Саманта Джеймс - Идеальный выбор
— Себастьян…
Девон произнесла его имя еле слышно и словно бы неуверенно. Глаза вдруг сделались огромными: она заметила, как жадно смотрит Себастьян на ее грудь, и щеки у нее тоже приобрели цвет коралла.
Себастьян напомнил себе, что Девон совсем неопытна. Она нервно сглотнула и неосознанным жестом подняла руки к груди, как бы желая прикрыть ее.
Он перехватил это движение ласково, но настойчиво.
— Не надо стыдиться меня, радость моя. — Себастьян поцеловал Девон в уголок губ. — И не надо бояться.
— Я не боюсь, — произнесла она все так же еле слышно. — Я просто подумала, хорошо, что сейчас ночь, а не день.
Пожалуй, это было последнее, что он мог бы ожидать от нее услышать. Но на то она и была Девон, его Девон, открытая и прямодушная.
— Позволь мне обнять тебя, — хриплым от страсти голосом заговорил он. — Позволь тебя любить.
— Себастьян, — повторила Девон его имя и умолкла, прикусив нижнюю губку.
— Что, любовь моя? Чего ты хочешь?
— Я хочу… — сказала она и смутилась.
— Скажи мне, любимая. Я дам тебе это, клянусь.
— Я хочу… чтобы вы… чтобы ты… поцеловал мою грудь… но это ужасно неприлично для леди, да?
Себастьян ласково засмеялся.
— Нет, милая, нет, это всего лишь желание. Но подскажи мне, какое в точности место на груди должен я поцеловать. — Теперь, когда словно тяжкий груз свалился у него с плеч, Себастьян мог и немного поддразнить Девон. Кончиком языка он коснулся соска, который сейчас напоминал коралл не только цветом, но и твердостью. — Это?
Яростный порыв желания бросил их друг к другу, Девон так крепко вцепилась пальцами в твердые мышцы на плечах Себастьяна, словно от этого зависела ее жизнь, но Себастьян даже не почувствовал боли от впившихся в кожу острых кончиков ногтей. В три шага он донес драгоценную ношу до постели — уже без. платья, которое упало на пол где-то позади. Сдернул с себя панталоны (пуговицы с легким стуком посыпались на паркет) и склонился над лежащей Девон.
Обнаженные шелковистые руки обняли его за шею. Горячие губы прижались к его губам.
Себастьян сдерживал себя, старался как можно бережнее и осторожнее ввести Девон в мир новых ощущений, в мир взаимной страсти, такой прекрасный для любящих. Девон подняла на него глаза.
— Пожалуйста, — выдохнула она. — О, пожалуйста, Себастьян!
Ноги ее были широко раскинуты. Себастьян принял ее призыв. Легкий вскрик Девон словно кинжалом полоснул его по сердцу. Господи, ей больно… Но остановиться он уже не был в состоянии, к ощущениям страсти примешивалась радость обладания женщиной, которая принадлежит только ему. Освобождение наступило быстро — слишком долгим было ожидание.
Себастьян посмотрел на Девон, которая медленно подняла веки, и ему почудилось, что то ли смущение, то ли сомнение промелькнуло в глубине ее глаз.
— Я причинил тебе боль, — только и смог выговорить он.
— Нет, — ответила она тихо. — Не причинил.
— Зачем ты говоришь неправду? Ведь я слышал, как ты вскрикнула. Господи, Девон, я так хочу тебя! Чувствуешь ли ты это? Всю силу моего желания? — Глаза у Себастьяна потемнели. — Но я боюсь. Я очень боюсь, что тебе снова будет больно. — Он запнулся. — Ты… такая маленькая, — прошептал он. — А я такой…
Девон закрыла ему рот ладонью.
— Мне хорошо! Чудесно! — произнесла она. — Это правда.
На губах у нее появилась дрожащая улыбка, а в глазах просияло чувство столь чистое и нескрываемое, что Себастьян ощутил нечто вроде стыда.
— Возьми меня еще раз, — шептала Девон. — Сделай меня совсем, совсем твоей. Мне будет больно, если ты этого не сделаешь…
Теперь она не просто принимала его порывы, она участвовала во взаимном обладании со всей силой чувства, которое росло и развивалось в ней — не только в душе ее, но и в теле — все дни с начала их знакомства в ту ненастную ночь, когда Себастьян подобрал ее на холодной мостовой.
Катарсис был невероятным. Себастьян никогда еще не испытывал подобного оргазма. Потрясенный до самых глубин своего существа, он даже не сразу нашел в себе силы отодвинуться и лечь рядом с Девон. Он прижал ее к себе и поцеловал в губы долгим, благодарным поцелуем. Потом провел пальцем по ее носу:
— А теперь немедленно спать, шалая девчонка.
— Да, милорд, — ответила она в ту же секунду. И уснула почти так же скоро.
