Эптон Синклер - Сильвия
– Все это прекрасно, – ответил ван Тьювер. – Красивым женщинам разрешается иметь свои капризы. Но общественные и товарищеские отношения основаны на других принципах. Люди известного круга не могут сближаться с людьми другого круга.
– И для того чтобы избежать сближения с товарищами, вы живете закрытым домом?
– Закрытым домом! Мало ли людей живут закрытыми домами! Ваш отец тоже живет закрытым домом!
Сильвия рассмеялась.
– У нас большая семья! А вы живете особняком только из гордости.
– Дорогая мисс Кассельмен, – терпеливо ответил он, – я рос в одиночестве и роскоши, и судьбе угодно было одарить меня большим состоянием. Отчего же мне не пользоваться им?
– Вы могли бы тратить его на благо других!
– На благотворительные дела? Но разве вы не знаете, что от благотворительности никакого толку не бывает.
– Нет, я этого не знаю. Но, во всяком случае, вы могли бы приносить другим добро, а не только зло и вред.
– Зло и вред, мисс Кассельмен?
– Да! Ваш образ жизни служит ложным идеалом для других студентов. Все, знающие вас или только слышавшие о вас, неминуемо должны стать или льстецами, или анархистами. Вы убиваете самые лучшие чувства в студенчестве.
– Например?
– Здесь есть «Мемориал-холл». Это прекрасное учреждение. И хотя бы все близкие мне люди разубеждали меня в этом, я все-таки останусь при своем мнении. Это прекрасное учреждение. Здесь вы можете встретить университетскую демократию, и здесь царит дух истинного товарищества. Вы никогда не завтракали, не обедали в «Мемориал-холле»?
– Нет, – ответил он. Сильвия подумала немного.
– Женщины ходят туда? – спросила она.
– Нет.
Сильвия рассмеялась.
– Ну, конечно, это только так, каприз красивой женщины, как вы раньше сказали. Но если бы вы, Дуглас ван Тьювер, если бы вы, скажем…
– …стал бы есть в «Мемориал-холле»! – воскликнул он. – Мисс Кассельмен, я там есть не могу, меня самого съедят там.
– Иначе говоря, – холодно сказала она, – вы не можете держать себя настоящим мужчиной среди других мужчин.
Он молчал, уязвленной ее замечанием. Но, овладев собою, он заговорил опять и стал настойчиво допытываться, чем и как он может заслужить ее расположение, и с ужасом повторил:
– Есть в «Мемориал-холле»!
– Мистер ван Тьювер, – сухо сказала Сильвия, – мне очень мало дела до того, будете ли вы есть в «Мемориал-холле» или вовсе есть не будете. Я говорю только о том, что вы должны лучше устроить свою жизнь!
Он кротко выслушал ее нагоняй.
– Вы, очевидно, считаете меня невозможным человеком, – сказал он, – но верьте, я хочу и стараюсь понять вас. Вы убеждаете меня в необходимости изменить мою жизнь, а я никак не могу понять этой необходимости. Какое кому зло я делаю тем, что держусь особняком?
– Дело не в том, что вы держитесь особняком! – ответила Сильвия, тронутая его искренним недоумением. – Вы пренебрегаете обществом товарищей и возбуждаете ненависть и зависть, вносите смуту в студенческую среду. Кажется, теперь здесь тоже идет борьба?
– Вы говорите о выборах в студенческий совет?
– Да! Сколько здесь интриг, сколько злобы накопилось в сердцах! Вы, вероятно, и на лекции не ходите. Наверное, даже не знаете, какие профессора что читают.
– Нет! – ответил он, невольно улыбаясь.
– Вот видите, приехали сюда и сделали из себя что-то вроде идола. Простите, это невежливо. Но то, что я сказала вам вчера вечером, в сущности, – правда: вы тут «Золотой Телец». Право, попробуйте совершенно изменить вашу жизнь. Перестаньте думать постоянно о себе самом и о том, что другие думают о вас и о ваших деньгах!
Он медлил с ответом.
– Вы, очевидно, не уверены в своих силах? – продолжала она. – Я знаю несколько человек, которые могли бы вам быть очень полезны. Я могу познакомить вас с ними. Они на одном курсе с вами.
– Кто они?
Она хотела было назвать Франка Ширли, но почему-то не решилась.
– Я познакомилась несколько дней тому назад с одним студентом. Он не член клуба, но самый интересный человек, какого я встретила здесь. Он говорил о вас не очень лестные вещи! Но если вы сумеете подойти к нему и понять его, у вас исчезнет чувство превосходства. Я уверена, что этот человек мог бы быть для вас ценным другом.
– Как его зовут?
– Мистер Фирмин.
– О! – воскликнул ван Тьювер и сделал скучное лицо.
– Вы знаете его?
– Поверхностно. У него злой язык!
– Но ведь вам такой и нужен, мистер ван Тьювер. Если у вас действительно есть мужество слушать правду о самом себе.
– Уверяю вас, – неуверенно начал он, – мне бы очень хотелось заслужить ваше расположение и…
– Прошу вас, не делайте ничего для того, чтобы заслужить мое расположение! – прервала она его. – Если сделаете что-нибудь хорошее, то для себя самого. Теперь вы, в сущности, воплощаете собою только ваши деньги, ваше положение, словом – ваше могущество. Но я очень мало верю в ваше могущество. Ваши дома, ваша многочисленная прислуга и ваши автомобили меня мало привлекают. По-моему, это даже нечестно, даже грех, потому что никто не имеет права тратить на себя так много денег, жить один в огромном доме!..
– Оставьте это! Я теперь квартиры уже менять не могу: до экзаменов осталось всего две недели.
– Тем большее впечатление это произвело бы, если бы вы теперь перебрались в студенческое общежитие. Теперь идут курсовые выборы, и вашему курсу грозит провал…
– Вы плохо представляете себе мое положение! – ответил он. – Кандидат в курсовые представители – Риджли Шеклфорд. Если я перейду теперь в демократическую корпорацию, мне станут говорить, что я изменник, трус, сумасшедший. От меня все отшатнутся.
– Неужели даже до этого может дойти?
– Несомненно! А когда об этом узнают в нашем обществе, мое положение будет невыносимо. Я вынужден буду покинуть клубы, в которых состою, я стану каким-то парией.
Сильвия ничего не ответила. Она думала о том, что он сказал ей. Вдруг она почувствовала на себе его горячий взгляд.
– Мисс Кассельмен, – начал он дрожащим голосом, – я больше всего в мире хочу вашей дружбы. Я на все готов, готов отказаться от всего в мире, чтобы добиться вашей дружбы. Я благоговею перед вами. Если бы я знал, что могу быть чем-нибудь для вас, я пошел бы на какие угодно крайности, я порвал бы со всем миром. Но если я порву со всеми и останусь один…
– Но ведь, если вы отойдете от круга, в котором теперь вращаетесь, вы приобретете новых друзей – истинных друзей!
– Я только вас хотел бы иметь моим другом!
– Если вы сделаете то, что подскажет вам совесть, и найдете в себе отвагу отстаивать свои убеждения, тогда… тогда само собой придет то, чего вы заслуживаете. И моей дружбы вам не придется добиваться.
