Салли Маккензи - Джентльмен-повеса
Пришлось.
Следовало ожидать, что двадцатисемилетняя старая дева будет вести себя разумно, тем более девица с ее опытом.
Вокруг уже стал появляться народ. Улицы и переулки были пустынными, когда она рано утром вышла из Крейн-Хауса, и это было очень хорошо, потому что ей почти все время приходилось бежать, чтобы успеть за Гарри. Зато теперь глупый пес спокойно шел у ног мистера Паркер-Рота.
— Общество часто дает прозвища, — проговорил Стивен. — Как только вы и ваша сестра посетите первое мероприятие сезона, эта участь, скорее всего не избежит и вас.
— Искренне надеюсь, что нас чаша сия минует. — Проклятие, как она будет справляться с многочисленными светскими обязанностями, если ей некому помочь, кроме кузины Клоринды? Энн прикусила губу. Как это похоже на отца и Джорджиану — сбежать в Грецию, чтобы вдоволь покопаться в грязи, бросив ее отвечать за детей! Хотя Эви уже не была ребенком. Нет, конечно. Они не попали в эту передрягу, если бы она была маленькой девочкой.
Энн подавила тяжелый вздох. Слава Богу, Эви — разумная девушка, но и себя она тоже когда-то считала разумной. А когда лондонский повеса уделил ей немного внимания…
Боже правый, а вдруг Брентвуд сейчас в Лондоне?
Нет, ей не может не повезти так сильно. Она уже несколько недель внимательно читала все светские сплетни, и его имя ни разу не было упомянуто.
Но если он в Лондоне…
— О чем вы задумались, леди Энн?
У нее отчаянно заколотилось сердце.
— В общем, ни о чем.
— Нет? А у вас был очень сосредоточенный вид.
— Разве? В любом случае мы уже пришли к Крейн-Хаусу, — Слава Богу! — Удивительно быстро. — Она возбужденно болтала, понимая, что если будет беспрерывно что-то говорить, он не сможет задать вопрос, на который ей не хотелось бы отвечать. — Спасибо за то, что проводили меня и Гарри. Если вы отдадите мне поводок, то сможете… — Энн не стала говорить, что он сможет отправиться в постель, она же леди, не так ли? — …сможете заняться своими делами. — Она улыбнулась — по крайней мере, честно попыталась это сделать — и протянула руку. Если ей повезет, возможно, они больше не встретятся.
Ха! Как они могут больше никогда не встретиться, если она здесь проведет весь проклятый сезон? Не будет же она прятаться в комнате и отправлять Эви на балы и вечеринки в сопровождении одной лишь старенькой кузины Клоринды!
Если только мистер Паркер-Рот завтра же не уедет из Лондона на поиски какого-нибудь экзотического растения в далекую страну. Очень далекую. Надо будет не забыть помолиться об этом вечером.
— Леди Энн, — сказал Стивен, неожиданно став серьезным.
— Мистер Паркер-Рот, я должна идти. Кузина Клоринда и моя сестра, должно быть, уже беспокоятся.
Она огляделась по сторонам. А что, если кто-нибудь выглянет из окна и увидит, как она беседует с мужчиной? Они оба вполне узнаваемы. Ее собеседника все знают, а ее выдают огненные волосы, не прикрытые шляпой. По этим ужасным волосам ее узнает любой, кто не является дальтоником.
Но может быть, на них все же никто не обратит внимания. Еще очень рано, в обществе в такое время еще спят… наверное… Правда, в соседнем доме живет леди Данли, а эта сплетница способна раздуть скандал на пустом месте. Кузина Клоринда предупредила Энн относительно этой женщины в тот самый момент, когда она переступила порог Крейн-Хауса. И сама леди Данли уже успела остановить Энн и пожаловаться, что мальчики дразнят ее драчливую серую кошку.
— Но я так и не извинился должным образом, — сказал Стивен.
Гарри спокойно сидел у его ног. Интересно, почему пес такой смирный?
— Не нужно никаких извинений, мистер Паркер-Рот. А теперь, пожалуйста…
Стивен легонько коснулся ее губ кончиками пальцев. Ох!
Его кожа была чуть грубоватой — эти руки явно держали не только стакан или карты — и теплой.
Неожиданно Энн забыла об окнах, из которых их можно увидеть.
— Я не хочу, чтобы вы считали себя некрасивой. — Его пальцы нежно коснулись щеки, потом подбородка, другой щеки. — Вы очень красивы.
Он профессиональный соблазнитель. Вон как искусно опутывает ее своими чарами. Внутренний голос, почему-то звучавший очень тихо, почти не слышно, напомнил Энн о сплетнях и леди Данли, о грубых и беспринципных злодеях, о том, что нельзя допускать, чтобы фантазии переселялись в реальный мир, — это признак полного идиотизма, но впервые за много лет она не обратила на него никакого внимания. Ее руки медленно поднялись и коснулись широкой груди Червового Короля.
В ее мечтах он был не только красив, но также добр и благороден.
Энн хотела почувствовать то, что этот мужчина может ей дать. Пусть только один раз. Так сказать, в научных целях. Так будет легче втолковать себе, что мечты никогда не станут реальностью и мужчин лучше всего избегать.
Его дыхание было теплым и сохраняло аромат бренди.
— Вы пьяны. — Обращаясь к Стивену, Энн напоминала об этом неприглядном факте самой себе.
Он не стал спорить.
— Да. Но я не слеп.
Его губы коснулись ее губ, и все внутри у нее сразу затрепетало. Этот поцелуй — если столь легкое касание можно назвать поцелуем — не был похож на горячие слюнявые поцелуи, коими ее одаривал Брентвуд. Со стороны Брентвуда это была всегда атака, и ей хотелось защищаться. Здесь все было по-иному.
Успокоение, а не похоть. Приглашение, а не приказ.
Притягательный, соблазнительный, делающий грех божественным даром.
— Энн.
Ей нравилось, как звучит ее имя в его устах. Ощутив пробежавшую по телу волну дрожи, она тихонько вздохнула и потянулась к Стивену, как подсолнух тянется к солнцу.
Он издал негромкий удовлетворенный звук и чуть прикусил ее нижнюю губу, а свободной рукой — той, которая не держала поводок Гарри, — принялся поглаживать ее затылок.
Энн почувствовала, как в животе разливается странное тепло. Что-то твердое и холодное начало таять. Она прижалась к сильному мужскому телу, желая — нуждаясь в его тепле.
А потом услышала шипение кошки и яростный лай Гарри. Пес рванулся в сторону, потянув за собой Стивена. Энн почувствовала, что нетвердо держится на ногах, и вцепилась в жилет Стивена.
— Держись, — пробормотал он, обхватив рукой ее за талию. Но битва с силой притяжения все же оказалась проигранной, и оба грохнулись на тротуар. — Уф-ф! — выдохнул Стивен, принявший на себя всю тяжесть удара. Энн была далеко не пушинкой.
— С вами все в порядке? — испуганно спросила она.
— Выживу, — сквозь зубы ответил он.
— Мне очень жаль, — проговорила Энн, и на мгновение замерла, лежа на нем. Его тело было твердым. Приятно твердым. И, в отдельных местах, еще тверже…
