Кэрол Мортимер - Жестокость любви
— Давай, Сугдон. Пока я не вышиб из тебя дух.
Настроение у Руперта нынче и впрямь было такое, что он с радостью — если не сказать с наслаждением — воспользовался бы возможностью спустить пар, хорошенько врезав кому-нибудь.
— Эта женщина уже несколько недель выставляет напоказ свои прелести…
— Неправда! — задохнулась от возмущения Пандора, в ужасе выслушивая перепалку мужчин.
Судя по презрительным взглядам, которые бросал на нее лорд Сугдон, она поняла, что всю вину за сложившуюся ситуацию он возлагает на нее, и только на нее. Ей было невдомек, как он вообще сподобился прийти к таким выводам.
Пандора ничем не поощряла его омерзительного поведения, и герцога Страттона на помощь она тоже не звала. Но ведь сподобился же!
В глазах ухажера явно читалась жажда мести. Она отвернулась от него и попыталась унять дрожь, переведя взгляд на Страттона.
— Прошу вас, отпустите его, ваша светлость, пусть он как можно скорее уберется отсюда, — попросила она севшим голосом.
Руперт даже не посмотрел в ее сторону.
— Не раньше чем извинится перед вами.
Пандора стрельнула глазами на лорда Сугдона. Да, тот опасался наказания герцога, но благоговейного трепета перед ней не испытывал.
Более того, если бы взглядом можно было убить, она бы уже лежала на террасе бездыханной!
Лорд Сугдон напрягся и с презрением выдал:
— Я сожалею, ваша милость.
Она облизнула пересохшие губы.
— Ваши извинения…
— Не приняты, — отрезал герцог Страттон. — О чем ты сожалеешь, Сугдон? — подсказал он. — О недостойном поведении в отношении ее милости? Или о том, что был пойман при попытке оскорбить ее физически? — добавил он со знанием дела.
Молодой человек яростно замотал головой:
— Я не понимаю, почему ты вообще поднял весь этот шум. Всем известно, что эта женщина авантюристка, ищет, кого бы затащить к себе в постель теперь, когда траур по ее мужу окончен. Если, конечно, еще не затащила тебя, Страттон. В таком случае я действительно прошу прощения, что наступил тебе на пятки. Ну или на другую часть тела…
Довести оскорбление до конца он не смог. Герцог внезапно отпустил его, резко замахнулся и ударил прямо в челюсть, после чего задира рухнул на пол как подкошенный.
— Ваша светлость! — Пандора вскочила и в полном замешательстве уставилась на распростертое тело незадачливого ухажера.
Руперт наконец-то перевел прищуренный взгляд на застывшую Пандору Мейбери, его глаза тут же вспыхнули одобрением, стоило ему заметить на удивление полную грудь с соблазнительными розовыми сосочками, которые проступали под тонкой материей сорочки.
Когда она заметила его любопытный взгляд, ее личико по цвету стало под стать сосочкам, рука вновь судорожно сжала края платья, скрывая от взгляда пышные полушария.
Руперт из-под прикрытых век разглядывал золотистые волосы, собранные в модный пучок с завитыми локонами, спадающими на виски и шейку, бледный овал лица в лунном свете, длинные опущенные ресницы. Она смотрела на лежащего молодого человека и не давала ему оценить красоту «восхитительных» фиалковых глаз, которые так нахваливал его друг.
Розовый язычок прошелся по пухлым губкам, прежде чем она заговорила вновь.
— Что нам с ним делать?
Руперт насмешливо приподнял темную бровь:
— Я ничего не собираюсь с ним делать, мадам. Более того, намерен оставить его там, где он лежит.
— Но…
— Не сомневаюсь, у него будет болеть челюсть, когда он очнется, — с удовлетворением добавил он. — Но кроме этого, да еще уязвленного самолюбия, ему больше ничего не грозит. Если, конечно, Сугдон не был прав и вы действительно поддерживали его грубые ухаживания и теперь сожалеете о моем вмешательстве? — уставился он на нее.
Она возмущенно поджала губки, щеки зарделись пуще прежнего.
— Как вы можете говорить такое!
Он пожал широкими плечами:
— Некоторые женщины предпочитают немного… энтузиазма в любовных отношениях.
— Уверяю вас, я к ним не отношусь! — припечатала дама. — А теперь, если вы позволите…
— Вы не можете вернуться в зал в подобном виде. — Руперт не пытался скрыть раздражения, снимая с себя черный сюртук. — Вот, набросьте это на плечи. А я пойду договорюсь насчет экипажа, пусть доставит вас домой.
Пандора приняла у него сюртук, стараясь при этом не коснуться его руки, и сделала неловкую попытку надеть одной рукой, другой придерживая разорванный лиф.
— О господи, дайте сюда! — тяжело вздохнул герцог. Он вернулся, забрал у нее сюртук и набросил ей на плечи. Ткань все еще хранила тепло его тела, и Пандора вдохнула аромат одеколона и сигары, которую он недавно курил. — Все, иду за экипажем, заодно передам нашей дорогой хозяйке, что у вас разыгралась головная боль и вы уехали. — Он с отвращением посмотрел на молодого человека, который издал протяжный стон и зашевелился. — Очень сильная головная боль!
Пандора опустила ресницы, избегая смотреть Дьяволу Стерлингу в глаза.
— Я… я, кажется, до сих пор не сказала вам спасибо за своевременное вмешательство, ваша светлость. Очень вам благодарна.
— Интересно, насколько вы благодарны?
Ее ресницы испуганно взлетели вверх.
— Ваша светлость?
— Не обращайте внимания, — отмахнулся он. — Возможно, будет лучше, если вы пройдете в библиотеку и запрете за мной дверь, дабы вас больше никто не побеспокоил.
Он еще раз бросил холодный взгляд на приходящего в себя юношу.
Пандора задрожала, несмотря на то что закуталась в теплый сюртук герцога. Исходившие от него ароматы сандала с сосновыми нотками, дорогого табака и еще чего-то успокаивали, при этом возбуждая.
— Я так и поступлю, с радостью, — согласилась она, следуя за герцогом в библиотеку, ярко освещенную свечами.
Напряжение немного улеглось, когда он запер дверь на террасу и задернул шторы.
Когда страх отступил, к Пандоре внезапно пришло понимание, осознание того, что могло произойти, не подоспей на помощь Руперт Стерлинг. Лорд Сугдон, несмотря на все свое слюнтяйство, был мужчиной крупным, намного сильнее ее, и вполне мог довести задуманное до конца.
— Полагаю, вам лучше не зацикливаться на том, что могло бы случиться, — посоветовал ей Руперт, словно прочел ее мысли. Он без труда проследил за ходом ее мыслей, что не составило труда, достаточно было увидеть, как внезапно она побелела.
— Не зацикливаться?! — выдохнула она. — Как я могу не думать об этом? Если бы не ваше вмешательство, он… он мог…
— О господи, теперь вы плачете! — застонал он, увидев крупные слезинки, брызнувшие из-под длинных ресниц на бледные щеки. Руперт, как и любой другой мужчина, оказался бессилен перед женскими слезами. — Думайте о том, что я все же вмешался, мадам, и покончим с этим, — взмолился он.
