Джулия Энн Лонг - Соблазн и страсть
— Да, очень удобный и вместительный. Я уже освоился. Скорее всего, я теперь никогда не отправлюсь в миссионерское путешествие, но зато мне не придется жаловаться на безденежье. Не придется — благодаря великодушию и щедрости Риса, — добавил он с усмешкой.
Сабрина не могла понять, что означала эта его усмешка. Возможно, Джеффри сердился на нее, и, конечно же, у него были для этого все основания. Тем не менее, ей было приятно увидеть Джеффри — ведь он был ее хорошим знакомым. К тому же свой первый в жизни поцелуй они вместе испытали в Тинбюри, и он когда-то нравился ей, не зря ведь она подарила ему, а не кому-нибудь другому. Но если бы она позволила ему не только поцелуй, но и нечто большее, все у нее сложилось бы совсем иначе…
— Поверь, Джеффри, я очень рада тебя видеть. И если ты меня простишь, то мы опять сможем стать друзьями.
— Прощать нечего, Сабрина. Ясное дело, что мы с тобой останемся друзьями. И я знаю, ты никогда не подчинишься… известному нам лицу, даже если по привычке он будет действовать весьма решительно.
Последние слова Джеффри показались Сабрине немного обидными — ведь Рис был ее мужем. Конечно, она не собиралась защищать его, но все-таки неприятно было слышать о нем такие слова.
Примирительно улыбнувшись, Сабрина протянула Джеффри руку. Он пожал ее и внимательно посмотрел ей в лицо — посмотрел так, как будто пытался увидеть в ее глазах что-то очень для себя важное. Этот его взгляд немного озадачил Сабрину; ей даже показалось, что Джеффри что-то от нее скрывал.
Тут он вдруг улыбнулся и проговорил:
— Возможно, тебе удастся уговорить Риса, чтобы он улучшил мое нынешнее положение. Надеюсь, он смягчится и сделает щедрое пожертвование.
— Я попытаюсь, Джеффри, — пообещала Сабрина. — Но он предпочитает жить в Лондоне, а не здесь.
— А ты будешь жить в Ла-Монтань?
— Да, конечно. Ведь это теперь мой дом.
— В таком случае… Почему бы тебе, не навещать меня как можно чаще? Тогда тебе будет не так скучно. Я всегда буду рад видеть тебя здесь. Нам обоим хорошо известно, как нелегка жизнь викария. Возможно, ты сумеешь дать мне какой-нибудь полезный совет…
Сабрина снова улыбнулась. Она обвела взглядом церковь, потом спросила:
— Джеффри, тебе не кажется, что здесь довольно холодно? Ты только посмотри на ковры. Сплошные лохмотья! А вон там даже виднеется плесень, — добавила Сабрина со вздохом.
Джеффри закивал и тоже вздохнул.
— Да, ты права, Сабрина. Раньше прихожане ходили в церковь от случая к случаю, когда сюда заглядывал соседний священник. Вот почему у церкви такой заброшенный вид. И местные жители очень обрадовались, когда у них появился новый викарий. Они все до единого чуть ли не молятся на Риса, считая его настоящим благодетелем.
Глядя на обшарпанные церковные стены, Сабрина невольно вспомнила графский особняк с огромным количеством богато убранных залов, куда почти никто не заходил. А потом она припомнила одну небольшую комнату… Рис говорил, что там когда-то находился кабинет поверенного его отца.
И тут Сабрину осенило.
— Я придумала, Джеффри, — воскликнула она. — Ты просил совета и помощи, так вот что я тебе предлагаю…
Рис уже более десяти дней был женатым человеком, однако возвращаться в поместье не собирался. И вот в один из дней — он как раз собирался на вечер в доме графини Кэрадей — в его лондонский особняк пришло письмо из Ла-Монтань. Прежде чем вскрыть письмо, граф повертел его в руках. Почерк был незнакомый, и это удивляло, пожалуй, даже интриговало…
Рис сломал печать и, прочитав письмо, на мгновение замер. Послание поражало своей лаконичностью:
«Милорд, считаю своим долгом сообщить вам, что графиня раздает ковры.
С глубоким почтением миссис Маргарет Бейли».
— Черт побери, что все это значит? — проворчал Рис.
Разумеется, он прекрасно знал, что Сабрина собиралась заняться благотворительностью, она не раз говорила о своем желании помогать ближним, но неужели она устроила благотворительную распродажу прямо во дворе Ла-Монтань?
Граф снял сюртук и бросил его стоявшему рядом слуге. Затем дернул за шнур звонка, вызывая дворецкого. Тот незамедлительно предстал перед хозяином, и Рис отрывисто проговорил:
— Напишите от моего имени записку синьоре Ликари. Передайте мое искреннее сожаление, что я не смогу присутствовать на ее выступлении у графини Кэрадей. Я должен немедленно вернуться в Ла-Монтань.
Глава 16
Дороги снова занесло снегом, поэтому путешествие в Ла-Монтань заняло почти два дня. Хотя никаких признаков распродажи во дворе Ла-Монтань граф не заметил, настроение его нисколько не улучшилось.
— Значит, она раздает ковры? — спросил Рис у вышедшей ему навстречу миссис Бейли.
— Отдает в приходскую церковь, — уточнила экономка.
— В церковь? — изумился граф. — А какие именно ковры?
— Пока только один, — ответила экономка. — Тот, который лежал в кабинете поверенного вашего отца. Но мне кажется…
Устремившись в кабинет поверенного, граф бросил через плечо:
— Пришлите туда графиню, миссис Бейли.
* * *
Ковер действительно исчез — мраморный пол блестел девственной белизной. Рис прошелся по кабинету, стуча сапогами.
— Черт бы побрал этого попрошайку Джеффри, — бормотал он себе под нос.
Увидев Сабрину, остановившуюся у порога, граф с язвительной усмешкой проговорил:
— Значит, ты решила помочь моему кузену?
— Но, Рис, я не ожидала… — Она умолкла, пожав плечами. Потом вдруг добавила: — И о твоем приезде я ничего не знала.
Рис невольно рассмеялся. Конечно, она не знала! Ведь он уехал, даже не попрощавшись. Уехал на следующий день после свадьбы. Но с какой стати он будет сообщать ей о своем приезде?
С минуту они молча смотрели друг на друга. После того как они расстались, прошло уже целых две недели, и Сабрина отвыкла от мужа; глядя на него в растерянности, она не знала, что сказать и как оправдать свои действия. Да и следовало ли оправдываться?
— Миледи, до меня дошли слухи, что вы раздаете ковры, — с сарказмом в голосе говорил граф.
«А я так по нему скучала», — с горечью подумала она.
— Не ковры, а только один ковер, — возразила она. Потом вдруг вскинула подбородок и с вызовом в голосе добавила: — Пока один.
Граф в изумлении уставился на супругу; казалось, он лишился дара речи. Наконец, покачав головой, пробормотал:
— Сабрина, но это же ковер из «Савоннери»… Сабрина снова пожала плечами. Слово «Савоннери» совершенно ничего ей не говорило.
