Люси Монро - Лунное пробуждение
Опасаясь, как бы Эмили не услышала лишнего, Лахлан отвел Ульфа подальше от кустов. Девочка уже наверняка справилась с одеждой и теперь просто пряталась. Почему она не выходит из укрытия? Смущается? Не хочет встречаться с Ульфом?
Футах в тридцати от зарослей вождь остановился.
– Ну, говори, с чем пришел.
Ульф упрямо сжал кулаки.
– Сначала честно скажи, собираешься ли жениться на этой женщине?
– Зачем спрашиваешь? Сам же прекрасно знаешь, что она человек. А значит, мне не пара.
– То же самое ты готов сказать и о дочерях нашего клана?
– Конечно.
– Боишься, что секрет оборотней окажется разоблаченным?
– И это тоже.
Смешанные браки издревле несли в себе подобный риск. Именно по этой причине в давние времена союз волка с человеком находился под строжайшим запретом. Однако с тех пор как крикты присоединились к кельтским племенам, закон уже утратил силу. И все же многие придерживались старинных традиций. Но отец поступил иначе.
– Боишься, что все твои дети окажутся такими, как я, и никто не унаследует священный дар? – В голосе Ульфа звучала горечь.
– Кто же, как не сами крикты, а особенно вожди, обязаны заботиться о продолжении рода?
– Не забывай: я такой же воин, как ты, а может быть, и лучше – хотя бы потому, что звериные инстинкты не нарушают логики человеческого разума.
Лахлан, конечно, не мог согласиться с хвастливым утверждением. Но разве можно объяснить тому, кто ни разу в жизни не перевоплощался в волка, какую силу, какие невероятные возможности заключает в себе таинственный дар перевоплощения? Волчье начало ничуть не угнетало способности к логическому мышлению, но добавляло недоступной человеку проницательности и хитрости.
– Давай прекратим бесполезный спор. Я ведь уже сказал, что не собираюсь удерживать эту англичанку. Почему – не имеет значения.
– Может быть, не имеет значения для тебя.
– И для тебя тоже. Решения и мысли вождя не тема для обсуждения.
– Чертовская самоуверенность.
– Эмили считает, что таковы все жители Хайленда.
Ульф воспринял шутливое замечание серьезно.
– Она не слишком-то высокого мнения о нас.
– Ты ничего не сделал, чтобы это мнение изменить.
– С какой стати? И зачем? Мнение врагов меня ничуть не интересует.
– Она тебе не враг.
– Не привык передергивать факты в угоду собственному члену. Она англичанка, да к тому же обручена с Синклером. Вполне достаточно поводов, чтобы воспринимать ее как врага.
– Да, конечно! Но ведь она еще и пленница клана. А это обстоятельство ставит ее под защиту вождя.
Прошу не забывать об этом всякий раз, когда возникает желание обойтись с Эмили как с врагом. – Лахлан не собирался скрывать серьезных намерений.
– Вообще-то я шел сказать, что Дункан вернулся и готов сообщить все, что смог разузнать.
Ульф явно не спешил, а это означало, что шпион не собирался докладывать, что Синклер уже собрал войско и плывет к острову в намерении штурмовать крепость.
– Я скоро вернусь.
Ульф кивнул и ушел, всем своим видом выказывая недовольство.
Конечно, Лахлан мог поручить брату сопровождать Эмили, в этом случае сам он оказался бы в замке гораздо раньше. Но прямолинейный, а порою и откровенно грубый Ульф мог ранить нежные чувства пленницы неосторожным словом. Вождь и сам не слишком понимал, с какой стати беспокоится о столь тонкой материи, но все же не захотел оставлять англичанку на милость брата.
Эмили в смятении шагала по крошечной комнатке на вершине башни. Неожиданно для себя она совершила так много странных поступков, а в голове роилось столько доселе неведомых мыслей, что трудно было решить, о чем думать в первую очередь.
Она выпустила на свободу самый главный и самый глубокий из своих страхов и раскрыла Лахлану темную тайну. Вождь не насмехался, не унижал, не намекал, что в отношении отца виновата она сама. Эмили с детства мучили сомнения: будь она достойна любви, отец ни за что на свете не отверг бы ее решительно и безжалостно. Но даже если Лахлан придерживался именно такого мнения, то предпочел тактично промолчать.
И все же не хотелось признавать растущее доверие к вождю.
Тем более что дело заключалось не в одном лишь доверии. Балморал взволновал, взбудоражил. Поцелуи и прикосновения не только не оскорбили, но принесли радость, очаровали и заинтриговали. И отвечала она на них с таким искренним жаром, которого не могла даже представить. Разве подобное поведение достойно леди? Позволила раздеть себя… а когда он обнажился сам, не бросилась прочь, как следовало бы, а прикасалась, смело и интимно.
Эмили вспомнила новые ощущения и вспыхнула, уступив горячей волне. Ласки понравились Лахлану, и это ее вовсе не смутило, а наполнило гордостью. Но вождь не воспользовался случаем и не овладел ее своевольным телом, как предположил Ульф. Он поступил как мудрый учитель: отвлек от привычных страхов и незаметно занес в воду.
Сейчас Эмили с трудом верила в реальность удивительного события: неужели она действительно лежала на воде, не боялась, не кричала от ужаса? Вода поддерживала, помогала… Нуда, конечно, Лахлан тоже поддерживал. И все-таки до сегодняшнего дня она ни разу в жизни не заходила в воду глубже чем по колено. Великий, невероятный подвиг!
Лахлан не смеялся над ее страхами, хотя сам чувствовал себя в воде совершенно свободно. И не выставил ее на посмешище брату. Отправил того в замок и лишь после этого позвал Эмили и проводил сюда, в башню. Участие и тактичность подействовали почти так же, как восхитительные поцелуи.
Балморал привел пленницу в комнату – или в тюремную камеру – и оставил в одиночестве. Однако, уходя, не запер дверь на тяжелый засов, как прежде. Эмили внимательно вслушивалась, но унизительный скрежет так и не раздался. Означало ли это, что она уже не в заточении и при желании вольна спуститься в большой зал?
Несмотря на вчерашние страхи, она вовсе не боялась встречи с Балморалами и не собиралась прятаться. Нет, она не настолько слаба! Если почти всю жизнь – с восьми лет и до дня отъезда в Хайленд – находила силы ежедневно встречаться с Сибил, то сможет предстать и перед кучкой не слишком приветливых шотландских женщин.
Если бы Лахлан хоть на минуту задержался, Эмили непременно разузнала бы, что ей разрешено, а что нет. Но он сразу ушел. Просто привел ее в комнату, сказал, что завтра предстоит следующий урок плавания, и, ни разу не взглянув, вышел. Эмили едва удержалась, чтобы не окликнуть, не попытаться взять за руку. Так хотелось, чтобы он остался! Да и сейчас она скучала, словно привыкла видеть вождя рядом каждый день, каждую минуту… довольно странное чувство – особенно если учесть, что первая встреча состоялась лишь накануне…
