Розанна Битнер - Дыхание страсти
Они так увлеклись, что не замечали юную Нину, которая в изумлении и страхе смотрела на них. Позже она не могла понять, почему сразу же не выскочила из комнаты. Ей и раньше приходилось видеть подобный ужас, но тут ей сразу бросилось в глаза, что женщина явно получает удовольствие от происходящего. Шарлина с радостью отдавалась клиенту и, похоже, находилась в экстазе. Неужели все это может приводить в такой восторг? Нину угнетало то, что всякий раз, когда она пыталась вообразить себя в подобной ситуации, ее партнером неизменно оказывался голубоглазый лейтенант-гринго. Уже почти год прошел с тех пор, когда она видела его в последний раз, но он до сих пор не выходил у нее из головы.
Девушка вздохнула, опустила корзину на пол коридора и взяла другую, перевязанную синей лентой. Ей нужно было идти в комнату Кармелы Сантон. Кармела и третья проститутка, Хуанита Перес, были мексиканками. Кармеле было лет двадцать, Хуанита — постарше и полнее. Войдя в комнату, Нина с удивлением обнаружила, что в постели проститутки находится мужчина. Сама Кармела, одетая в халат, стояла возле туалетного столика. Она взглянула на Нину.
— Входи, малышка, — пригласила она. — Это всего лишь твой брат.
Недоумевая, Нина застыла на пороге. Почему ее раздражает то, что брат путается со шлюхами? Она не понимала, как он может заниматься этим после того, что случилось с их матерью. Может быть, мужчины не могут обходиться без таких вещей? Она понимала, что брат никогда не совершит насилия и не станет приставать к женщине, которая не желает его, однако тот факт, что он спит со шлюхами, каким-то образом сближало Эмилио с теми техасцами.
— Я зайду потом, — сказала она смущенно.
— Все в порядке, Нина, — окликнул ее брат. Он сел в кровати, протер глаза и провел рукой по своим черным волосам. — Только отвернись, пока я буду надевать штаны. Мне все равно надо уже идти на работу.
Смущенная и озадаченная, Нина отвернулась. Она слышала шуршание одежды, а потом перед ней появился Эмилио, держа в руках рубашку и ботинки.
— Забирай одежду. — Он бросил взгляд на Кармелу. — Мне было хорошо с тобой, Кармела.
— Приходи, когда захочешь, дорогой.
— Ты самая лучшая, — сказал Эмилио и подмигнул девушке. Он вышел, а Нина принялась собирать грязную одежду, разбросанную по всей комнате.
— Захвати и постельное белье, Нина.
Нина покраснела, злясь на брата и ревнуя его не потому, что ему нравятся другие женщины, а потому, что он может спать с ними, в то время как ей невыносимо об этом и думать. Она хотела бы поговорить с кем-нибудь о своих сомнениях и страхах, но не знала с кем. Не с Эмилио же ей разговаривать об этом и не с женщинами, вроде Шарлины да Кармелы, которые поднимут ее на смех.
— Твой брат очень красивый, — сказала ей Кармела. Она села перед зеркалом и начала расчесывать волосы. — И он очень хорош в постели.
Не говоря ни слова, Нина срывала белье с пухового матраса. Проститутка посмотрела на отражение Нины в зеркале и криво улыбнулась. Потом положила расческу и повернулась лицом к девушке.
— Хочу спросить тебя кое о чем, Нина, — сказала она. — Ты когда-нибудь думаешь о мужчинах?
Нина ответила не сразу. Не поворачиваясь, она собрала все постельное белье и только после этого произнесла:
— Нет. — Она солгала.
Кармела встала, придерживая свой распахнувшийся халат.
— Послушай, Нина, сколько же тебе лет? Восемнадцать? Девятнадцать?
— В следующем месяце мне будет девятнадцать.
Кармела сложила руки на груди и подошла к девушке.
— Твой брат говорит, что ты девственница.
Нина выпрямилась и покраснела, но смотрела прямо в глаза Кармеле.
— Это никого не касается!
Кармела улыбнулась, но глаза у нее были добрые.
— Конечно. Он сказал мне это только потому, что я намекнула, какой богатой ты могла бы ты стать с твоей красотой, зарабатывая тем же, чем и мы.
Нина обиженно опустила глаза, понимая, тем не менее, что Кармела сделала ей комплимент.
— А он просто взбесился, услышав от меня такие слова. Потом рассказал мне про вашу мать, про то, что с ней случилось… и о том, какая ты порядочная девушка.
Нина, не сказав ни слова, положила белье в корзинку. Кармела чувствовала, что девушка смущена и озадачена.
— Нина, — обратилась она к ней. — Посмотри на меня, пожалуйста.
Нина повернулась к ней, держа в руках корзину. Их взгляды встретились, и Кармела заметила, что глаза девушки увлажнились.
— Тебе не нужно бояться, Нина. Я знаю, ты думаешь, что мы занимаемся непотребным делом. Ты бы никогда не смогла лечь с мужчиной за деньги или ради удовольствия. Такой девушке, как ты, обязательно надо влюбиться в кого-то. Я это знаю. Но мне кажется, что даже если бы ты влюбилась в мужчину, то не смогла бы лечь с ним.
Нина опустила глаза. Кажется, эта женщина многое понимает. И она не насмехается над ней.
— Я… я не знаю, что мне и думать.
— Ты злишься из-за того, что твой брат может наслаждаться такими вещами, а ты — нет.
— Мой брат может делать все, что ему нравится.
Кармела подошла к Нине еще ближе и прикоснулась к ее руке.
— Нина, однажды ты встретишь какого-нибудь красивого мужчину, вроде твоего брата, и потеряешь голову. Я уверяю тебя, что нет большей радости для женщины, чем быть с мужчиной. Не всегда же случается то, что произошло с твоей матерью. Ты ведь помнишь, как счастливы были в любви твои отец и мать. — Она наклонилась к ней. — Мужчины могут вскружить тебе голову, Нина. Настоящий мужчина может осчастливить тебя.
Нина сглотнула слюну и опять посмотрела в глаза Кармелы.
— У тебя часто бывают клиенты-гринго. Разве ты не ненавидишь их?
Кармела улыбнулась и покачала головой.
— Нина, не все гринго плохие люди. Во время войны не только гринго убивали мексиканцев. Мексиканцы тоже убивали американцев. Ты слышала про Аламо?
— Да.
— Это случилось еще до твоего рождения. Американцев вырезали не только в Аламо. В плен никого не брали, убивали всех подряд. Ты не думала о том, что у американцев был повод для мести? Они храбро бились и побеждали с криком: «За Аламо!». Человек или сжигает свое сердце местью, или забывает о ней и начинает новую жизнь.
«Война окончена, Нина. Вы должны понять и примириться с этим», — вспомнила она слова лейтенанта. Он сказал их ей в ту ночь, когда они сидели у костра. В рассеянности она коснулась языком губ, которые все еще помнили тот горячий поцелуй. Не это ли имела в виду Кармела, когда говорила о том, что мужчина может осчастливить женщину?
— Да, я понимаю, что американцы могут так же ненавидеть нас, как и мы их, — ответила она Кармеле.
Кармела улыбнулась добродушной улыбкой.
