Конни Брокуэй - Завидная невеста
— Вы имеете в виду — выйти замуж? — Она сказала это так, как будто он только что предложил ей продавать цветы в Ковент-Гардене.
Он кивнул.
— Вам следовало бы это сделать несколько лет назад. Вам следовало бы объединить свое состояние с другим, равным по величине, а самой соединиться в браке с мужчиной, сторонником концепции экономии. С уравновешенным, совестливым, заботливым человеком, обладающим безупречной репутацией, который сумел бы многократно увеличить чистую стоимость вашего состояния и давал вам при этом щедрую сумму на карманные расходы.
— Щедрую сумму? Частицу того, что уже принадлежит мне? — Она пожала плечиками. — Но вы правы: мне, наверное, придется подумать о замужестве, — сказала она.
— Неужели дела настолько плохи? — тихо спросила Эмили.
— Боюсь, что это так, Эмили, — сказала леди Лидия. — Все говорит о том, что я должна выйти замуж, — добавила она замогильным тоном.
Легче сказать, чем сделать, подумал Теруиллиджер.
— Ну, что еще, Теруиллиджер? — спросила леди Лидия, заметив мрачное выражение его лица. — Может быть, земля разверзлась и поглотила мой городской дом?
— Могу ли я высказаться откровенно? — спросил он, уверенный, что собирается переступить грань дозволенного. Но у него было три дочери, каждую из которых он успешно выдал замуж, и уж он, несомненно, знал кое-что о том, как заключаются браки. Хотя он не принадлежал к высшим кругам, как леди Лидия, он подозревал, что у холостяков из высшего света в принципе те же заботы и требования, как и у людей его уровня, только в сильно увеличенном масштабе. Он чувствовал себя обязанным дать ей совет, потому что отчасти ощущал ответственность за то, что она оказалась в такой ситуации.
— Вне всякого сомнения, — ответила она.
— Леди Лидия, в течение многих лет вы отвергали предложения о вступлении в брак, которые делали вам самые лучшие и богатые джентльмены из высшего света. Поэтому едва ли найдется достойный холостяк, который рискнул бы испытать унижение, получив отказ во второй раз.
— Я уверена, что есть еще несколько мужчин, которые не предлагали мне вступить с ними в брак, — сдержанно заметила она.
— Правильно, — медленно произнес Теруиллиджер, — но, учитывая все положительные качества отвергнутых претендентов, разве кто-нибудь с менее внушительной родословной станет рассчитывать на ваше согласие, когда вы прогнали тех, кто их превосходит по всем статьям. Боюсь, что за вами прочно закрепилась репутация неприступной.
— Так вы думаете, что мне никто не сделает предложение? — с явным удивлением спросила она.
Он нервно покашлял, пытаясь нащупать тонкую грань между искренностью и деликатностью.
— Я думаю, что мужчины, удовлетворяющие вашим конкретным требованиям, отличаются, как и вы, своей гордостью. Как только станет известно о ваших финансовых проблемах, сразу же будет ясно, почему вы перестали быть неприступной.
— Но ведь каждый вступает в брак, чтобы улучшить свое положение — финансовое либо социальное, — сказала она. — Пусть даже я не принесу в приданое богатства, зато я дам древнее, благородное имя.
— Вы абсолютно правы, — сказал он. — Но то, как вы держали себя в последние годы, заставило общество поверить, что вы считаете себя выше всяких династических соображений. Вы приобрели репутацию человека, который стремится лишь доставить удовольствие самой себе, не считаясь с мнением других.
— Да, я такая. Вернее, была такой, — поправилась она.
— Вот именно, были такой, — сказал он. — Найдутся люди, которые будут злорадствовать по поводу того, что обстоятельства заставили вас изменить свое отношение к браку. В том числе бывшие женихи и соперницы. — Он подумал, как бы получше сформулировать следующую фразу, но в конце концов банкир в нем возобладал и он сказал: — Они, возможно, захотят обесценить вас в глазах потенциальных женихов.
Такая низость поразила ее.
— Каким же образом они смогли бы сделать это?
— Они постараются объявить ваши прошлые отказы сплошным притворством и подбросят мысль о том, что вы находитесь в отчаянном положении.
— Но я действительно в отчаянии.
— Такая честность пойдет вам во вред. Не многие мужчины захотели бы, чтобы их будущая жена была предметом насмешек среди друзей или они сами считали бы себя последним шансом отчаявшейся женщины.
Она тихо охнула, услышав столь неприятные слова.
— Конечно, никто не захотел бы этого.
— Поймите меня правильно, леди Лидия, — сказал он. — Я не сомневаюсь, что вы получите множество предложений, как только станет известно, что вы заинтересованы в браке, но джентльмены, которые сделают предложения, будут, возможно, уже не такими, каких вы выбрали бы несколько лет назад.
— Как вы себе представляете, какого же рода джентльмены будут теперь ухаживать за мной?
— Ну что ж, — сказал он, тщательно подбирая слова, — я бы сказал, что это будут либо джентльмены, которым будет достаточно вашего имени и родословной, или же мужчины, у которых осталось мало времени, чтобы произвести на свет наследников.
— Понятно, — сказала она. — Иными словами, честолюбцы, пытающиеся занять более высокое положение в обществе, или старики, находящиеся в таком же отчаянии, как и я.
— В большинстве своем, — признался он.
— Боюсь, что из этого ничего не выйдет, — сказала она.
— Нет, ничего не выйдет, — вставила миссис Код, кивнув в знак согласия.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил он.
— Я не выйду замуж за выскочку, чтобы стать средством для его продвижения вверх по общественной лестнице. И не выйду замуж за старика, чтобы стать для него племенной кобылой, — заявила она.
— Не думаю, чтобы ситуация была настолько мрачной. Несомненно, существуют здоровые молодые наследники с менее значительным состоянием, которые будут в восторге, если вы хоть капельку приободрите их.
— На какое «менее значительное состояние» я могу рассчитывать?
Он не хотел ей лгать. В высших эшелонах того мира, в каком жила леди Лидия, браки заключались, чтобы поддержать пошатнувшуюся финансовую империю либо сделать ее более мощной. Только в крайне редких случаях двое людей вступали в брак по каким-либо другим причинам.
— На весьма существенную величину, — сказал он.
— Это мне тоже не подойдет. Если мне придется выйти замуж, то я как минимум ожидаю, что буду продолжать жить так же, как живу сейчас.
Он понятия не имел, как ей ответить. Она говорила это так, как будто думала, что у нее есть выбор.
— Кто знает, насколько велика моя задолженность? — спросила она.
