Сьюзен Джонсон - Чистый грех
— Да, я могу уйти с вами, но ненадолго, — ответила Флора с такой же прямотой.
Мгновенное и недвусмысленное согласие девушки вызвало в нем не радость, а удивление и досаду: она отрезала ему путь к отступлению.
Очевидно, его истинное чувство отразилось на лице, потому что Флора, смело заглянув партнеру в глаза, поспешила сказать:
— Чтоб вас поменьше мучила совесть — извольте, я могу соблазнить вас.
— Привычное для вас дело? — холодным тоном осведомился Адам, хотя его рука еще сильнее сжала ее талию.
— Нет, это впервые.
Однако нарочитое прикосновение ее бедра к его бедру при очередном медленном туре вальса, казалось, говорило противоположное.
— Достоин ли я сего блаженства? — спросил он с саркастической усмешкой — опять-таки отлично понимая, что испытывает ее терпение.
— Если вы делаете это не из-под палки, то вполне достойны, — спокойно парировала Флора. — Хотя, смею добавить, я сторонница обоюдного наслаждения.
Последние два слова, как видно, тронули верную струну. Теперь Адам как с цепи сорвался.
— Я полагаю, — произнес молодой человек деревянным голосом, — мадемуазель будет интересно совершить экскурсию по новому саду нашего достопочтенного хозяина.
— Смотря что мсье намерен показать мне.
Губы Адама дернулись, ноздри дрогнули — и при первой же возможности он прекратил танец и повлек Флору к выходу в сад.
У двери граф растерянно остановился.
Подняв лицо ему навстречу и задорно улыбаясь, девушка промолвила:
— Не думайте, я вас не дурачу.
— А я и не думаю, — буркнул он. — Так мне что… взять вашу накидку? — Первое поползновение на вежливость за Бог весть сколько времени.
— Вы истинный рыцарь, — все с той же усмешкой ответила Флора. — Но, по-моему, вальс нас в достаточной степени разгорячил.
— Я бы сказал, даже чрезмерно, — процедил Адам. Его слова были в странном противоречии с огненным взором, которым он смотрел в глаза Флоры. — А впрочем, танец тут ни при чем…
И он почти вытолкнул спутницу из дома. В залитом лунным светом саду было пусто и голо: там и сям выбивались ранние цветы, на деревьях только-только лопнули .почки. Не отпуская Флориной руки.
Адам с террасы быстрым взглядом окинул холодный апрельский пейзаж, принял решение и потащил безмолвную девушку за собой на задний двор, в сторону каретного сарая, зиявшего распахнутыми широкими воротами.
Как только они очутились внутри, молодой человек поспешил увлечь Флору дальше, прочь от прямоугольника лунного света. Но в поначалу непроглядной темноте он двигался вполне уверенно, с явным знанием конечной цели. Проворно лавируя между черными массами различных экипажей, граф подвел девушку к самому большому из них, затем схватил в охапку и могучими руками рывком поднял вверх. Флора вдруг оказалась в ландо, на атласном сиденье, похожем на широкий диван.
— Не поднять ли нам верх? — предложила она, деловито и проворно стаскивая длинную перчатку с левой руки.
— Не стоит, — сказал Адам, захлопывая за собой дверцу и усаживаясь рядом с Флорой. Потому он и выбрал именно ландо, что это вместительная четырехместная карета с открывающимся верхом: ему случалось заниматься любовью в закрытых крохотных экипажах, коих теснота — коварный враг удовольствия. — А отец вас случайно не хватится?
— Нет, он согласен с тем, что я сама себе хозяйка: во-первых, совершеннолетняя, а во-вторых, у меня есть свой независимый капитал, — с лукавой улыбкой отозвалась соблазнительница.
Ее глаза успели привыкнуть ко мраку, и поэтому она могла вдоволь позабавиться выражением растерянности на лице графа Серра.
— М-да… вы действительно необычайное существо, — выдохнул Адам.
— Но ведь и вы, согласитесь, не из неприметных, — сказала Флора, расстегивая кнопки второй перчатки.
— Да, и жизнь неустанно напоминает мне об этом, — сухо заметил Адам. — Нынешний губернатор Мигер и его волонтеры-пропойцы выбираются из салуна Кона Оуэна только для того, чтобы в алкогольном дурмане гоняться за абсароками… — С тех пор как они забрались в ландо, он не переставал ерзать на диванчике: то разваливался и закидывал руки на затылок, то садился прямо. Правильно ли он поступает, идя на поводу у собственной похоти? — Эта мысль не давала ему покоя. — Индейцы моего племени старательно избегают встреч с этой пьяной шантрапой.
— Похоже, у вас руки опустились.
— Если они и опустились, то оружие в них все-таки осталось. Мои соплеменники всегда начеку. Так оно безопасней.
— Вы часто бываете здесь, в городе?
Адам отрицательно мотнул головой.
— Предпочитаю собственное ранчо. Но судья Паркмен мой друг… — Тут он вздохнул и добавил: — Ну и конечно, Изольду постоянно тянуло в Виргинию — какое ни есть, а все-таки светское общество.
— Она на самом деле сбежала от вас с бароном?
Этот вопрос был задан нерешительным тоном в момент, когда Флора наконец справилась со второй перчаткой.
Добрый десяток секунд Адам хранил молчание, и Флора сделала вывод, что любопытство опять побудило ее выступить из границ вежливости. Но тут он рассмеялся — благодаря темноте его теплый смешок приобрел будоражащую интимность.
— Искренне надеюсь, что она удрала с бароном. Как говорится, туда ей и дорога…
Словно в трансе Адам легонько прикоснулся кончиками пальцев к щеке девушки.
— Послушайте, — сказал он другим, серьезным тоном, — зря вы сюда пришли. Да и я напрасно привел вас сюда. Вся эта прогулка в сад была неразумной затеей. Лучше нам вернуться.
— А мы и вернемся… потом.
Губы Флоры были едва ли в локте от него. Он уловил чувственные нотки в ее голосе. И можно было сойти с ума от одного того, как безразлично она уронила на пол свои длинные белые перчатки.
Адам весь напрягся и сделал глубокий вдох.
— Боже, как вы мучаете меня! Вы так желанны…
Голая кожа плеч и рук девушки будто светилась в темноте. От ее волос исходил дурманящий аромат жасмина.
— Поцелуйте меня, — прошептала она, всем телом подаваясь к Адаму и горя тем же желанием, что и он
— Нет.
Однако молодой человек не делал попытки отодвинуться.
— В таком случае я поцелую вас.
Он ощутил ее легкое дыхание на своих губах. В висках стучало от вожделения.
— Как много у нас времени? — тихо спросил Адам. Вопрос был равнозначен капитуляции.
— Вам виднее.
Отзываясь на игривую двусмысленность ее ответа, граф сказал:
— А впрочем, сколько бы времени у нас ни было — его меньше, чем нужно.
И он не лгал. Ему действительно хотелось быть с ней — возле нее, в ней, на ней — на протяжении бессчетных часов. Желание для него новое, странное… Однако его анализом Адам сознательно не желал сейчас заниматься!
