Жаклин Монсиньи - Флорис. Флорис, любовь моя
— Спасибо вам, друзья, за заботу о моих мальчиках.
— Ах, госпожа графиня, — сказала Элиза, — скорее это они заботились о нас.
— Барыня, наши барчуки бесстрашнее львов.
— Ничто их не устрашило, — добавил Грегуар.
Блезуа и Мартина от избытка чувств не могли раскрыть рта.
— Ах, госпожа графиня, — промямлил наконец Блезуа, — какая передряга, какое чудесное спасение!
Ромодановский, вынув из кармана бутылку водки, сказал Максимильене:
— Выпейте, вам станет лучше. И вот вам мужицкая одежда, натяните ее на себя под плащом.
Спиртное взбодрило и согрело Максимильену. Она села, затем захотела подняться, но только тут заметила, что в тесном шалаше, где сгрудились все беглецы, выпрямиться невозможно. А князь добавил:
— Мне тоже следует переодеться, потому что рыбак в гвардейском мундире неизбежно привлечет к себе внимание.
— Госпожа графиня, — воскликнула Элиза, — цепи, должно быть, мешают вам. Позвольте мне помочь…
Максимильена печально улыбнулась.
— Спасибо тебе, моя добрая Элиза, но я не в бальный туалет наряжаюсь, поэтому справлюсь сама…
Через несколько минут Максимильена и Ромодановский совершенно преобразились. Максимильена, заправив волосы под шапку, стала походить на молодого мужчину. Она уже почти успокоилась, и князь с восхищением глядел на эту мужественную женщину, которая добровольно подвергла себя страшнейшему из испытаний, дабы спасти своих детей. Вдруг Максимильена вскрикнула:
— А где же Ли Кан?
— Не тревожьтесь, — ответил Ромодановский. — Я сумею его разыскать. Пока же нам надо спешить. Воспользуемся темнотой, чтобы добраться до пристани. Там стоит быстроходная шхуна, нанятая мной. Хозяину приказано доставить вас во Францию, в порт Булонь.
Внезапно раздались пушечные выстрелы. Бутурлин, побледнев, обернулся к князю.
— Ваша светлость, что это значит?
Ромодановский схватился за голову.
— Ах, проклятье! Надо было прикончить Меншикова! Он, видимо, очнулся и поднял тревогу. Или нашли оглушенных часовых. Эти пушечные выстрелы означают, что в городе объявлено чрезвычайное положение. Порт закрыт, мы оказались в ловушке.
Флорис слушал этот разговор с серьезным видом. Решив, что пора вмешаться, он встал и объявил:
— Ромо, у нас есть один выход — нам нужно добраться до моего крестного, гетмана Саратова. Федор сказал мне, что у него много воинов и что Ли Кан отправился к нему с известием о злодейских происках императрицы, которая хотела расправиться с мамой.
Князь, подняв голову, улыбнулся ребенку.
— Ты прав, Флорис, нельзя впадать в уныние. Можно спастись бегством и по суше.
Несмотря на свой уверенный тон, Ромодановский был страшно встревожен. Он смотрел на Максимильену, такую бледную и хрупкую, на детей, на Элизу и на Грегуара и на всех прочих. С его точки зрения, лишь Федор и Бутурлин были способны пересечь закованную в лед Россию и добраться живыми до Украины. Отдав короткое распоряжение своим людям, князь старался ободрить своих спутников, а плот тем временем двинулся вверх по течению, к Царскому Селу, Было решено обогнуть южные ворота, где уже могли выставить охрану. Беглецам следовало держаться Большой Невы. Затем Ромо послал одного из гребцов на разведку: тот должен был отправиться в кабак «Серебряная шпага» и узнать у Марины-Хромуши, добрался ли до нее Ли Кан и сможет ли она укрыть их у себя на время, которое понадобится для подготовки к дальнему путешествию. Внезапно все, вздрогнув, замерли. Послышался мушкетный выстрел, и чей-то властный голос крикнул:
— Эй, кто вы такие и куда направляетесь?
Ромодановский быстро задул свечу и прошептал:
— За нами уже послана погоня. Быстрее, ложитесь все и держите рот на замке!
Князь укрыл беглецов брезентом.
Адриан держал брата за руку. Все лежали на мокрых бревнах плота, не смея дышать и стараясь забиться под спасительный брезент. Им было слышно, как князь, прикидываясь рыбаком, объясняется с офицером:
— Мы ничего дурного не делаем, добрый барин. Плывем в Царское Село.
— Лодка мимо вас не проплывала?
— Да много их проходило, ваша милость.
— В какую сторону?
— К пристани, добрый господин.
— Мы ищем опасных преступников, сбежавших из крепости.
Флорис лежал с краю, и ему удалось, слегка приподняв брезент, разглядеть, что происходит. Ромодановский стоял, комкая в руках мужицкую шапку, в смиренной позе простолюдина, разговаривающего с представителем власти. Бутурлин делал вид, что правит плотом. Четверо гребцов и настоящий хозяин плота (все они были людьми, всецело преданными князю) молча ожидали распоряжений Ромодановского, поглядывая то на него, то на офицера. А князь, отвечая на вопросы, мысленно прикидывал, каковы будут шансы беглецов в случае схватки.
«Так, их вместе с командиром девять человек, а нас семеро. Конечно, есть еще Федор, но он закован, как и Блезуа с Грегуаром, от которых, впрочем, толку мало. Кроме того, я не знаю, один ли шлюп послан за нами».
Солдаты, взойдя на плот, шарили повсюду. Ромодановский отметил, что у всех имеются пистолеты, а один был даже вооружен мушкетом. Вдруг кто-то из солдат обратил внимание на шалашик и крикнул своему начальнику:
— Капитан, здесь мы еще не смотрели!
Князь вздрогнул, однако ответил как можно более спокойным тоном:
— Да ничего там нет, кроме тряпья и инструментов, ваша милость.
Флорис едва не вскрикнул, увидев подходившего к шалашу солдата. Скользнув под брезент, он шепнул Федору:
— Дай мне пистолет, а другой передай Адриану.
Федор, которому Ромодановский поручил беречь оружие, на секунду заколебался, а затем протянул Флорису пистолет. Адриан последовал примеру брата, и они оба, укрывшись брезентом, прильнули к щелям между прутьями шалаша. Командир гвардейцев стоял в нерешительности. Что-то настораживало его в поведении Ромодановского — быть может, излишняя вежливость в обращении. Оглядывая искоса прочих рыбаков, он находил их вид чересчур воинственным и независимым.
«В конце концов, у меня восемь солдат! Мы быстро покончим с ними, если это они укрывают беглецов».
И капитан приказал солдату:
— Обыщи этот шалаш, дурень.
Солдат сунул голову внутрь, но ничего не увидел, поскольку там было темно. Повернувшись к другому гвардейцу, он крикнул:
— Эй, Иван! Тащи сюда факел!
Ромодановский подмигнул своим людям, и те, по-прежнему сидя на веслах, незаметно опустили руку в карман. Солдат, которого назвали Иваном, подошел к своему товарищу. Вдвоем они ухватились за брезент, скрывавший беглецов. Флорис с Адрианом, еще не видимые для них, просунули в щель дула своих пистолетов. Флорис еле слышно выдохнул:
