Розмари Роджерс - Опасный мужчина
Как могло отцу прийти в голову, что они должны породниться с этой семьей? Дон Луис и донья Долорес были такими скучными, местные сплетни вызывали у них больший интерес, чем мировые события, права женщин, политика. Какое ей дело до того, что местная портниха убежала с морским капитаном-янки искать золото? Или до того…
— Извините? — Удивленная Тори повернулась к донне Долорес. — Вы сказали, что сеньора Вальдес уехала из Монтерея?
— Si. С морским капитаном-янки. — Широкое лицо доньи Долорес явно свидетельствовало о ее радости за портниху. Она охотно кивнула. — Это обернулось нешуточным скандалом, потому что капитан привозил ей отрезы материи и теперь многие заказчицы не получат свои платья. Его, как и многих других, захватила «золотая лихорадка». Столько моих знакомых бросили все, чтобы отправиться на север за золотом, хотя им следовало остаться в Монтерее…
Тори перестала слушать, сосредоточившись на собственном смятении. В конце концов, могло ли ее беспокоить то, что сеньора Вальдес не сшила бальное платье, если папа превратился в бездушного целеустремленного тирана, не считавшегося с чувствами дочери? И если она сожалела об их отдалении друг от друга, о разделившей их пропасти, которая вряд ли когда-нибудь исчезнет, то отец с момента своего появления в sala почти не смотрел на Тори, словно дочь перестала существовать для него. Не думает ли он, что его решение для нее обязательно? Что она сдастся без единого протеста?
Чтобы скрыть вспыхнувший в глазах гнев, она уставилась на тарелку, двигая тонкий ломтик говядины, но будучи не в состоянии даже изобразить наличие аппетита. Подняв голову, Тори перехватила направленный на нее взгляд Кинкейда, рассерженно вспыхнула и с вызовом вздернула подбородок. Он, словно поняв ее, чуть заметно улыбнулся.
Будь он проклят! Что можно ждать от такого человека, как Ник Кинкейд, который держится так, словно впервые видит ее, словно между ними ничего не произошло? Он замечал ее не больше чем сидевшую на стене муху. Она возмутилась в душе, что он лишь вежливо кивнул ей и снова склонил голову к Марии, улыбнулся чему-то сказанному девушкой.
Тори охватила ярость. Ее попытки игнорировать его оставались почти не замеченными. Девушку бесило то, что он сам игнорировал ее и уделял все свое внимание бесцветной маленькой Марии. Право, она, Тори, не имеет ничего против этого, однако ему все же следовало бы сожалеть о сделанном, испытывать угрызения совести.
Конечно, она все время наблюдала за ним — прислушивалась к его тихому голосу и смеху, замечала, как часто он улыбается бедной Марии, — только по одной причине: чтобы защитить его. Вряд ли ему сойдет с рук попытка проделать с робкой и наивной Марией то, что он совершил с ней.
Что сказал бы отец, если бы узнал о случившемся? Вряд ли бы Кинкейда пригласили к обеденному столу, она была уверена в этом; он даже мог оказаться перед дулами револьверов, направленных на него пастухами. Это был бы не первый случай, когда разгневанный отец лично расправляется с человеком, обесчестившим его дочь.
Она обесчещена. О, она действительно обесчещена — во всяком случае, не пригодна для брака с доном Рафаэлем. Что произойдет, если ее тайну раскроют? Тори вздрогнула. Ни один калифорниец не женит своего сына и наследника на невесте, потерявшей девственность. Это не подлежало обсуждению, было неприличным…
— Лейтенант Кинкейд, на прошлой неделе я стал свидетелем вашей дуэли на площади, — сказал Брок, и Тори настороженно посмотрела на него. Но он, даже не повернувшись в ее сторону, восхищенно глядел на Ника Кинкейда, словно тот совершил подвиг, исполосовав человека ножом на глазах у всего города.
Кинкейд вежливо кивнул, чуть прищурив глаза.
— По-моему, этот инцидент слишком мрачен, чтобы обсуждать его в присутствии дам, вы согласны, лейтенант Брок?
Слегка покраснев, Дейв кивнул:
— Конечно. Извините меня. Мне не следовало упоминать об этом в присутствии дам.
— Определенно не стоило, — резким тоном выпалила Тори, метнув взгляд на бесстрастное лицо Ника Кинкейда. — Убийство — неподходящая тема для обеденной беседы. — Она не знала, что заставило ее спровоцировать Кинкейда даже за счет бедного Брока, но она все же сделала это и, похоже, не могла остановиться. — Право, меня возмущает, что нам приходится видеть такие отвратительные картины и терпеть в обществе таких людей.
Если она рассчитывала смутить Кинкейда своими полными презрения словами и тоном, то ее постигло разочарование. Однако ей удалось завладеть его вниманием. Он перевел свои янтарные глаза с Марии на Тори и посмотрел с уважением.
— Виктория! — растерянно выпалил отец, и она поняла, что серьезно нарушила правила хорошего тона. Возможно, причина была в третьем бокале вина или в близости волновавшего ее Кинкейда — он сидел за столом напротив Тори, сосредоточив свое внимание на Марии, — хотя почему это должно ее задевать? Пусть отец сердится. Он сам виноват в том, что своим бездушием превратил ее жизнь в хаос.
Она в упор посмотрела на отца:
— Я уверена, что лейтенант Кинкейд согласен со мной, даже если он слишком хорошо воспитан или осторожен, чтобы признаться в совершении убийства.
Над красиво сервированным столом воцарилось напряжение; бокалы замерли в руках гостей; смущенный и расстроенный Дейв Брок мужественно бросился вперед, закрывая грудью образовавшуюся брешь:
— Это я виноват в том, что коснулся такой неподходящей темы. Прошу прощения, что разволновал дам. Я поступил легкомысленно.
— Конечно, лейтенант Брок. — В голосе отца звучала ярость. — Похоже, моя дочь перевозбудилась из-за таких разговоров, хотя, уверяю вас, она сейчас успокоится. Виктория, ты хочешь, чтобы тетя Бенита отвела тебя в твою комнату, где ты сможешь отдохнуть?
Избегая взгляда Кинкейда, она покачала головой:
— Нет, папа. Я уверена, что через мгновение со мной все будет в порядке, когда тема беседы станет более приятной.
Дон Луис прочистил горло, тактично повернулся к хозяину дома и спросил, рассчитывает ли он на такой же хороший урожай винограда, как в прошлом году.
— Насколько мне известно, дон Патрисио, твое вино снова было признано лучшим в наших краях. Поздравляю тебя.
— Спасибо, дон Луис. Я объясняю свой успех новым методом, который применил, и с радостью проведу тебя по виноградникам и погребам…
Заметив несколько смущенный взгляд Ника Кинкейда, Тори снова обратилась к Дейву с искренним извинением за свою грубость.
— Просто я считаю, что общаться с преступниками постыдно, — добавила она громким шепотом, заставив Дейва растерянно посмотреть на Кинкейда. — Но довольно об этом. Я уверена, что экскурсия по виноградникам пойдет на пользу и вам. Вы также должны посетить погреба, где хранятся бочки с вином. Там прохладно в любую погоду.
