Анна Матир - На крыльях мечты
— Я буду скучать… — Из глаз полились слезы.
Уилл достал платок и вытер мне лицо.
— Не плачь, сестренка. Я примирился с Богом. Я готов.
— Но я не готова, — прошептала я. — Если ты умрешь, я буду совсем одна. Только я и родители.
— Все будет в порядке. Ты всегда была самой сильной из нас всех!
— Правда?
Брат улыбнулся и заглянул мне в глаза.
— Ты даже не представляешь!
Затем он быстро обнял меня и исчез в вагоне. Через окно я наблюдала, как он нашел место для сидения, с противоположной стороны платформы, сел и уставился в окно.
Раздался гудок, паровоз заворчал и тронулся вперед. Я махала, пока последний вагон не исчез из виду, несмотря на то что Уилл ни разу не оглянулся. Только когда поезд растаял в голубой дымке, я заметила, что возле меня стоит шериф Джефрис.
Глава 24
Наступил декабрь. Приедет ли Френк домой до Рождества? Думаю, что нет. Кроме Уилла, ни один солдат еще не вернулся в Пратер Джанкшен, хотя газеты предсказывали, что первые ребята приедут домой до конца месяца. Я не знала, что и думать по поводу возвращения Френка домой. Уже прошло практически две недели с получения последнего письма.
Может, он был ранен до окончания военных действий? Или, как Уилл, отравился газами и из-за этого был слишком слаб, чтобы писать или отправиться в путь?
Но однажды я достала письмо из почтового ящика и увидела знакомый почерк Френка.
Мисс Хэндрикс!
Спасибо за ваше письмо и за рассказ о моей семье. После того как я узнал о кончине Адабель, я все еще продолжал получать от нее письма. А затем вообще ничего не приходило. Но, получив ваше письмо, я вновь обрел надежду. Иногда я думаю, что вы ангел, а не человек; вы приехали и стали заботиться о моих детях, моем доме, не имея с нами никаких родственных связей, кроме доброты вашей тети по отношению к нашей семье. Адабель говорила о вас. Вы знаете об этом? Она скучала по вам и вашему брату, ей было неприятно, что она разругалась с сестрой, хотя об этом она никогда не упоминала. Я думаю, что она считала мою семью своей. И нам это было приятно, у нас с Кларой тоже никого не было. Я думаю, она была для детей бабушкой, это определение подходило ей лучше всего.
Извините за пустую болтовню. Наверное, это не совсем то, чего вы ожидаете от письма незнакомца.
На самом деле истинная причина моего письма в том, что вскоре я сяду на корабль, идущий в Штаты. Несколько дней я проведу на военной базе, а затем постараюсь как можно скорее добраться домой. Мне бы не хотелось, чтобы вы жертвовали своей жизнью дольше, чем это необходимо.
Искренне ваш,
Френк Грешем.Затем я пробежала глазами еще одну страницу письма, которую он посвятил своим детям, и обнаружила слезы на своих щеках. Френк ехал домой! Эта мысль окрылила меня и испугала. Раньше его возвращение домой означало, что я свободна и могу ехать к Артуру. Теперь же я не знала, что это значит. Я лишь знала, что у меня нет никакого желания возвращаться обратно в Даунингтон.
Я уставилась на дату в письме: 18 ноября 1918 года. Быстрый подсчет подсказал мне, что он может приехать в любой момент. Мне нужно составить планы на будущее. И как можно скорее!
* * *Я прочла письмо Френка детям перед сном и сказала им, что папочка скорее всего уже начал свое путешествие домой. Мальчики выглядели немного смущенными, а глаза Олли засияли, как тысячи звезд на ночном небе. Она села возле меня, когда малыши легли спать. Я откинулась на диване и закрыла глаза, все внутри у меня пищало, как котята в мешке.
— Расскажи, как дела в школе, Олли. — Почувствовав, как она прижалась ко мне, я обняла девочку и притянула ее ближе.
— Гарланд Уинстон вырезал свои инициалы на дереве вместе с инициалами Нолы Джин. Она, конечно, вопила, но, по-моему, ей понравилось.
Я подняла голову и открыла глаза.
— Нола Джин еще недостаточно взрослая, чтобы думать о таких вещах.
Олли пожала плечами.
— Она уже практически взрослая. Ей четырнадцать. Мама вышла замуж за папу, когда была не намного старше Нолы Джин.
Ирен говорила, что Клара и Френк поженились молодыми, но больше ничего не добавила.
— Расскажи мне о своих родителях.
Олли уставилась в дальний угол комнаты и нахмурилась, вспоминая.
— Маме было пятнадцать, когда она встретила папу. Она говорила, что сразу поняла, что выйдет за него. Рассказывала, что было что-то такое в его глазах, глубоко внутри. Что-то, о чем он и сам не знал. Так она рассказывала.
Что-то в его глазах. Я тоже думала, что прочла что-то в глазах Артура. Может быть, я не могу правильно судить о мужчинах, как полагала? Хотя я ведь определила в обхождении шерифа настоящую дружбу, и не ошиблась. А что я увижу в глазах Френка Грешема?
— В любом случае, дома у мамы было полно детей и совсем не было денег. Поэтому, когда папочка сделал ей предложение, она согласилась. Они уехали в тот день, когда ей исполнилось шестнадцать, и больше не возвращались.
— А что сказала ее семья? — Я не могла представить, как выжила бы после лавины маминого гнева, если бы тоже такое сотворила.
Олли пожала плечами.
— Ее братья и сестры разъехались, а ее мама, по-моему, заболела и умерла. Про отца ничего не знаю, она никогда не рассказывала.
Я обдумывала историю Клары и Френка, двух молодых людей, создавших собственную жизнь. Это именно то приключение, которого я так сильно жаждала. Были ли они довольны тем, как сложилась их жизнь?
Олли соскользнула с дивана, подарила мне легкую улыбку и сказала:
— Я, наверное, пойду спать.
Я притянула девочку к себе, поцеловала и отпустила. Но еще долго я не могла заставить себя затушить лампу и подняться наверх.
* * *Позже ночью я мерила шагами спальню. Туда-сюда. Туда-сюда. С каждым шагом тяжелая коса хлопала меня по спине, как стрелка на домашних часах, отсчитывая каждую минуту. Время от времени меня охватывал озноб, несмотря на то что я была во фланелевой рубашке, а окно было плотно затворено и нигде не дуло.
Френк может приехать завтра. Или на следующей неделе. Практически наверняка в следующем месяце. Я обгрызла ноготь до мяса. Временами останавливалась, вслушивалась в тишину ночи, надеясь, что вдруг раздастся голос Господа, и Он ясно укажет мне путь. Но где-то вдалеке был слышен лишь жалобный крик козодоя.
Я покусала щеку изнутри, пытаясь сдержать слезы отчаяния. Мой приезд сюда был Божьим провидением. Я ни разу в этом не усомнилась. Теперь мне казалось, что Он высмеял все мои мечты: я просила рыбу, а получила змею.
Я упала на кровать, натянула одеяло и подумала, какой совет дала бы мне Ирен, если бы я попросила. На самом деле глупый вопрос. Я и так знаю, что она ответит. Она спросит, говорила ли я об этом с Господом.
