Селеста Брэдли - Срочно разыскивается герцог
Она заколебалась.
– Вы знаете мою тетю?
Рейф сделал гримасу.
– Все знают леди Тессу. Я только не могу себе представить, что такого могла совершить леди Рочестер, чтобы дать повод ее шантажировать и заставить пригласить леди Тессу на этот прием.
Девушка посмотрела на него, приподняв одну бровь.
– Я должна защитить свою тетю. Она потратила много усилий, чтобы выпустить меня в Общество.
Он улыбнулся, уголки его рта изогнулись.
– Выпустить? Как ракету, чтобы повсюду нести разрушение в ничего не подозревающие бальные залы?
Феба покачала головой, грустная улыбка мелькнула за ее игривой позой.
– Нет, боюсь, что я сделала все это сама.
– Частично виноват и я. Я испугал вас – хотя и не вполовину так, как ваше… изучение напугало меня.
Она замерла, ее взгляд остановился на его лице.
– Я не знаю, что вы имеете в виду, – вспыльчиво ответила девушка.
– Думаю, вы знаете. И это только справедливо, что я смогу сделать то же самое.
Ее брови слегка изогнулись.
– Вы странный человек, мистер Марбрук.
Рейф улыбнулся.
– Не двигайтесь.
Феба покорно повиновалась, но он ощутил, как пальцы девушки нервно сплетаются за ее спиной. Она не была такой спокойной, какой притворялась.
Перед ним была привлекательная девушка... но не исключительная красавица. Ее прекрасные волосы блестели в лунном свете, отливая несколькими различными оттенками, объединившимися, чтобы бросить вызов категоризации. Блондинка она или брюнетка? Ее волосы были в беспорядке, часть спадала вниз, часть была поднята вверх, чтобы демонстрировать шею и округлые плечи. Это были мятежные волосы, словно внутреннее восстание девушки не могло полностью спрятаться внутри.
В бальном зале его поразила голубизна ее широко распахнутых, уязвимых глаз – как подернутый дымкой летний день – но в лунном свете они стали почти совершенно прозрачными и сверкали как бриллианты, когда она смотрела на него.
Рейф приподнял пальцем ее подбородок, одну за другой впитывая деликатные черты прелестного лица. Ее губы были свежими и изогнутыми, совершенно не похожими на полные и чувственные, которые он обычно предпочитал, а ее подбородок немного заострялся. Он готов был поспорить, что эта особа – упрямая девушка.
Она напоминала Рейфу фарфоровую куколку – если бы у кукол была такая сногсшибательная грудь. Если бы это было так, то он склонялся бы к тому, чтобы почаще играть с ними в своем любопытном детстве.
– Что же, я прошла ваш осмотр, сэр?
Не целуй эту хорошенькую девушку. Вероятно, у хорошенькой девушки есть высокопоставленные друзья и папа с пистолетом.
Не целуй эту хорошенькую девушку.
Если только ты случайно не сможешь убедить хорошенькую девушку поцеловать тебя.
Рейф решил рискнуть. Он наклонился ближе, приблизив свои губы к ее уху.
– Вы знаете, мне говорили, что я весьма хорош в том, чтобы заставлять ракеты взрываться.
– Уух! – маленький кулачок ощутимо соприкоснулся с его жилетом.
Она откинула голову назад.
– Вы не настолько привлекательны.
Рейф отступил назад, усмехаясь и потирая свой живот, его оценка ее моральной устойчивости только укрепилась. Что ж, отлично. Никакого пресыщенного, наполненного намеками добродушного подшучивания над этой леди.
– Полагаю, что я это заслужил.
Феба размахивала рукой, ноющей от удара.
– В самом деле. Это было недостойно вас. У меня самое героическое представление о вас. Не портите его.
Героическое? Не было никакой причины, объясняющей, почему в его животе начало распространяться тепло. Мнение глупой дебютантки не имело никакого значения.
Хотя она замечательно выглядела в лунном свете, с расправленными плечами и высокой грудью, с боевым огнем во взгляде. И этот удар в живот – он вовсе не был игривым шлепком. Очевидно, сельские девушки из Торнтона бьют крепко.
Он низко поклонился.
– Мои извинения, мисс Милбери. Я был слишком дерзок. – Когда она оставила свою защитную позу, Рейф одарил ее самой очаровательной из улыбок. – Где располагается этот Торнтон, который рождает таких воинственных девиц? Звучит так, словно это неприятное место – Торн-Таун[5].
Феба улыбнулась в ответ, словно не могла устоять. Она была не первой, кто не мог противиться его улыбке.
– Напротив. Говорят, что он получил свое название, когда очень давно, одним зимним днем король проезжал мимо со своим окружением из рыцарей, и назвал долину «бесполезным клочком колючего кустарника». В качестве шутки он тут же, не сходя с места, отдал ее тому рыцарю, которого ценил меньше всех.
– Ой.
Она улыбнулась
– Ах, но это еще не вся история. Когда бедный рыцарь вернулся в свою долину весной, он был ошеломлен красотой и ароматом пейзажа, благоухающего тысячами дикорастущих роз, занесенных случайно ветром и штормами. И так как он не захотел, чтобы капризный король забрал у него долину назад, то назвал свое поместье Торнхолд, а деревню, которую он построил для своих арендаторов – Торн-Таун. Король и его двор так и не соизволили посетить рыцаря, и поэтому монарх никогда не узнал, что он отдал своему самому захудалому рыцарю один из самых прекрасных уделов в Англии.
Феба совершено преобразилась, пока рассказывала об этом. Ее голос стал мечтательным, а глаза сделались ласковыми. Рейв обнаружил, что полностью очарован.
– Фантастическая история, – он говорил тихо, чтобы не разрушить чары.
Девушка продолжала смотреть куда-то очень далеко.
– Конечно. Иногда мне представлялось, что я – леди Торнхолда, отвоеванная умным рыцарем у фаворита короля, и привезенная в замок в темноте летней полночи. И когда я просыпаюсь, то смотрю из окна моей супружеской спальни на море роз и клянусь своему любимому, что буду вечно хранить его секрет.
Он усмехнулся.
– Довольно много размышляли над этим, не так ли?
Она слегка поджала губы, но Рейфу показалось, что он видел их слегка изгибающимися от смеха.
– Ну, был еще вариант, когда фаворит короля приезжает, чтобы выкрасть леди обратно, меня увозят из Торнхолда в середине зимы, и розы никогда больше не цветут снова.
Он засмеялся, восхищенный ее фантазией.
– И если ты сейчас не вернешься в Торнхолд, то больше не будет никакой розовой воды для ванн в Торнтоне?
Феба рассмеялась, и приятное ощущение согрело низ живота Рейфа. Импульсивно он обхватил ее обеими руками за талию и, приподняв, поставил на скамью.
Она задохнулась и зашаталась.
– Мистер Марбрук!
Как только девушка успокоилась, он выпустил ее и размашисто поклонился.
