Прощальные слова (ЛП) - Райан Шери Дж.

— Ты уверена? — спрашивает Джексон.

— Я бы хотела посмотреть, где ты живешь. Собственно, а где ты живешь? — почему этот вопрос до сих пор не прозвучал? Мы начали говорить об этом, но так и не закончили разговор.

— В Брайтоне, — отвечает он. — А ты?

— Моя мама живет в Нидхэме, но это временно, пока я не найду свое собственное жилье.

— Отлично, всего в нескольких минутах езды.

Светская беседа продолжается, а я с трудом ем, пытаясь пропихнуть еду мимо пучка нервов, разрастающегося по всему телу. Я и забыла, насколько неловким может быть свидание. Знаю, что намерения Джексона искренни, но подозреваю, что на уме у него не только дневник моей бабушки. В моем точно больше.

Когда наши тарелки пустеют, приносят счет, и Джексон выхватывает его быстрее, чем я успеваю дотянуться. Время словно исчезло, и я чувствую легкую панику. Я собираюсь в его квартиру. У меня было всего двое мужчин, и первый из них двенадцать лет назад в колледже — нечем похвастаться… Потом был Майк, и я предпочла бы забыть о нем совсем. Впрочем, может быть, я забегаю вперед. Возможно, Джексон просто одинок и хочет немного женского общества, а может, его просто заинтересовал дневник бабушки, и я слишком увлеклась происходящим.

Как только мы выходим из ресторана, Джексон находит мою руку. С ним легко. Не нужно ни думать, ни планировать. Все просто плавно течет. Он провожает меня до машины и наклоняется, чтобы поцеловать в щеку, прежде чем я скольжу внутрь.

— Могу я взять твой телефон на секунду?

Я тянусь за телефоном, сбивая солнцезащитные очки и блеск для губ, которые лежат на средней консоли. Джексон меня сильно нервирует, и это делает меня неуклюжей. Протягиваю ему телефон, наблюдая за тем, как он старается не рассмеяться.

— Я просто запишу сюда свой номер и внесу свой адрес в твой GPS на случай, если ты потеряешь меня в потоке.

— Ты меня балуешь, — смущенно говорю ему.

— О чем ты вообще, безумная девчонка?

Я понимаю, насколько жалкой выгляжу, но могла бы никогда не узнать, что на свете существует вдумчивый, порядочный мужчина, если бы не встретила Джексона. До сих пор мне встречались только те, кто ничего не смыслит в жизни и не умеет быть джентльменом.

— Не все такие внимательные, как ты, — серьезно замечаю я.

— Тебе пора начать общаться с более приятными людьми, — улыбается он, быстро подмигивая.

— Похоже, ты решил эту маленькую проблему.

Джексон наклоняется:

— Если думаешь, что я сейчас милый, то ты еще ничего не видела, — шепчет он, прежде чем поцеловать меня в макушку, чтобы я не успела ответить.

Сказав это, он закрывает дверь, и я смотрю, как он направляется к своей машине, стоящей на другом конце площадки.

Поздний вечерний час позволяет легко ориентироваться в пробках, поэтому ехать за ним через Бостон в Брайтон легко и просто.

Судя по всему, у Джексона своя подземная парковка. Как здорово! Я и не знала, что такие здесь есть. Считала, что уличные парковки — единственный вариант на окраинах Бостона. Похоже, я многое не знаю о жизни в пригороде.

Между нами повисло молчание, пока я шла за ним к лифту и поднималась на последний этаж этого многоквартирного дома. Я уже неоднократно убеждалась, что могу узнать о человеке по тому, как он живет, но сейчас не имею ни малейшего представления о том, что меня ждет. Лифт доставляет нас в коридор, похожий на гостиничный, с ярко-белыми дверями, причудливой отделкой и позолоченными номерами, идеально расположенными на дверях каждой квартиры.

— Здесь так красиво, — восхищенно говорю ему.

— После того, как я расстался со своей бывшей, Даной, я начал понемногу тратить деньги, — сообщает Джексон. — Это был мой способ справиться с кризисом.

— Ну, мне это легко понять.

