Любовь джентльмена - Дэй Сильвия

Герцогиня пожала плечами:

– Маскарады позволяют отбросить сдержанность, предписанную обществом. Видишь, в дальнем углу трясется пальма? Леди Гринвилль и лорд Сактон покинули своих супругов ради эксгибиционистского спорта. Клэр Милтон вернулась из сада с веточками в волосах. Тебе не стоит удивляться тому, что они охотятся на Уэстфилда, словно дворняги.

– Я и не удивляюсь, просто не хочу терпеть этого. Прошу прощения, ваша светлость. – Элизабет быстро направилась в соседнюю комнату, чтобы поискать там мужа.

Маркуса она обнаружила у стола, с бокалом в каждой руке и в окружении женщин. Увидев ее, он невинно пожал плечами и игриво улыбнулся под маской.

Пробившись через толпу, Элизабет взяла мужа под руку и повела обратно в бальный зал. Все удовольствие от вечера было испорчено.

Герцогиня взглянула на ее лицо с улыбкой, но ничего не сказала, а Маркус загадочно хмыкнул.

– Благодарю, леди Уэстфилд, за то, что спасли меня…

– Вы никогда не желали быть спасенным, – огрызнулась она, разозлившись из-за того, что Маркус повел себя столь равнодушно, даже видя, как она расстроена.

Маркус поднял руку и провел пальцем по напудренному локону.

– Ты, кажется, ревнуешь…

Элизабет отвернулась, прикидывая, сколько женщин в зале знали его столь же близко, как и она.

Маркус обошел ее и оказался спереди.

– Что такое, любимая?

– Тебя это не касается.

Не обращая внимания на людей вокруг, Маркус провел большим пальцем по ее нижней губе.

– Скажи, в чем дело, или я не смогу ничего исправить.

– Я ненавижу каждую женщину, которая знала тебя раньше. – Покраснев, Элизабет опустила голову, ожидая услышать его смех.

Вместо этого низкий бархатистый голос обдал ее теплом.

– Помнишь, я сказал, что близость и секс могут быть взаимоисключающими? – Он нагнулся и коснулся губами ее уха. – Ты единственная женщина, с которой я когда-либо был близок.

Вздохнув, Элизабет опустила глаза.

– Я хочу отвезти тебя домой, – прошептал Маркус, – и испытать близость с тобой.

Вскоре Элизабет уже ехала с ним, отчаянно желая заполучить его целиком, и в ту ночь Маркус был нежен, занимаясь любовью, преклоняясь перед ней, делая все, что она просила. Его нежное усердие вызвало слезы, а когда все было позади, Маркус обнял ее как величайшую драгоценность в мире.

Они становились ближе с каждым днем, и постепенно Элизабет начала все больше нуждаться в нем. Это была страсть, для удовлетворения которой понадобилась бы целая жизнь.

Глава 19

– Вам не следовало приближаться к моему дому.

Кристофер Сент-Джон прыгнул в карету Уэстфилда, и Элизабет вжалась в подушки. Выглянув из окна, она очень удивилась, увидев, что пират живет в изящной городской усадьбе. Дом, расположенный в немодной части города, бросался в глаза; двое больших и сильных слуг у двери свидетельствовали о том, что внутри происходит нечто необычное.

Сент-Джон сел напротив.

– Это место не подходит для леди, а шикарный экипаж привлекает излишнее внимание.

– Вы не оставляете мне выбора: я должна была приехать, как только узнала ваш адрес. Другого способа связаться с вами у меня нет.

Пират молчал.

– Мистер Сент-Джон, вы должны ответить мне на пару вопросов.

Сент-Джон откинулся назад и поправил сюртук.

– Не стоит вести себя столь официально, в конце концов, мы родственники.

– Я помню.

– Значит, вы мне верите?

– Я проверила ваши слова.

Сент-Джон вздохнул:

– Жаль, что вы вышли за Уэстфилда, в противном случае все было бы куда проще.

– Настоятельно рекомендую сменить тему, если не желаете рассердить меня. Когда я зла, во мне мало приятного.

Сент-Джон рассмеялся:

– Видит Бог, вы мне нравитесь. Будьте уверены, я лоялен по отношению к родственникам, а Уэстфилд теперь для меня тоже нечто вроде родственника.

Элизабет свела брови на переносице, напрасно стараясь прогнать головную боль.

