Барбара Картленд - Невольный обман
— Ради бога, что ты делаешь? Любовь моя, радость моя, что ты делаешь?
Теола ахнула, а когда он крепко прижал ее к себе, разрыдалась.
— Они хотят… увезти меня, — всхлипывала она, — я должна… покинуть тебя. Все… бесполезно. Позволь мне умереть! Я не могу… жить… без тебя… и без нашей любви.
Слова ее трудно было разобрать. Теола почувствовала, как он поцеловал ее волосы, а затем услышала тихий растроганный голос:
— Как же можно быть такой глупой? Милая моя жена, как можно верить в такие совершенно абсурдные вещи? Неужели ты всерьез могла вообразить, что я тебя отпущу?
Теола слышала его, но думала, что все это не может быть правдой, пока не подняла к нему лицо. Тогда он стал целовать ее сперва в губы, потом в залитые слезами щеки и, наконец, в глаза.
— Как ты могла хоть на секунду подумать, что я позволю им увезти тебя от меня?
— Дядя С-септимус с-сказал, что этот брак… н-не-действителен, потому что он… не давал своего… с-со-гласия.
— Наш брак не только действителен, — ответил на это Алексис, — но твой дядя дал свое согласие — как бы мало оно ни значило!
Теола так удивилась, что слезы ее высохли, а глаза широко раскрылись от изумления.
— Это… правда? — прошептала она.
— Чистая правда, — заверил ее Алексис. — Но как ты могла поступить так плохо, так ужасно жестоко — пытаться уничтожить себя, когда я так люблю тебя?
— Я… я думала… ты больше… не захочешь меня, — с трудом произнесла Теола.
— Как ты посмела усомниться в моей любви! — возмутился он, стараясь, чтобы его голос звучал сурово.
Но, произнеся эти слова, Алексис вновь поцеловал ее, и она прильнула к нему, с трудом заставляя себя поверить в происходящее.
— Рассказать тебе, что произошло, моя драгоценная? — спросил Алексис. И не успела она ответить, как он воскликнул:
— Зачем ты сняла всю одежду? Почему на тебе ничего нет, кроме этого халатика?
— К-кэтрин… приказала мне… отдать… все, что я… ношу, — объяснила Теола.
Ей было трудно говорить, трудно помнить о чем-либо, кроме слов Алексиса о том, что они всегда будут вместе.
Он посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся.
— Что ж, это очень кстати. Я как раз подумывал, что пора бы устроить сиесту!
Он подхватил ее на руки, отнес на постель и положил на нее.
Потом снял с себя китель, лег рядом, заключил ее в объятия и целовал до тех пор, пока она едва не задохнулась.
— Пожалуйста, — попросила Теола, когда смогла заговорить. — Расскажи мне… что произошло.
— Сначала скажи, что любишь меня, — приказал он.
— Я тебя обожаю! Любовь к тебе так… переполняет меня… так мучит, я знала… что не могу уехать-вернуться в Англию… с дядей.
— Этому не бывать, и, если нам повезет, никто из нас больше никогда его не увидит.
— Он… уехал?
— Он уже на пути в Кевию!
В его голосе звучало удовлетворение, и Теола при двинулась к нему поближе.
— Расскажи мне! Расскажи, как… тебе это удалось.
— По-настоящему благодарить надо Никиаса Петлоса, — начал Алексис. — Он узнал, что твои дядя и кузина приехали и спрашивают тебя. Когда из дворца их послали на виллу, Никиас рассказал мне, что представляет собой твой дядя и как плохо он с тобой обращался во время вашего путешествия.
Он поцеловал Теолу в лоб и продолжал:
— Если бы я был менее просвещенным правителем, я бы бросил его в темницу и отплатил бы ему той же монетой!
— И что же ты сделал? — спросила Теола.
— Когда Никиас рассказал мне, что герцог — сноб и автократ и признает только помпезность и роскошь, мы с ним устроили целое представление.
— Что ты сделал?
— Никиас заставил его ждать в гостиной королевы. Затем, когда я был готов, он объявил твоему дяде и Кэтрин: «Его королевское высочество правитель Кавонии принц Алексис соблаговолит дать вашей светлости аудиенцию!»— Алексис рассмеялся. — Никиас сказал, что твой дядя был явно поражен этим, но не успел он опомниться, как его вместе с леди Кэтрин проводили в гостиную короля.
— Где ты их ждал?
— Я их там ждал, — ответил Алексис, — усыпанный орденами, большая часть которых принадлежала моему отцу, и, по-моему, там было еще несколько наград, которые король в спешке позабыл взять с собой! — Он издал короткий смешок и продолжил:
— Уверяю тебя, я выглядел весьма внушительно, а по обеим сторонам от меня стояли два адъютанта, также разодетые во все, что только смогли отыскать.
«Ваше высочество, его светлость, герцог Уэлсборн и леди Кэтрин Борн!»— объявил Никиас Петлос.
Я подписывал бумаги и нарочно помедлил несколько секунд, прежде чем поднялся им навстречу, и им пришлось пройти всю комнату, чтобы подойти к моему письменному столу.
Теола вспомнила, какой огромной и помпезной показалась ей гостиная короля в ту ночь, когда во дворец ворвались мятежники.
— Что было дальше? — спросила она.
— Герцог осведомился — совершенно не тем топом, каким собирался, как я понимаю, — правда ли то, что ты сказала: что я формально вступил с тобой в брак.
«Не просто формально, ваша светлость, — ответил я. — Я женился на вашей племяннице по законам Кавонии, и нас также обвенчал его святейшество архиепископ».
«Этот брак не является законным без моего разрешения», — заявил герцог.
«В данных обстоятельствах испросить ваше разрешение было невозможно», — возразил я.
Он помолчал, потом произнес:
«Вы называете себя принцем. Могу ли я узнать, действительно ли вы унаследовали этот титул?»Я взглянул на него так, словно счел его вопрос оскорбительным, и он быстро прибавил: «Я, собственно, хотел спросить, не являетесь ли вы родственником короля Кавонии Александроса V, который, насколько мне известно, был из семейства Василасов».
«Вижу, ваше сиятельство читали нашу историю! — заметил я. — Король Александрос V был моим отцом, а моим дедом был Александрос IV».
«Я не знал этого, я совершенно ничего не знал!»— еле выговорил герцог.
«Так что, как видите, — резко сказал я, — я считаю себя вправе взять на себя управление Кавонией и избавить мою страну от иностранца, который фактически узурпировал мой трон последние двенадцать лет».
— Дядя Септимус, должно быть, был поражен! — пробормотала Теола.
— Он был поражен настолько, что потерял дар речи, — согласился Алексис. — Потом он сказал: «Вы не знаете всей правды о моей племяннице — я считаю своим долгом предупредить вас, что она не годится в жены кому бы то ни было».
У Теолы вырвался испуганный возглас.
— Я собиралась… рассказать тебе! Клянусь… я хотела это сделать… но… не успела.
— Это неважно, — равнодушно перебил ее Алексис.
— Не…важно?
Теола уставилась на него, словно сомневаясь, правильно ли она расслышала.