Он отпирает дверь, и она распахивается, открывая вид на бесконечные квадратные футы темно-коричневого пола из твердых пород дерева и окон в стенах по всей задней стороне. Отсюда виден весь город. На кухне — современная техника из нержавеющей стали, окруженная темными гранитными столешницами и резко контрастирующими серыми шкафами. Все остальное — белое. Декор очень мужественный, но элегантный и модный. Самое приятное, что все здесь пахнет так же, как и Джексон.

— Мне нравится твоя квартира. Она такая чистая и новая.

Он расстегивает манжеты на рукавах, чтобы закатать их, и криво улыбается.

— Забавно, что ты это говоришь. Я тоже так считаю, только мне больше хочется чувствовать себя дома, а у меня пока нет такого ощущения. — Это разбивает мне сердце, потому что кажется, я точно знаю, что Джексон чувствует. Я в той же лодке, но я дома, дома, в моей детской спальне, с моим постельным бельем неоново-розового и голубого цвета с пятнами гепарда. Должна же быть какая-то промежуточная точка, которую мы оба упускаем.

Джексон тянет меня к своему дивану и забирает пакет из моих рук.

— Белое или красное вино?

— Белое, пожалуйста. — Диван плюшевый и удобный. Сразу видно, что Джексон выбирал комфорт, а не стиль, хотя выглядит тоже неплохо. — Отсюда потрясающий вид.

— Да, это здорово, но, честно говоря, когда я не работаю по ночам, то забираюсь в кровать и смотрю телевизор, пока не засну. — Теперь мне видна другая сторона Джексона, о которой не подозревала, — в его голосе звучит грусть, и мне кажется, я могу сказать, что он не из тех, кто любит быть один. По этой же причине я застряла в отношениях, которые продолжались слишком долго.

— Мне кажется, у нас много общего, — замечаю я. Хоть я и не живу в таком месте, как это, но думаю, что он уже заметил намек на общие черты, которые мы разделяем.

Джексон подходит с бутылкой вина и двумя бокалами, которые уже наполовину наполнил.

— Доставай дневник, Эмма. Пора. — Поставив бокалы и бутылку, он возбужденно потирает руки и садится на диван рядом со мной.

— Тебе на самом деле нравится эта история? — спрашиваю я, нуждаясь в дополнительном подтверждении. Майк никогда не интересовался моей жизнью. Все это для меня в новинку.

— Твоя бабушка знает, о чем говорит, и я хочу учиться у нее такой мудрости. Сейчас не встретишь людей, проживших такую жизнь, как она. Ее история способна изменить чье-то мировоззрение, и из того, что я услышал, уже впечатлен ее силой и желанием справиться с ситуацией без надежды — причем в одиночку. Не думаю, что смог бы совершить нечто столь героическое, и меня поражает, когда слышу о тех, кто может пройти через ад и вернуться из него.

Я понимаю. История бабушки меняет весь мой взгляд на мир. Не думаю, что когда-нибудь смогу смотреть на жизнь по-старому.

Глава 17

Амелия

День 520 — Май 1943

С того момента, как Чарли покинул Терезиенштадт, и почти год спустя я не могла вспомнить ни одного момента, о котором стоило бы писать. Узнав больше о ситуации, в которой я оказалась заложницей, обнаружила, что определение гетто изменилось за годы, предшествовавшие моему заключению. Раньше гетто определялось как место, где собирались и жили в общине представители отдельных религий. Однако в 1942 году это определение, очевидно, изменилось, став местом, где заключенных против их воли держали между заборами из колючей проволоки.

Честно говоря, я не понимала, как оставалась жива после более чем года голода, жестоких условий труда, отсутствия санитарии и стольких людей вокруг, умирающих от различных болезней и недомоганий. Мне начинало казаться, что Бог решил сохранить мне жизнь по какой-то причине, которую я вряд ли когда-нибудь пойму. Страдание стало моим единственным спутником после того, как последняя причина для счастья исчезла, как и все остальные драгоценные части моей жизни.

В дни, последовавшие за отъездом Чарли, я цеплялась за Лию. Помогая ей с малышкой Люси, я немного отвлекалась от постоянной боли в моем сердце. Без надежды на будущее счастье всякое недомогание и боль становились все более ощутимыми, и я потеряла желание упорствовать, как прежде.