Шерил Флурной - Объятия судьбы
– Что я наделал, Ла Донна? – вскричал он. Потушив лампу, Дамон рухнул на кровать Ла Донны, где и провел долгую бессонную ночь. Он думал о Темпл, и сердце его разрывалось на части.
Поймет ли она его? Простит ли второй раз его глупую подозрительность? И сможет ли любить после этого?
Глава 19
Когда забрезжил рассвет, Дамон, так и не сомкнувший глаз, лежал на кровати Ла Донны, положив голову на атласную розовую подушку. В ночной тишине он вновь и вновь вспоминал сцену в спальне, видел слезы Темпл, слышал, как жена молила его о пощаде.
Стоило ему закрыть глаза, как перед его мысленным взором возникала Темпл – насмерть перепуганная, залитая слезами, с безумным взглядом.
Ночные шорохи он принимал за душераздирающие рыдания жены, хотя находился далеко от ее спальни.
Дамон нащупал под подушкой кружевной платочек, поднес к носу и понюхал его. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, от платочка пахло розами, любимым запахом Ла Донны.
Его взгляд задержался на фарфоровой кукле с тонко прорисованным лицом. Ее нежно-розовые губки напомнили ему Темпл. Он отложил носовой платок и взял в руки куклу. Ему вспомнился отчаянный крик маленькой Ла Донны:
– Анабелла! А-на-бел-ла!
Дамон вбежал в детскую и увидел, что его сестренка стоит на коленях, крепко прижимая к груди маленький сверток из голубого шелка. Она подняла на брата блестящие от слез глаза.
– Ох, Дэми! Что-то случилось с Анабеллой! Можешь ее починить?
Дамон нагнулся, собрал с пола осколки фарфора и понял, что куклу уже не спасти.
– Очень жаль, милая, но кажется, Анабеллу нельзя починить. – Он старался не смотреть на несчастное личико сестры.
Ла Донна бросилась в объятия Дамона, сотрясаясь от рыданий.
Лишь в тот момент Дамон заметил Деллу. Она стояла в другом конце комнаты, и на губах ее играла злорадная улыбка. Он сразу понял, что это она разбила куклу, но доказательств у него не было.
Несколько недель спустя Дамон зашел к сестре. Ла Донна читала, сидя на кровати. Он протянул ей большую коробку, обернутую розовой бумагой.
– Ой, Дэми, это мне? – радостно вскричала она и, вскочив, потянулась к коробке.
Разорвав обертку и откинув крышку, девочка онемела от восторга.
– О-о-о! – выдохнула она и осторожно взяла в руки фарфоровую куклу.
– Познакомься, Ла Донна, – сказал Дамон, – это Анна-Донна.
Из темно-синих глаз сестры хлынули слезы радости.
– Спасибо! – взволнованно прошептала Ла Донна. – Никто никогда не посмеет обидеть Анна-Донну, Дамон, никто…
Дамон тяжело вздохнул и вернулся мыслями к настоящему. Бережно положив Анна-Донну на атласные подушки, он спустил ноги с кровати и в этот момент что-то упало на пол.
Быстро наклонившись, Дамон увидел, что это дневник Ла Донны. От падения замочек расстегнулся, и из книги в кожаном переплете выпала засушенная роза.
Дамон с грустной улыбкой поднял хрупкий цветок. Его сестра всегда хранила мелочи, будившие в ее романтической душе воспоминания. Он положил розу в дневник, закрыл его и пошел к двери.
Уже взявшись за ручку, Дамон обернулся, посмотрел на дневник, вернулся и сел на кровать. Снова раскрыв дневник, он начал читать:
«…и она хочет выйти замуж за Дамона. Но я знаю брата. Он никогда не женится на Делле Фрудж, этом испорченном капризном ребенке. Я молю Бога уберечь меня от коварных сетей лживой Деллы.
…Мне не с кем поделиться своими тревогами. Дамон уехал, а то я поговорила бы с ним. Он всегда бывал рядом со мной в трудную минуту. О Дэми, как жаль, что тебя сейчас нет! Отец настойчиво убеждает меня выйти замуж за Вито Беллини, но я не могу и подумать о замужестве, ибо люблю другого».
Дамон наугад раскрывал страницы.
«…Делла сказала отцу, что я одна уехала из дома… Делла мне не нравится… Когда я вошла, она держала в руках мой дневник. Застежка была открыта… Ужасная Делла Фрудж ходит за мной по пятам, не сводя с меня своих злобных зеленых глаз и явно поджидая, когда я сделаю неверный шаг.
Я не доверяю Делле! Она злая… Желая завладеть каким-то предметом, Делла скорее испортит или уничтожит его, чем позволит воспользоваться им другому. Именно так она поступила много лет назад с моей любимой Анабеллой».
«Значит, все-таки Делла разбила фарфоровую куклу! – подумал Дамон. – Ла Донна знала об этом, но молчала».
«Я встречалась с Натаном в саду. Как же я его люблю!…Сегодня ночью Натан просил меня выйти за него замуж, но я не могу. Отец никогда не допустит этого. Я боюсь за Натана. Отец может обидеть его, если узнает о нашей связи… А теперь у меня будет ребенок – ребенок Натана! Я так счастлива… О Дамон, пожалуйста, возвращайся быстрее! Подскажи мне, что делать, помоги!»
Последняя запись была сделана 6 июня 1851 года: «Делла, увидев нас с Натаном в саду, злорадно улыбнулась и ушла. Я знаю, она все рассказала отцу. Несколько часов назад они стояли недалеко от окна моей спальни. Отец был в ярости. Дэми, как плохо, что тебя нет! Ты бы помог мне, защитил от гнева отца. Боюсь, я уже никогда не увижусь с Натаном. Я люблю тебя, Натан, тебя и твоего ребенка!»
Это была последняя запись. В тот же вечер с сестрой Дамона случилось несчастье – она упала с лестницы, и это привело к выкидышу. На другое утро красавица Ла Донна заснула вечным сном.
Дамон тогда был во Франции по делам Роско и не знал, что накануне смерти сестра думала о нем, мысленно обращалась к нему за помощью. Даже надеялась, что он защитит ее от гнева отца.
– О Ла Донна, любимая сестра! – прошептал Дамон, глядя на портрет. – Как ужасно, что я не помог тебе!
Он подошел к портрету, держа в руке дневник.
– А вот ты помогла мне, Ла Донна. Даже после смерти ты помогла мне! Прочитав твои давние записи, я понял, кому было нужно подорвать мое доверие к жене и лучшему другу.
«Делле нельзя доверять», – написала ты, зная ее лучше меня и видя ее насквозь. Да, она коварная, злобная лгунья. Я полностью полагаюсь на твое мнение. Спасибо, сестренка, что открыла мне глаза.
Глава 20
Задумчивый, Дамон сидел за столом в кабинете. За весь день он так и не увидел Темпл. Эрин молча внесла Поднос с ужином, поставила его на стол и тихо удалилась. Дамон посмотрел на телячий окорок с грибами и отставил тарелку – аппетита не было. Еда казалась невкусной, вино – горьким.
Вина камнем лежала у него на душе. Узнав, что с утра к синьоре вызывали доктора Веччи, он пошел в спальню жены, но Эрин с каменным лицом встала перед дверью и ледяным тоном сообщила, что Темпл не желает его видеть.
Весь дом затих, словно затаил дыхание. Слуги ходили, как немые. Дамон застонал, подумав, что им, возможно известны его ночные подвиги. Ему хотелось бы надеяться, что они притихли, узнав о недомогании синьоры. Дамон стыдился своего ужасного поступка.
