Лилия Подгайская - Дорога на Север
День в пути прошёл в молчании. Воины Филиппа де Варуна погоняли коней, сам он ехал впереди отряда и ни разу не оглянулся на жену и её спутниц.
Самое время сбежать к деду, подумалось ей. Муж и не заметит её исчезновения. Зато заметят воины. Они все как один были опытны и осторожны. Вала подумала, что в битве они, должно быть, сильны и неутомимы, чего не скажешь о её супруге. Его небольшой рост и хилое телосложение не дают надежд на воинскую силу и отвагу. То-то защитник из него получится, улыбнулась она про себя. Без своих отборных воинов он ничто, пустое место. Обидно, конечно, но так уж распорядилась судьба. Бедный отец! Он, наверное, тоже понял, что просчитался с этой свадьбой. Но обратного хода уже нет.
Все три дня пути прошли, как один, в молчании. Они редко делали остановки, ночевали в монастырях и снова отправлялись в дорогу, как только небо начинало светлеть. Женщины измучились и едва держались в сёдлах, но это, похоже, никого не волновало. К концу третьего дня пути на холме впереди показалось хорошо защищённое большое поместье.
– Ваш новый дом, леди, – сказал Филипп де Варун, подъезжая к жене. Это были, пожалуй, чуть ли не первые его слова, если не считать произнесённых им брачных обетов. – Я уверен, Хил-Хаус вам понравится.
Вала его уверенности не разделяла. Более того, чем ближе подъезжали они к поместью, тем тяжелее становилось у неё на душе. Служанка и няня тоже хмурились. Похоже, им было ничуть не веселее, чем ей. Поместье хорошее, крепкое, расположено очень удачно, дом выглядит уютным и надёжным. Что же здесь не так? Что так её тревожит?
Ответы на эти вопросы она получила очень скоро.
Как только отряд въехал в открывшиеся ворота, их встретили молчаливые хмурые конюхи, которые приняли господских коней. Они сразу оценили красоту и мощь её Грома, и Вала поняла, что коня у неё отнимут. Сердце больно сжалось в груди – она очень любила своего скакуна, которого подарил ей дед, и конь отвечал ей глубокой привязанностью.
В большом зале собрались домочадцы. Они низко поклонились господину, но улыбок на их лицах Вала не заметила. Он коротко представил её как новую госпожу поместья, и слуги поклонились ей. В глазах засветилось любопытство, но и только. За высоким столом одиноко сидел юноша, почти мальчик, холодно оглядевший Валу своими слишком светлыми, какими-то неживыми глазами. Он поднялся, однако, навстречу отцу и поприветствовал его неожиданно низким, мужским голосом.
– Подойди сюда, Холт, и познакомься со своей новой матерью, – велел рыцарь.
– Мать у меня только одна, господин мой отец, но мачеху ты привёз подходящую. Она достаточно молода, и хорошо согреет твою постель.
От этих слов Валу встряхнуло как от удара, хотелось подойти и хорошенько оттрепать нахального мальчишку за уши. Но пришлось промолчать. Она только сверкнула в его сторону сразу потемневшими глазами, на что пасынок ответил довольной улыбкой. Он понял, что жизнь его в доме отца отныне станет намного веселее. Вала же подумала, что эта головная боль будет похуже проблемы с мрачным и неразговорчивым мужем. Но она и представить себе не могла, что ожидало её впереди в этом большом холодном доме.
Быстро был подан и съеден необильный ужин, который показался ей совсем скудным после долгого пути. Затем путников проводили в их комнаты. Валу привели в большую холодную спальню, половину которой занимала огромная кровать под мрачным тёмно-синим балдахином. Служанку к ней не допустили. Спустя несколько минут в комнате появился хозяин. Он с недовольством отметил, что жена ещё не раздета, и велел ей быстренько снять с себя всю одежду и забираться в постель.
– Как, – удивилась она, – без ванны и даже простого мытья? После трёх дней непрерывной скачки? От нас за версту разит конским потом.
– Много разговариваешь, женщина, – был ответ. – О каком мытье речь? Я устал, хочу поскорее получить то, что мне причитается, и спать. Завтра у меня много работы. Так что побыстрее ложись в постель и раздвинь для меня ноги.
Вала была потрясена тем, что услышала. Но спасения было ждать неоткуда. Она легла в постель и робко посмотрела на мужа.
– Что лежишь? – резко сказал он. – Ноги раздвинь, да пошире. Мне недосуг с тобой долго возиться.
Он навалился на неё своим хилым, потным и вонючим телом, грубо развёл коленом ноги и ворвался в её недра как дикий завоеватель. Она вскрикнула от боли и сжалась под ним. Но он не обратил на её реакцию ни малейшего внимания, быстро сделал своё дело, удовлетворённо хмыкнул, увидев кровь на её бёдрах, отвернулся и сразу же уснул. А Вала лежала, потрясённая совершившимся над ней насилием, и слёзы лились из глаз нескончаемым потоком. Ах, отец, отец, думала она, какому же мерзавцу ты меня отдал в вечное пользование. И как выдержать эту жизнь?
Утром, усталая и невыспавшаяся, она была грубо разбужена на рассвете, чтобы отправиться заниматься хозяйственными делами.
– Не отдыхать сюда приехала, леди, – на ходу проворчал муж, – работать надо. И служанки твои пусть работают наравне со всеми. Напрасно кормить я никого не намерен.
Спустившись в общий зал, Вала застала там хмурых неразговорчивых служанок, которые ничуть не намерены были облегчать ей жизнь. Только Иста подошла к ней, но отшатнулась, увидев выражение тёмных грозовых глаз. Да, в хорошенький переплёт они попали. И как тут быть, как защитить хозяйку?
Служанки быстро накрывали на столы, а Вала брезгливо рассматривала грязный неуютный зал. Столешницы на козлах не вычищены, даже на высоком столе засохла грязь. На полу мусор, обглоданные кости. Камыш давно требует замены. Запах в зале отнюдь не способствует аппетиту. Она недовольно хмурилась, отмечая себе объём предстоящих работ, как вдруг кто-то грубо шлёпнул её пониже спины. Разъярённо обернувшись, она оказалась лицом к лицу с хозяйским сынком.
– Ну что, хорошо ли ты ублажила моего папашу в постели? – нагло спросил пасынок.
– Не кажется ли тебе, Холт, что это совсем не твоё дело? – огрызнулась она.
– Ошибаешься, женщина, это моё дело, потому что я здесь молодой хозяин, и ты будешь отвечать на мои вопросы и делать всё, что я тебе прикажу. Ты здесь никто.
– Нет, мальчик, – издевательски произнесла она, – я здесь теперь хозяйка, и ты будешь почитать меня, как положено сыну, пусть и не родному. Ты пока что здесь не хозяин, а твой отец вряд ли одобрит такое поведение.
Холт только собрался ответить пощёчиной на эти дерзкие слова, как в зал вошёл господин. Он сразу оценил обстановку и встал между ними.
– Ты ещё молокосос, Холт, чтобы задираться к моей жене, – рявкнул он. – Не смей распускать руки. И не приближайся к ней.
– А ты, леди, не дразни мальчишку, – обернулся он к жене. – Ему здесь быть хозяином после меня. Пусть привыкает командовать людьми.
