можно, лишь бы вернуть пропажу. Может быть, кто-то поможет мне отыскать их.
Буду ждать весточки от тебя и продолжать поиски.
Твоя любящая дочь Уиллоу.
Уиллоу сложила пополам листок и скрепила кусочком расплавленного воска. Затем сунула письмо под уголок матраса, чтобы уже не сомневаться в прочности печати.
«Ну вот, дело сделано, – думала она, расхаживая по комнате. – Теперь можно переодеться. Голубое платье – в гардероб, и туда же синие туфельки».
– А-ах… – застонала Уиллоу, потрогав натертые пальчики ног.
Она взяла с кровати длинный красный халат в восточном стиле. Со спины во все глаза смотрел огнедышащий дракон, расположившийся на фоне ярких экзотических цветов. Халат подарил Роберт, вернувшись из заморских путешествий.
Уиллоу уселась на кровать и вытащила из-под подвязки стилет. Не прицеливаясь, легко и непринужденно метнула его в дальнюю стену. Острие прочертило тонкую полоску – чуть левее отметины, оставшейся после многочисленных тренировок; лежа на кровати, Уиллоу частенько упражнялась в меткости.
Кожаные ножны от стилета полетели в угол, прямо на кучу мужской одежды – Уиллоу сняла ее несколько часов назад. Немного помедлив, она принялась стягивать мягкие шелковые чулки, закатывая их валиком. Потом приподняла полы халата и задрала стройную изящную ножку.
– Превосходно! – раздался вдруг мужской голос из-за приоткрытой двери.
Не было ничего удивительного в том, что кто-то заглянул в комнату. В заведении Беверли двери на замки не запирали. Девушки то и дело заглядывали друг к другу, чтобы позаимствовать какую-нибудь вещицу или отдать старый долг. Вот почему Уиллоу обычно прятала подальше некоторые из своих вещей.
Каково же было ее удивление, когда, подняв голову, она увидела в дверном проеме Брэнда Донована. Он переступил порог, прошелся по комнате, осмотрелся… При этом у него был чрезвычайно самоуверенный вид.
Увлеченная своим выступлением, Уиллоу совсем забыла о незваном, госте – полагала, что тот, как и большинство посетителей борделя, найдет подходящую красотку и удалится с ней наверх.
Странно. Получалось, что этот мистер Донован действительно явился в бордель с другой целью.
– Я прекрасно провел время, – сообщил Брэнд, прикрывая за собой дверь.
Уиллоу заметила, с каким откровенным любопытством он разглядывает ее хорошенькую ножку, выглядывавшую из-под кружевных панталон. Она понимала, что означал его насмешливый взгляд, и была убеждена: ее хотят испугать. Однако привычка есть привычка – она продолжила свое занятие, ничуть не смутившись. Зацепив пальцем тесьму подвязки, Уиллоу потянула ее вниз. И немного подалась вперед. Она знала, как выгодно распахивается при этом халатик, обнажая полную грудь. Корсет Уиллоу не надела – под мужским нарядом он явно ни к чему, а перед спектаклем было не до этого. Увидев ослепительно белую женекую грудь, Брэнд ухмыльнулся.
