Джоанна Линдсей - Хранящая сердце
Как только Шанель вышла из комнаты, Фалон пошел за ней, держась на шаг сзади.
— Куда ты направляешься в этот восход, Шанель?
Не отвечая, она продолжала идти, но вдруг обнаружила, что дальше хода нет. Руки Фалона с двух сторон упирались в стену, не давая ей двигаться ни вперед, ни назад.
— Так куда ты все-таки направляешься? — снова спросил он.
Секунды две она раздумывала, стоит ли отвечать, но он казался таким непреклонным, что Шанель решила — если она будет молчать, то неизвестно, сколько он здесь ее продержит — Я собираюсь провести этот день со своими друзьями-посетителями, — холодно ответила Шанель.
— На состязаниях?
— Куда я иду, тебя не…
— Отвечай!
— Черт возьми, и не собираюсь! Там, где ты…
— Мне больше нравится твой белый плащ, — прервал он ее, приподняв край ее одежды и таким образом меняя тему разговора. — И хотя он не мой, но все же моего цвета.
Шанель вырвала плащ из рук Фалона и свирепо посмотрела на него.
— Я уже говорила тебе, что никогда больше не надену белого.
— Наденешь! — с полной уверенностью сказал он. — Ты будешь носить мои цвета и будешь рада этому. Настанет день, когда ты захочешь, чтобы все знали, что ты моя.
Она побледнела.
— Ты уже говорил с моим отцом?
— Еще нет.
— Не делай этого. Ты не будешь счастлив со мной, потому что не сможешь сделать меня счастливой.
— Мне очень неприятно, что ты так думаешь, керима. Он шутит?
— Я не просто так думаю, я это знаю.
— Скажи мне, в чем дело, и я скажу, в чем ты ошибаешься.
Шанель с недоумением посмотрела на него. Нет, он явно шутит.
— Ты хочешь сказать, что ты не рабовладелец? Что ты не воин? Что вы, бахаранцы, не наказываете своих женщин за малейшую провинность? Ты хочешь сказать, что ты не вспыльчивый, не…
— Довольно! — раздраженно прервал он ее. — Ты полюбишь меня, несмотря на все твои возражения.
— Я забыла к этому списку добавить чрезмерную самонадеянность.
Он нахмурился, услышав это саркастическое замечание.
— Тебя определенно надо научить уважать воинов. Когда ты будешь моей, придется об этом подумать. Угрозы со словом «когда» не могли ее испугать.
— Твои слова лишь подтверждают, почему я не хочу тебя, Фалон. Я еще не твоя, а ты уже представляешь, как будешь меня наказывать.
— Жаль, что твой отец, видно, не слишком серьезно относился к твоему воспитанию, — прорычал он, — я непременно скажу ему об этом.
Фалону все-таки удалось испугать ее. Наказание отца, как правило, было мягким. Самым суровым считалась чистка фалаа на кухне. Запах его был очень неприятным и таким сильным, что пропитывал одежду и въедался в кожу. Возможно, это наказание будет сейчас весьма кстати. Шанель усмехнулась, представив, как Фалон вдыхает запах, исходящий от нее, и сразу убегает куда-нибудь подальше.
— Я бы хотела, чтобы ты сказал ему. Интересно посмотреть, как ты будешь пытаться убить время, когда меня не окажется рядом.
— О Дрода, что твой отец может сделать с тобой? Шанель не смогла удержаться от смеха — уж слишком испуганным выглядел Фалон.
— Неужели он станет делать то, что ты думаешь, из-за такого незначительного проступка. Я говорю «незначительного», потому что неуважение к тебе ты сам и спровоцировал. Обычно я достаточно вежлива.
— Я думаю, ты дразнишь меня.
— Черта с два! — фыркнула она. — Разве я посмею?
— Посмеешь. Я для тебя уже не так страшен.
