Барбара Картленд - Рапсодия любви
— Это одна из самых приятных миссий, которые я когда-либо выполнял, мисс Орлена, — ответил мистер Торогуд. — Я прекрасно знаю, как трудны были и для вас, и для вашего брата эти последние годы. — Адвокат глубоко вздохнул. — Но поймите, хоть я и знал в какой-то мере о состоянии вашего отца, это был конфиденциальный вопрос, и мои уста были запечатаны.
— Конечно, мистер Торогуд, я понимаю.
— Я не раз пытался поговорить с вашим отцом, но он не терпел ничьего вмешательства.
— Я знаю, каким был папа. — Когда она продолжила, в ее голосе звучала печаль: — Нам было трудно… очень трудно, мистер Торогуд, но теперь все кончено, и Терри сможет наслаждаться жизнью, как он всегда желал.
— И вы тоже, мисс Орлена, — мягко напомнил адвокат.
— Полагаю… да, — с сомнением ответила девушка, — но я уже привыкла жить здесь очень… тихо.
Она собиралась сказать больше, но остановилась. Скорее всего адвокат не поймет, если Орлена скажет ему, что неким странным образом она всегда страшилась мира за пределами Уэлдон-парка. Ей было около шестнадцати, когда умерла мать, и за три последних года девушка не видела практически никого, кроме отца и старых слуг.
Терри даже не приезжал домой на каникулы. Всегда находились друзья, которые приглашали его погостить в своих деревенских поместьях. Когда Орлена увидела брата, он говорил только о лошадях, о званых вечерах и о людях, о которых она никогда не слышала и с которыми, Орлена чувствовала, у нее было бы очень мало общего.
Позже, когда мистер Торогуд ушел и Орлена осталась одна, девушка снова подумала, как страшно ей будет оставить свой дом и вступить в странный мир, о котором она ничего не знает и где у нее нет друзей. Но потом Орлена сказала себе, что должна поступать так, как хочет Терри. Только ее брат имеет значение, и пока он не женится — чего, Орлена была уверена, недолго ждать, — она должна выполнять для него обязанности хозяйки в Уэлдон-парке или любом другом месте, где они будут жить.
Терри отсутствовал несколько часов, и, пользуясь случаем, Орлена пошла на кухню и рассказала старой миссис Берроуз, кухарке, что они могут позволить себе совсем другой обед, чем она запланировала.
— Мы с сэром Теренсом едем в Лондон, миссис Берроуз, — сообщила девушка, — а когда вернемся, у вас или будут помощницы, или, если пожелаете, вы с мужем сможете уйти на покой и поселиться в одном из коттеджей в поместье. — Увидев изумление на лице старушки, она продолжила: — Я знаю, коттеджи сейчас в плохом состоянии, но теперь будут деньги, чтобы привести их в порядок, и обещаю, мы с сэром Теренсом проследим, чтобы вам было удобно.
— Что вы такое говорите, мисс Орлена! Да неужто это правда? — воскликнула миссис Берроуз.
— Чистая правда! — ответила девушка. — У папы были деньги, о которых мы не знали, и теперь мы можем потратить их на восстановление дома и нанять множество прислуги, как было здесь в прежние времена. — Она погладила старушку по руке и добавила: — Мистер Торогуд позаботится обо всем, пока нас не будет. Он обещал немедленно повысить вам жалованье.
Миссис Берроуз вытерла глаза.
— Это такое потрясение для меня, мисс! После всей экономии, когда мы считали каждый пенс, вы говорите мне, что у хозяина были деньги!
— Мы действительно считали каждый пенс, — согласилась Орлена, — но теперь все кончено, и лучше всего больше даже не вспоминать об этом.
Но что бы девушка ни говорила, она знала, что никогда не забудет, как ее матери не позволили уехать за границу и как ее отец снова и снова повторял, что ему совершенно невозможно найти деньги, чтобы отправить ее в более теплый климат.
«И тем не менее папа любил ее!» — сказала себе Орлена в недоумении. Поразмыслив, девушка пришла к выводу, что, возможно, не только скупость заставила его пожертвовать здоровьем жены, но и его нежелание уезжать из дома. «Как и я, он не хотел встречаться с внешним миром», — подумала Орлена.
Затем, испугавшись, что может стать такой же, как отец, девушка велела себе быть благоразумной. В ее годы нелепо думать о затворничестве, как бы она ни любила этот дом, и, конечно, ей нужны новые платья.
Орлена не сомневалась, что, оказавшись в Лондоне, она будет наслаждаться встречами с молодыми людьми своего возраста, хотя сейчас ее это немного пугало.
Она посмотрелась в зеркало. Интересно, заметит ли ее кто-нибудь в Лондоне? Вот Терри, несомненно, будет пользоваться успехом. Ее брат был не только высок, красив, хорошо одет и чрезвычайно элегантен, он также обладал самоуверенностью, которая позволяла ему с блеском выходить из неловких положений и завоевывала любовь всех, с кем он встречался.
Орлена снова взглянула на свое отражение. Трудно представить, как она будет выглядеть, если станет одеваться в новые модные платья, легкие и элегантные, из муслина и газа; если на голове у нее будет капор с высокой тульей, отделанный атласными лентами и перьями.
Кроме ее старых платьев, из которых девушка выросла, так что они стали почти неприлично тесными, у нее были только платья ее матери — все с широкими юбками и узкой талией. К этим платьям непременно полагалась кружевная косынка на плечи.
— Я буду выглядеть ужасно старомодной, если появлюсь в Лондоне в таком виде, — сказала себе Орлена с усмешкой. А затем подумала, что тогда-то ей не придется убеждать графа выделить ей побольше денег на покупку нового гардероба.
Тут девушка вспомнила о словах мистера Торогуда насчет дуэньи и слегка занервничала. Их с графом представления могут оказаться очень разными, и сама мысль о какой-то деспотичной женщине, помыкающей ею, вызвала у Орлены чуть ли не панику. Но, подумав, девушка решила, что просто пугает себя детскими «страшилками», которые не имеют отношения к реальности и являются плодом ее воображения.
Орлена была совершенно уверена, что, когда они встретятся с графом Алверстонским, у него будет только одно желание: устроить их дела как можно скорее и с наименьшими хлопотами для себя.
— Мы с Терри снимем дом, где сможем удобно жить на наш годовой доход, — запланировала девушка.
Потом ее осенила внезапная мысль, и глаза ее засияли.
В Лондоне она сможет посещать оперу и концерты и покупать все книги, какие захочет прочесть.
Это будоражило Орлену гораздо больше перспективы балов, ассамблей или приемов. Девушка изголодалась по чему-то более важному для нее, чем еда, с тех пор, как отец уволил ее гувернантку и прекратил ее уроки музыки.
— Хочешь быть образованной — учись сама, — заявил он.
В то же самое время он отказался выписывать ежедневные газеты и не позволял дочери покупать книги. В доме книг было много, но их приобрел для библиотеки еще ее дед, и даже самые новые устарели на четверть века. Тем не менее Орлена максимально использовала ситуацию, которую не могла изменить.
