Жюльетта Бенцони - Опал императрицы (Опал Сисси)
– Откуда вы узнали, что он здесь? Мимолетная улыбка обнажила белоснежные зубы – Альдо и не замечал, что они такие, во времена неописуемой Мины ван Зельден.
– Как будто можно его не заметить! Я знаю о вас обоих гораздо больше, чем вы обо мне. А теперь уходите и поскорее возвращайтесь в «Зееауэр». Завтра я вам скажу достаточно для того, чтобы вы оставили нас в покое – и меня, и мою семью!
– Я вовсе не намерен досаждать вам, – запротестовал Морозини. – Я вообще не знал, что вы здесь, и...
– Завтра! – решительно отрезала девушка. – Поговорим завтра. А теперь – доброй ночи, князь!
Альдо неохотно отступил назад – до навеса, открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но Лиза так непреклонно взглянула ему прямо в глаза, что он передумал, отвернулся и вздохнул:
– Как хотите. Завтра – так завтра.
Внутри дома ему удалось разглядеть лишь маленькую прихожую с выбеленными стенами и самой незатейливой простой мебелью – раскрашенный деревянный ларь, два стула с резными спинками да наивная картина, изображающая сценку из деревенской жизни... Впрочем, после неожиданной встречи с Лизой у Альдо не осталось и следа разочарования, несмотря даже на то, что девушка, появившись в обрамлении дубового дверного косяка с зажженной лампой в руке, очень напоминала карающего ангела, поставленного Господом у врат рая, чтобы не пускать туда грешников – независимо от того, раскаялись они или нет. Так или иначе Морозини возвращался в гостиницу в веселом расположении духа. Еще несколько часов ожидания – и туман развеется. Может быть, не до конца – он хорошо знал решительность и отвагу своей бывшей секретарши, но с ней, по крайней мере, понимаешь, что игра идет на равных.
Эта мысль еще сильнее ободрила его, окончательно вернула хорошее настроение, и потому, увидев Адальбера, сидевшего у большой, выложенной зелеными изразцами печки, протянув к ней руки и ноги и поставив дымящийся стакан на стоявший рядом столик, Альдо одарил его безмятежной улыбкой:
– Ну как, почтеннейший мученик науки? Удачный был денек?
Адальбер бросил на него горестный взгляд:
– Ужасный! Тягостный! У этого старого пня железные ноги, и скачет он как козел. Он меня просто убил!
– Правда? Что, археологи такие непрочные?
– Я египтолог! Значит, человек равнины. В Египте фараоны сами возводили горы, если уж им очень хотелось. И подумать только, завтра он намерен начать по новой! У меня было большое желание наврать ему, что нал! необходимо вернуться в Ишль...
– Говори ему что хочешь, ты в любом случае получаешь свободу действий. А у меня свидание в церкви.
– Женишься?
Неожиданный вопрос был приправлен изрядной порцией яда.
– Может, это было бы неплохо, – мечтательно отозвался Морозини, улыбаясь образу, витавшему перед его мысленным взором. – Ладно, не дуйся – бери стакан, и пошли со мной, я тебе все расскажу!
7
ИСТОРИЯ ЭЛЬЗЫ
До условленного часа оставалось еще по меньшей мере двадцать минут. Карабкаясь по крутой лестнице, ведущей к церкви, Морозини не уставал задавать себе вопрос: какой рок приговорил его, князя, христианина весьма относительной набожности, мечущегося по Европе в поисках драгоценностей, похищенных из иудейской сокровищницы, к встречам с женщинами именно в католических святилищах. Другим наверняка назначали бы свидания в парках, в кафе, на набережной, а то и в маленькой уютной гостиной. Да и сам он не мог без мечтательной грусти вспоминать о том, как гулял с Анелькой в большой оранжерее парижского ботанического сада. Тогда он сходил по ней с ума, был готов на любую глупость, лишь бы завоевать ее, а теперь, сбросив ее, будто тягостный груз, на руки Анны-Марии Моретти, поспешил в Австрию, где его ожидали, конечно, весьма захватывающее, но настолько же и запутанное дело и... свидание с красивой девушкой в обители Бога, который, вполне вероятно, отнюдь не благословляет его предприятие!
Дверь под рукой Альдо скрипнула, и этот скрип гулким эхом отозвался в пустой церкви. Наметанный взгляд антиквара сразу же остановился на великолепном резном позолоченном триптихе XV века, возвышавшемся над алтарем. Он рассматривал триптих с удовольствием, но без удивления: для князя уже стало привычным изобилие роскоши в австрийских храмах. Зажженная лампада свидетельствовала о «Пресуществлении», но ему не хотелось молиться. Он сел на скамейку, чтобы налюбоваться вволю. Как быстро летит время перед лицом истинного шедевра!..
Скрип двери заставил Альдо подняться, он двинулся навстречу той, что появилась в дверях, завернувшись в черный плащ с капюшоном. Из-под плаща виднелись лишь лодыжки, обтянутые белыми чулками, и туфли с пряжками. Одетая таким образом Лиза как нельзя лучше соответствовала убранству старинной церкви.
Поравнявшись с Альдо, она встала на колени, наскоро пробормотала молитву, затем сделала князю знак сесть рядом с ней на скамью. Выражение лица девушки было серьезным, но Морозини не удержался от улыбки:
– Кто бы мог подумать во времена вашего голландского периода, что в один прекрасный день мы станем назначать тайные свидания в церкви, как их когда-то назначали в Сан-Марко, «Салуте», Сан-Джиованни и Паоло...
– Прошу вас, не говорите о Венеции! Не хочу сейчас о ней думать. Что же до «свиданий», будьте уверены – второго не будет!
– Как жаль! Но почему здесь, а не у вас или в гостинице?
– Потому что я не хочу, чтобы все знали о том, что мы знакомы. И можете не объяснять мне, зачем приехали в Гальштат, я и так знаю.
– Полагаю, вам рассказала госпожа фон Адлерштейн?
– Конечно. Она предупредила меня сразу же, как узнала, что вы в Вене.
– Почему? Ведь для нее я всего лишь именитый незнакомец...
– Грубая ошибка! Она знает о вас почти столько же, сколько я сама... Понимаете, князь, я никогда ничего не скрывала от бабушки. Со времени смерти моей матери – иначе говоря, сколько я себя помню, – она занималась мною, чтобы я не превратилась в куклу, воспитанную гувернантками. Мы любим друг друга, и я всегда ей все рассказываю...
– Даже о Мине ван Зельден?
– Особенно о ней! Она всегда знала, где меня найти, в то время как мой отец пребывал в уверенности, что я отправилась в Индию осваивать буддийскую мудрость или в Центральную Америку по следам цивилизации майя...
Морозини ужаснулся.
– Только не говорите, что вы тоже археолог! Мне и одного с избытком хватает.
– Успокойтесь, я знаю только обо всем понемногу. Кстати, как у него дела, у нашего милого Адальбера?
– Ну... настроение не блестящее. Надутый, он отправился осматривать надгробные камни древнего некрополя Гальштата в обществе профессора Шлюмпфа.
– Похоже, вас это радует? Зачем было говорить ему обо мне?