Весь вид Фалона говорил, что он этим доволен. Шанель, однако, была собой недовольна. Что с ней случилось, почему она стоит здесь с ним рядом и шутит, как будто они любовники?
— А теперь кто кого дразнит? — спросила она холодно.
Фалон вздохнул.
— Мне больше нравится, когда ты смеешься, керима. Почему у тебя изменилось настроение? Ты начала было смягчаться…
— Ничего подобного, — возмущенно отрезала она. — Разве ты не слышал, что я говорила о причинах, по которым никогда не изменю своего отношения к тебе?
— Меня беспокоит только то, что ты меня боишься. Если ты будешь уверена, что я никогда не сделаю тебе больно, остальное не будет иметь значения.
Ей оставалось только вытаращить глаза от изумления. Он действительно так считает? Это было написано у него на лице. Какая странная логика! Но что можно ожидать от воина?
— Это ужасно, — сказала она наконец. — Теперь дай мне пройти, Фалон, или мне придется проверить, чему я научилась на занятиях по даунингу.
Он мгновенно опустил руки.
Шанель была почти разочарована. С каким бы удовольствием она посмотрела на выражение лица Фалона, если бы ей удалось посадить его на задницу!
— Значит, ты можешь быть благора… — успела выговорить Шанель, прежде чем Фалон схватил ее, прижав к груди, и звучно поцеловал. Когда через несколько минут он вновь опустил ее на землю, Шанель едва держалась на ногах. Фалон пристально смотрел на нее и улыбался.
— Я провожу тебя на состязания, — сказал он так бесстрастно, как будто только что не нашептывал ей кое-что на ухо. — Мне хочется, чтобы ты посмотрела, как я сражаюсь.
— Нет! — выдохнула Шанель. — Я буду наблюдать за аренами для посетителей до конца состязаний, — наконец выговорила она, справившись с волнением. — В конце концов вчера я пошла с тобой в твою палатку только потому, что думала, что ты посетитель. Я все еще надеюсь найти такого мужчину, который мне подойдет…
— Если ты это сделаешь, мне придется его убить.
Услышав столь смелое заявление, Шанель онемела от ярости. В этот момент из-за угла показались Дрен и Яри.
— Тебе нужна помощь, Шани? — необдуманно спросил Дрен, заметив напряженные выражения их лиц.
Только после того, как Дрен произнес эту фразу, он понял нелепость своего предложения и стал белее мела. И неудивительно: Дрен едва доставал Фалону до плеча. Однако тот даже не взглянул на молодого кистранца, не считая его достойным внимания.
К несчастью, это не приободрило бедного Дрена, и Шанель пришлось прийти ему на помощь:
— Нет, мы с шоданом Ван Пером просто обсуждали разницу обычаев наших стран. Я думаю, они так держатся за рабовладельческие порядки потому, что хотят иметь в своей собственности все, что им нравится. Здесь у нас по-другому, и шодану не следует забывать об этом.
— Хорошенько запомни мое предупреждение, женщина, чтобы не пожалеть потом, — произнес Фалон, уходя.
Настал следующий день, а Фалон все еще не попросил ее у отца. Шанель начала склоняться к мысли, что до него все-таки что-то дошло. Фалон все время проводил на состязаниях, причем увлекся ими так, что казалось, совсем забыл про нее.
Шанель наблюдала за ним издали, хотя и обещала, что не станет этого делать. В особенности после его угроз она действительно не собиралась и близко к нему подходить, Но почти непреодолимое желание посмотреть, как Фалон владеет самым сложным воинским искусством, заставило ее искать его на аренах. Шанель понимала, что поступает глупо, поэтому старалась принимать меры предосторожности. Она держалась в отдалении от той арены, где оказался Фалон, но не настолько далеко, чтобы не видеть его. Он же ни разу не заметил ее и даже, казалось, не искал в толпе, когда отдыхал между схватками. А во время боя все его внимание было сосредоточено на сопернике, так что она смело могла стоять у самого края арены, не привлекая его внимания.