– Уэстфилд ничего об этом не знает, и я предпочитаю ничего ему не говорить.

Сент-Джон потянулся и открыл небольшой ящик рядом со своим сиденьем. Вынув бренди, он налил два бокала и предложил один Элизабет, а когда она отказалась, убрал графин обратно в ящик.

– Я понял, что вы ничего не рассказали ему о нас, когда Уэстфилд пришел ко мне.

Приглядевшись, Элизабет заметила светло-желтый синяк над левым глазом Сент-Джона.

– Следы от ударов Уэстфилда?

– Никто другой не отважился бы на такое.

Элизабет поморщилась:

– Прошу прощения. Я не собиралась рассказывать ему о нашей встрече, но не просила свекровь молчать об этом.

Сент-Джон махнул рукой:

– Этот ущерб ненадолго и, кстати, поощряет меня к активности. Несколько лет мы только обменивались колкостями, теперь пришло время перейти к действиям. Я обрадовался, когда ваш супруг нашел меня: интересно было узнать, как он к вам относится.

– Чем вас обидел Уэстфилд?

– Этот человек слишком высокомерен, слишком титулован, слишком состоятелен, слишком привлекателен – все слишком. Он богат, как Крез, но будет жутко недоволен, если я возьму немного.

Элизабет фыркнула:

– Можно подумать, вы устроите праздник, если у вас что-нибудь украдут.

Пират глотнул еще бренди, потом неподвижно уставился на Элизабет.

– Расскажите о Хоторне, – попросила она, наклоняясь вперед. – Я схожу с ума от того, что не знаю, кем он был.

Сент-Джон снял шляпу и взъерошил волнистые светлые локоны.

– Найджел был вашим супругом. Я предпочитаю помнить, что вы провели с ним год жизни.

– И все равно я не понимаю. Если вы были братьями, как он мог работать на Элдриджа и не навредить вам или… или…

– Не стать предателем? Элизабет, прошу вас, не думайте об этом. Он ведь был вам хорошим мужем, не так ли? – Сент-Джон вздохнул и положил шляпу рядом с собой.

– Ваше расследование дало какую-то информацию о нашем отце?

Элизабет закусила губу.

– К сожалению, дало. Таких называют ненормальными, полусумасшедшими.

– Вот как? – Сент-Джон опустил глаза. – Речь идет о жестокости? Безумии? Нет? Тем лучше. Достаточно сказать, что никто не хотел работать у него управляющим, а он был слишком болен, чтобы управляться с финансами должным образом. Когда отец скончался, Найджел обнаружил, что он банкрот.

– Как это возможно? Нас никогда ни за что не преследовали.

– Мы встретились, когда мне было десять. Моя мать выросла в деревне, поэтому, когда беременность стала очевидной, ее выгнали с работы в буфетной и вернули с позором родственникам. Найджел был на два года моложе меня, но уже детьми мы понимали свое родство, поскольку внешне слишком похожи, да и манеры у нас сходные. Найджел находил возможность общаться со мной. Уверен, жить с отцом ему было непросто, и он искал убежища в братских отношениях.

Когда я узнал о финансовых затруднениях, то приехал в Лондон и выяснил все, что было необходимо. Я познакомился с теми, с кем должен был познакомиться, делал то, что просили, ездил туда, куда посылали. Я делал все, чтобы заработать, но долги Найджела были непомерными, уверяю вас. Узнав о том, чем я занимаюсь, он пришел в ярость и сказал, что не сможет получать удовольствие от новообретенного состояния и стабильности в то время, как я подвергаюсь опасности. Позднее, когда я понял, что меня преследуют, Найджел отправился к лорду Элдриджу и…

– Стал агентом.

– Да. Информация, поступавшая через агентство, позволяла мне ускользать от Уэстфилда, но Найджел любил вас, восхищался вами, уважал вас. Он часто говорил о вас и настаивал на том, чтобы я продолжил заботиться о вас, если с ним что-нибудь случится.

– Какая злая ирония, – пробормотала Элизабет. – Уэстфилд настаивает, чтобы я не пользовалась вдовьей пенсией, но, выходит, какая-то ее часть принадлежит ему по закону, так?

– Некоторым образом. То, что проистекает из средств, вырученных от продажи грузов компании «Ашфорд шипинг». Мы воспользовались ими, чтобы уплатить долг Хоторна.