Элизабет Хойт - Обольстить грешника
Так случилось, что именно гренадером Пинч и был, когда служил в армии его величества. Но это было до того, как он слегка разошелся во мнениях со своим сержантом, в результате чего провел день в колодках. Тогда-то Джаспер и увидел его впервые: в колодках, стойко переносившим удары гнилых овощей, летевших ему в лицо. Эта картина произвела такое впечатление на Джаспера, что после освобождения Пинча он немедленно предложил ему место своего денщика. Пинч охотно принял это предложение. Спустя два года, когда Джаспер продал свой патент офицера, он выкупил и Пинча, и Пинч вернулся вместе с ним в Англию как его камердинер.
Пока что дела обстоят вполне удовлетворительно, размышлял Джаспер, вынимая из ванны ногу и стряхивая капли с большого пальца.
— Ты отослал то письмо мисс Флеминг? — Он написал несколько вежливых слов о том, что через три дня, если она за это время не сообщит, что передумала, он заедет к ее брату.
— Да, милорд.
— Хорошо-хорошо. Я думаю, все получится. У меня такое предчувствие.
— Предчувствие, милорд?
— Да, — сказал Джаспер. Он взял щетку на длинной ручке и потер большой палец. — Как тогда, две недели назад, когда я поставил полгинеи на ту гнедую с длинной шеей.
Пинч кашлянул.
— По-моему, эта гнедая захромала.
— Разве? — Джаспер махнул рукой. — Не важно. Нельзя сравнивать леди с лошадьми, ни в коем случае. Важно то, что уже три часа как мы помолвлены, а мисс Флеминг все еще не отказала мне. Уверен, это производит на тебя впечатление.
— Положительный признак, милорд, но, позвольте заметить, мисс Темплтон ждала до самой свадьбы, чтобы отменить помолвку.
— А, но в данном случае это самой мисс Флеминг принадлежит идея брака.
— В самом деле, милорд?
Джаспер сделал паузу и перестал, скрести левую ногу.
— Но я бы не хотел, чтобы это вышло за стены этой комнаты.
Пинч напрягся.
— Да, милорд.
Джаспер поморщился. Черт, он оскорбил Пинча.
— Не следует ранить чувства дамы, даже если она сама бросилась к моим ногам.
— Бросилась, милорд?
— Образно говоря, да. — Джаспер взмахнул щеткой на длинной ручке, облив водой стоявшее рядом кресло. — У нее, кажется, создалось впечатление, что мне необходимо жениться, и она этим воспользовалась.
Пинч удивился:
— И вы не вывели ее из этого заблуждения?
— Пинч, разве я не говорил тебе, что никогда не надо возражать леди? Это не по-джентльменски и к тому же пустая трата времени — они все равно будут верить в то, во что им хочется верить. — Джаспер потер щеткой нос. — Кроме того, должен же я когда-то жениться. Жениться и, подобно всем моим благородным предкам, продолжить наш род. Бесполезно надеяться, что этого можно избежать. Ребенок мужского пола, предпочтительно хотя бы с некоторым количеством мозгов в голове, должен стать следующим носителем имени древнего рода Вейлов. Таким образом, это обеспечит мне несколько месяцев развлечений и ухаживания за другой девушкой.
— Значит, с вашей точки зрения, одна девушка вполне может заменить другую, милорд?
— Да, — ответил Джаспер, но тут же спохватился: — Нет. Черт бы тебя побрал, Пинч, с твоей судейской логикой! В ней есть что-то такое… Не знаю, как это выразить. Она совсем не такая леди, которую я бы выбрал, но когда она стояла там, такая смелая и в то же время недовольная мной, как будто я спорил с ней… Хотя, думаю, я был довольно любезен и даже очарователен. Если только это не было запоздалой реакцией на виски, выпитое накануне.
— Естественно, милорд, — проворчал Пинч.
— Между прочим, я пытаюсь сказать: надеюсь, эта помолвка благополучно приведет меня к браку. Иначе очень скоро я приобрету репутацию тухлого яйца.
— Да, милорд.
Джаспер, нахмурившись, смотрел в потолок.
— Пинч, ты ведь не согласен со мной, когда я сравниваю себя с тухлым яйцом?
— Нет, милорд.
— Спасибо.
— Пожалуйста, милорд.
— Мы можем только молить Бога, чтобы мисс Флеминг не встретила за эти недели, оставшиеся до свадьбы, какого-нибудь викария. Особенно светловолосого.
— Именно так, милорд.
— Знаешь, — задумчиво проговорил Джаспер, — думаю, я никогда не встречал викария, который бы мне нравился.
— Именно так, милорд.
— У них, кажется, обычно не бывает подбородка. — Джаспер потрогал свой довольно длинный подбородок. — Вероятно, это такое требование ко всем английским священнослужителям. Как ты думаешь, это возможно?
— Возможно, да. Но нет, это маловероятно.
— Гм…
Пинч переложил стопку белья на верхнюю полку шкафа.
— Вы будете сегодня дома, милорд?
— Увы, нет. У меня еще есть дела.
— Ваше дело касается того человека, который сидит в Ньюгейтской тюрьме?
Джаспер перевел взгляд с потолка на своего камердинера. К обычно бесстрастному выражению на лице Пинча добавился чуть заметный прищур глаз, что у Пинча выражало беспокойство.
— Боюсь, что да. Скоро суд, и Торнтона наверняка приговорят к повешению. Когда его не станет, с ним умрет и все, что было ему известно.
Пинч подошел к нему с большой купальной простыней.
— Всегда считалось, ему есть что рассказать, — заметил Джаспер, выходя из ванны и закутываясь в простыню.
— Да, так всегда считалось, — подтвердил мистер Пинч. Все так же прищурясь, он наблюдал, как Джаспер вытирается.
— Простите меня, милорд, я не люблю говорить о том, чего не следует говорить на моем месте…
— Но ты все равно скажешь, — проворчал Джаспер. Камердинер, словно не слыша его, продолжал:
— Однако меня беспокоит, что вы становитесь, просто одержимы этим человеком. Он известный лжец. Что заставляет вас думать, что теперь он скажет правду?
— Ничего. — Джаспер отбросил полотенце и, подойдя к стулу, на котором лежала его одежда, начал одеваться, — Он лжец, насильник, убийца, и только Богу известно, кто еще. Только дурак поверит его слову. Но я не могу допустить, чтобы его повесили до того, как я попытаюсь узнать от него правду.
— Боюсь, он играет с вами ради собственного развлечения.
— Бесспорно, ты, как всегда, прав, Пинч, — сказал Джаспер, не глядя на своего камердинера, поскольку в это время он натягивал через голову рубашку. Он встретил Пинча после истребления Двадцать восьмого полка у Спиннерс-Фоллс. Пинч не участвовал в той битве. И у него не было потребности выяснить, кто предал полк. — Но это не имеет значения. Я должен идти.
Пинч принес ему башмаки.
— Хорошо, милорд.
Джаспер сел, надевая башмаки с пряжками.
— Не расстраивайся, Пинч. Этот человек не проживет и недели.
— Как скажете, милорд, — тихо отозвался Пинч, приводя ванну в порядок.