Себастьян был удивлен. Он даже не знал, радоваться ему или обижаться. Сам-то он вряд ли скоро уснет рядом с этим завораживающим созданием. Такой по крайней мере думал.
Увы, он ошибся.
Глава 22
Девон проснулась от щелчка затворяемой двери.
Приоткрыв один глаз, она увидела, что Себастьян ходит по комнате, облаченный в малиновый парчовый халат. Должно быть, она спала очень крепко, так как не почувствовала, что он встал с постели. Последним ее воспоминанием было то, что она лежала рядом с Себастьяном, а он обнимал ее обеими своими большими руками, способными надежно защитить от любой опасности. Помнилось также, что, когда она пошевелилась, он крепче прижал ее к себе, как бы не желая никуда отпускать.
Чудесная мысль. Девон хотела наслаждаться не только страстью, возникшей между ней и Себастьяном, но и близостью к нему, возможностью постоянно быть вместе… Но нет. Нет. Об этом не надо думать. Она не сделает ничего такого, что запятнает самое драгоценное воспоминание в ее жизни.
Он подошел и сел рядом с Девон на кровать, держа руку за спиной. Свободной рукой Себастьян погладил Девон по плечу. Ее руки лежали поверх стеганого одеяла, она опиралась на них подбородком. Себастьян взял их обе в свою и, притронувшись губами к суставчикам, разогнул маленький кулачок и поцеловал ладонь, а потом все кончики пальцев.
— Доброе утро, — проговорил он наконец.
Столь запоздалое приветствие насмешило Девон. В серых глазах Себастьяна светилась такая нежность, что Девон почувствовала себя невероятно, сказочно счастливой.
— Хорошо ли ты спала? — ласково спросил он.
— Я хорошо спала, — ответила она и нахмурилась. — А ты, как я понимаю, совсем не спал, если где-то бродишь в такую рань. — Она повернула голову к окну, сквозь которое только-только брезжил рассвет. — Ты слишком много работаешь, Себастьян, — мягко попрекнула его она.
— Я не работал. Я был в саду.
— В саду? В такой час?
— Солнце встает.
Он повернул голову к окну, за которым на востоке засветились жемчужно-коралловым светом маленькие облачка.
Девон посмотрела на его лицо. Губы Себастьяна слегка изогнулись в улыбке, как будто он заметил что-то очень забавное. Вид у него был прямо-таки озорной.
Себастьян… озорной?
Куда девалась аристократическая утонченность маркиза Терстона! Пояс его халата был завязан свободно, почти небрежно, открывая темную от загара грудь, даже отросшая за ночь щетина на подбородке казалась сегодня не такой жесткой, как обычно. Спутанная прядь черных волос упала на лоб. Весь облик мужественный, как всегда, но Девон никогда еще не видела его настолько умиротворенным и спокойным.
— Себастьян? — произнесла она лукаво.
— Да, любимая?
— Что ты держишь за спиной? Темные брови взлетели вверх.
— Ничего особенного, — ответил он с самым что ни на есть невинным видом.
Девон решительно подалась вперед, к нему. Слишком поздно она сообразила, что на ней нет ни лоскутка одежды. Охнула и нырнула под одеяло. Не потому, что он не видел ее обнаженной, — он не только видел, но и целовал каждый дюйм ее тела, но то было ночью, а теперь уже наступил день. Девон застеснялась и ничего не могла с этим поделать. Понадобится некоторое время, чтобы она привыкла появляться перед ним вот так, совсем голой.
А этот негодник к тому же расхохотался во все горло.
Девон надула губы:
— Покажи, что ты прячешь!
— Я сделаю больше. — Улыбка у него была просто дьявольская. — Но что, если сначала я предложу тебе угадать?
— Согласна, — быстро сказала она.
— Тогда ляг на подушку, а руки подними к голове.
Девон подчинилась.
— Так? — спросила еле слышно.
— Правильно. А теперь помолчи, моя маленькая любимая, и закрой глаза.
«Моя маленькая любимая». Если Девон и до этого была безмерно счастлива, то сейчас она пришла в экстаз.
Что-то мягкое и бархатистое коснулось кончика ее носа, пробежалось по щекам и наконец тронуло губы. Девон ощутила дивный аромат и втянула в себя воздух.
— Роза, — прошептала она. — Вот зачем ты ходил в сад.
— Верно, — пробормотал он. — А теперь можешь открыть глаза, только лежи тихо. Я провожу эксперимент.
Эксперимент начался с того, что одеяло было сдвинуто Девон на бедра. Теперь она видела собственные груди — два холмика цвета слоновой кости, увенчанные розовыми кончиками. Девон смутно подумала, что это, пожалуй, выходит за пределы стыдливости, и почувствовала, как по всему ее телу распространяется жар.
Но она не пошевелилась.
