Кэрол Мортимер - Опасный обольститель
Да, Бенедикт Лукас был прав, говоря, что Женевьева наивно смотрит на вещи. Но при этом она была совсем не глупа и понимала, что мужчины из высшего общества любят неприступных женщин. Если бы она сразу приняла его предложение относительно ужина, то Бенедикт очень быстро потерял бы к ней интерес. Подумать только! С помощью такой простой уловки Женевьеве удалось заинтересовать мужчину. И какого мужчину! Опасного и загадочного Люцифера!
Женевьева пожала плечами.
— Граф, в отличие от вас, долго ухаживал за мной, — сказала она.
— Но он…
— Сегодня прислал мне цветы, — не расслышав реплики Бенедикта, продолжала Женевьева. — И шоколадные конфеты. Вместе с красивой открыткой, где написаны нежные признания в любви.
Это воспоминание заставило ее улыбнуться.
— Он сделал все для того, чтобы сегодня вечером затащить вас в постель, — раздраженно проговорил Бенедикт Лукас.
— Я и сама это прекрасно понимаю. — Женевьева равнодушно кивнула. — Но Сэндхерст приложил для этого массу усилий.
Бенедикт едва сдерживал ярость. Еще ни разу с ним не случалось ничего подобного, когда он разговаривал с женщиной. А если и случалось, он этого не помнил. Все считали его не способным на сильные чувства. Однако они ошибались — он просто всегда держал себя в руках и не показывал эмоций.
— Может быть, я плохо разбираюсь в любви и чувствах, но не вижу ничего романтичного в том, что граф Сэндхерст послал вам цветы, шоколад и открытку с парочкой нежных слов, думая лишь об одном — как бы затащить вас в постель. — Губы Бенедикта скривились от отвращения.
Женевьева насмешливо на него посмотрела:
— Но ведь вы хотите от меня того же самого, что и он. Вы хотели сначала поужинать со мной, а потом переспать. Но, в отличие от графа Сэндхерста, не прислали мне сегодня цветов, шоколада и открытки с нежными признаниями в любви.
Ноздри Бенедикта раздувались от гнева.
— Даже если и так, то, по крайней мере, в отличие от графа Сэндхерста, я был откровенен с вами, — парировал Бенедикт.
— Я бы сказала, слишком откровенны… — язвительно заметила она.
Лицо Бенедикта побледнело от гнева.
— Вы самая испорченная женщина, какую я когда-либо встречал, Женевьева! — вне себя от бешенства воскликнул он.
Она с удивлением воззрилась на него, потом не выдержала и расхохоталась:
— Да, я была права, когда говорила, что вы были даже слишком откровенны со мной. В этом ваша беда, Бенедикт.
Он зло взглянул на Женевьеву. Жгучий взгляд темных глаз, казалось, пронизывал насквозь.
— Сегодня вечером я буду на балу у леди Хаммонд, — сказал он. — Помните, что мое предложение остается в силе.
Женевьева равнодушно кивнула:
— Приму к сведению. Благодарю вас. А теперь, если не возражаете…
С этими словами она указала глазами на дверцу кареты. Бенедикту не оставалось ничего иного, как выйти, чтобы подать Женевьеве руку. Высокомерно кивнув в знак благодарности, она повернулась и, больше не обращая на него внимания, поднялась по ступенькам и позвонила в дверь своего дома. Судя по всему, ее ждали, дверь распахнулась в то же мгновение. Как только Женевьева вошла внутрь, дверь с громким стуком захлопнулась.
Бенедикт задумчиво проводил ее взглядом. Он заметил, что перед тем как исчезнуть за дверью своего дома, она все же обернулась и посмотрела на него…
Глава 2
— Граф Сэндхерст чем-то рассердил тебя? — обратился к Бенедикту лорд Эрик Каргил, граф Дармаус.
Лукас удивленно поднял брови. Он стоял посреди бального зала в доме леди Хаммонд и не заметил, как к нему подошел его крестный.
— Почему вы так решили? — громко спросил Бенедикт, перекрывая гул голосов. На бал к леди Хаммонд съехалось множество гостей. Все непринужденно болтали и громко смеялись. Бальный зал был ярко освещен множеством свечей. Среди гула голосов Бенедикт явственно услышал чей-то смутно знакомый смех, похожий на звон колокольчика.
— Потому что ты, не отрываясь, смотришь на него уже несколько минут, — ответил, хитро улыбаясь, пожилой джентльмен.
Бенедикт вновь устремил взгляд на танцующую пару, которая привлекла его внимание.
— Просто я не могу понять, что общего между графом Сэндхерстом и греческим богом, — пояснил Бенедикт, чтобы закончить этот разговор.
— А какая вообще может быть между ними связь? Как тебе это только пришло в голову?
Бенедикт иронично улыбнулся:
— Ну, это не мое мнение.
Пожилой джентльмен покачал головой, словно прогоняя наваждение:
— Тогда я не понимаю, почему этот человек так тебя интересует?
— Вам и не нужно понимать. Не обращайте внимания. Это не имеет значения. — У Бенедикта не было ни малейшего желания сообщать крестному, что причина, по которой его так заинтересовал граф Сэндхерст, в данный момент танцует в объятиях этого развратника и повесы.
Несколько минут крестный молча смотрел на Бенедикта, насквозь пронизывая взглядом. Но, видимо, понял, что все это действительно не имеет никакого значения и прекратил расспросы.
— Если бы я знал, что ты сегодня вечером приедешь на бал, то остался бы дома. Честно говоря, терпеть не могу подобные мероприятия, — поморщившись, проговорил крестный.
Полковник Эрик Каргил был военным в отставке. Сменив мундир на светский костюм, он продолжал служить королю, но теперь уже в другом качестве, выполнял тайные поручения его величества, проще говоря, был шпионом. Считалось, что он занимает небольшой министерский пост и любит появляться в обществе. Однако граф Дармаус любил балы и другие светские мероприятия не больше Бенедикта.
— Останься вы дома, лишили бы удовольствия тетушку Синтию. Вы же знаете, она обожает балы, но ни за что на свете не приехала бы сюда одна, — со смехом проговорил Бенедикт.
Тетя Синтия и дядя Эрик были женаты уже много лет. Детей у них не было, и после смерти родителей Бенедикта они приняли в его жизни самое горячее участие и помогли пережить горечь утраты.
— Да, это так. Жена без ума от балов, — добродушно усмехнулся граф. Его карие глаза игриво заблестели. — Думаю, вечером она как следует отблагодарит меня. Но мне кажется, это недостаточная плата за утомительный бал у леди Хаммонд. Тем не менее что поделаешь! Такова наша служба!
Прищурившись, он взглянул на танцующую пару, на которую до этого, не отрываясь, смотрел Бенедикт.
— Кто эта очаровательная молодая женщина, которая танцует с Сэндхерстом? — спросил Эрик Каргил.
— Думаю, это герцогиня Вуллертон, — сказал Бенедикт. Хотя танцующие находились от него далеко, он прекрасно знал, кто эта «очаровательная молодая женщина».
