Кэтлин Вудивисс - На все времена
Но Рейвен не пожелал взять свиток.
– Я понятия не имею, когда окажусь в Лондоне или Нормандии, где сейчас пребывает ваш король.
Абриэль нахмурилась, не ожидая такого ответа.
– Но вам наверняка передадут депеши от короля Давида.
– Нет, пока что ему не требуется мое присутствие. Я остаюсь здесь.
– Но мое послание необходимо передать королю, – настаивала Абриэль, расстроенная крушением собственных замыслов, поскольку их исполнение целиком зависело от желаний Рейвена.
– Значит, так и будет, – объявил он, подступая еще ближе, чтобы с улыбкой взять у нее пергамент, что противоречило его прежнему отказу исполнить ее желание.
С трудом подавив вопль восторга, Абриэль благодарно улыбнулась:
– Спасибо.
– Один из моих слуг – превосходный курьер, достойный всяческого доверия и очень надежный. Я немедленно пошлю его к королю.
Ее улыбка мгновенно померкла.
– Или моего слова для вас недостаточно?
– Я не знаю, насколько вы верны слову. И вообще ничего о вас не знаю.
На этот раз она понимала, что ведет себя неразумно, поскольку всем было известно, что Рейвен – доверенный посланник короля. Но его реакция на ее предложение сбила Абриэль с толку.
– Никогда не сомневайтесь во мне, – торжественно заверил он, пристально глядя ей в глаза. – Мое слово прочнее стали, и я даю вам клятву исполнить любое ваше желание. Можете быть уверены: ваше послание все равно что в руках у короля.
– Еще раз спасибо, – вздохнула она, жалея, что не может уговорить его самого отвезти письмо. Но было очень сложно думать связно, когда он маячит над ней, такой большой и мужественный, в этой маленькой комнатке, предназначенной исключительно для женщин.
– Как вы поживаете, леди Абриэль?
– Что вы имеете в виду? – рассеянно спросила она.
– Вы только что стали вдовой, и приходится принимать много решений. Думаю, на вас свалилось много обязанностей.
– Говоря по правде, в этот момент мне угрожает только один человек, – многозначительно заметила она, подбоченившись и не оставляя ни тени сомнения в том, кого имеет в виду.
– Поскольку я никогда не угрожал женщинам, думаю, что реальна лишь угроза вашему спокойствию.
– Возможно, точнее будет сказать «запугивание». Вы хотите запугать меня, шотландец?
– И вы боитесь меня, Абриэль?
– Прошу вас, не называйте меня по имени, и нет, я не боюсь вас, – солгала она.
– Прекрасно. Предпочитаю честное состязание.
Она не замечала, что он успел наклониться к ней, и, когда выпрямился, сразу стало легче дышать.
– Если вы когда-нибудь чувствовали исходящую от меня угрозу, можете быть уверены, что просто не так поняли мою тревогу за ваше благополучие.
– Вы слишком тревожитесь, сэр, вы и все остальные, кто мечтает побыстрее и без особого труда получить состояние.
– И красавицу невесту, – добавил он с обезоруживающей улыбкой. – Не могу говорить за других, но это единственная награда, которой я ищу.
Его медовые речи исторгли из ее уст раздраженный стон. Абриэль показала на дверь:
– Прошу меня извинить. Надеюсь, вы представляете, сколько у меня неотложных дел.
С этими словами она повернулась к нему спиной, не желая видеть еще одну улыбку или наклон головы, воздействующие на и без того расстроенные чувства. Она решила, что он уйдет, но ощутила ласку его дыхания на шее, отчего на коже выступили мурашки. Прежде чем она успела отодвинуться, теплые руки опустились на ее плечи.
– Я не солгал, говоря, что был пленен вашей красотой с первого взгляда, – прошептал он, почти касаясь губами уха.
Абриэль отказывалась обернуться, отказывалась взглянуть в его глаза и поддаться лживым уверениям.
– Но одной лишь красоты, даже такой, как твоя, которая ослепляет человека и навсегда похищает его душу… одной красоты недостаточно, чтобы поколебать мой кодекс чести. Это случилось, когда я заметил, как храбро ты держишься, когда твоего отца лишили полагавшейся ему по праву награды за службу в крестовых походах. Уйди я раньше, унес бы с собой воспоминания о твоей прелести. Но именно в этот момент твоя истинная красота навсегда запечатлелась в моем сердце. Я знал, что другой женщины у меня не будет и возврата больше нет.
«Ложь, все ложь», – твердила она себе, подавляя ребяческое желание заткнуть уши и не слушать соблазнителя.
– Вы уже произнесли вашу речь. Пожалуйста, уходите. Спину сковало ледяным ознобом, когда он молча пошел к выходу. Услышав стук захлопнувшейся двери, она рухнула в кресло. И едва успела отдышаться, когда дверь неожиданно снова открылась. Абриэль повернула голову и увидела мать, с любопытством на нее взиравшую.
– Абриэль, это Рейвен Сиберн вышел сейчас из этой комнаты?
– Он самый.
Элспет положила руку на плечо дочери.
– И ты встречалась с ним… наедине?
– Это не то, о чем ты подумала, мама, – бросила Абриэль, уже уставшая от возобновившейся охоты на мужа. А ведь она пробыла вдовой всего лишь день!
– А что я должна была думать, дочь моя? Поверь, в этом замке найдется немало молодых людей, мечтающих остаться с тобой наедине, чтобы излить свои чувства.
– Рейвену было не до этого.
– Почему же он не ушел?
Абриэль открыла рот, но не знала, можно ли быть откровенной до конца.
– Он… признался мне в любви, – тихо пробормотала она. Элспет покачала головой:
– Не могу сказать, что очень удивлена, судя по тому, как он на тебя смотрел.
Абриэль застонала и вскочила, не желая, чтобы мать увидела ее искаженное мукой лицо.
– Да они все смотрят на меня так! – воскликнула она, обводя рукой замок. – Я для них – всего лишь приз, который требуется завоевать.
– Но ты гораздо больше, чем просто приз, дорогая.
– Я так устала от этого, мама, – прошептала она, смаргивая слезы. – И все же я знаю, что мой долг – найти достойного человека, который возьмет на себя обязанности хозяина замка, когда женится на мне.
– Думаю, прежде всего он должен быть достоин тебя. А обязанности – дело второстепенное.
– Но как я могу думать об этом, когда на карту поставлено так много? Придется принимать решение, основанное на многих причинах, а не только на симпатии к мужчине.
– А Рейвен тебе симпатичен?
– Он шотландец, – подчеркнула Абриэль. – Неужели не видишь, как англичане, и саксы и норманны, не доверяют этим людям?
– И это, по-твоему, веская причина не доверять благородному человеку, который спас тебя, не думая о себе?
Абриэль прикусила губу, зная, что у нее полно скрытых причин не доверять Рейвену.
– Я постараюсь судить о нем справедливо, но, кроме него, у меня есть немало поклонников.
Этим вечером за ужином Абриэль, к своему изумлению, обнаружила, что Терстан сидит за высоким столом вместе с ее семьей, мирно беседует с Вашелом, и даже ни разу не скривил губы в знакомой презрительной ухмылке. Завидев ее и леди Элспет, он поднялся и слегка склонил голову. И в течение всего ужина разъяснял ей обязанности госпожи большого замка. Даже сообщил, что управитель уже начал выполнять ее приказы, касающиеся сервов. Абриэль не могла понять причины столь внезапной доброты: ведь он постоянно обращался с ней как с соперницей, вторгшейся в его владения. Или… или он тоже возмечтал о том, что заботило всех мужчин: власти и богатстве?
