Элизабет Бэйли - Ради дружбы
Тимотия судорожно выпрямилась, впившись пальцами в руку Сюзан.
– Это был сон! Скажи, что это был сон и больше ничего!
– Тимма, дорогая, успокойся! – Сюзан вскочила и уперлась руками в ее плечи. – Ляг, прошу тебя! Тебе же будет больно!
От резкого движения боль проснулась, но какое это имело значение после того, что случилось? Она пропала! Если все, что она вспомнила, было во сне, почему Лео написал такую записку?
– Где записка? – всполошилась Тимотия. – Записка Лео! Куда ты ее девала, Сюзан? – Она схватила лежавший на одеяле листок и стала лихорадочно его разворачивать.
– Ложись, очень тебя прошу! – встревоженно воскликнула Сюзан. – Что случилось? Зачем тебе эта записка? И что ты говорила про сон?
Тимотия ничего не слышала. Она упала на подушки и стала перечитывать записку, строчку за строчкой, тут же находя объяснение каждому слову. Сама того не замечая, она размышляла вслух.
– Ага, значит, он просит у меня прощения. С чего бы? Мне это было непонятно, но сейчас все стало на свои места! Обсудим? Ну уж нет, лучше умереть! Я не буду знать, куда деваться от стыда! Неужели это произошло на самом деле? Если это так, мне конец.
– Но что же все-таки случилось? – испуганно выкрикнула подруга.
Тимотия сбивчиво, путаясь в словах, стала рас-сказывать о том, что произошло ночью… или, может, приснилось.
– Я была не в своем уме, Сюзан, – говорила она, задыхаясь. – Эдит дала мне слишком большую дозу лауданума, у меня начались кошмары. Не помню точно, что мне снилось, но что-то страшное. Господи, ну зачем я это вспомнила? А что, если это все же был только сои?
Под конец ее несвязной речи испуганное и озабоченное выражение на лице Сюзан сменилось возбужденно-радостным.
– Нет, ты только подумай! – защебетала она. – Лео приходит к тебе ночью… Это так романтично!
– Что тут такого романтичного? Это катастрофа!
– Ну почему ты так решила? Это же легко объяснить. Лео любит тебя, вот и все.
Эти слова повергли Тимотию в смятение, она несколько мгновений ловила ртом воздух, пытаясь глубоко вздохнуть и успокоить разбушевавшееся сердце. В голове царила полная сумятица. Когда же ей наконец удалось собраться с мыслями, нелепость утверждения Сюзан вырисовалась совершенно отчетливо. Если она правильно помнит смысл того, что говорил Лео, то, уж во всяком случае, это была не любовь. Надо смотреть правде в глаза. Похоть – вот что владело привидевшимся ей Лео.
– Ты ошибаешься, – выдавила Тимотия. Сюзан уже открыла рот, собираясь, наверное, возразить, но в этот миг раздался стук в дверь. Тимотия обрадовалась, увидев свою компаньонку. Та быстро окинула взглядом комнату и, убедившись, что все в порядке, впустила доктора Пресли.
Боль, которая снова возникла, как только врач дотронулся до ноги, была только кстати. Теперь никому, ну разве что Сюзан, не пришло бы в голову удивиться, почему Тимотия так бледна. Да и какая боль может сравниться с душевными страданиями?
– Опухоль спадает, – довольно заметил Пресли, – хотя воспаление пока не прошло. А вот тут появился небольшой кровоподтек. Это очень хорошо, он означает, что застоя крови нет. Должен вам сказать, – он с улыбкой посмотрел на Тимотию, – это прекрасный признак.
– Почему? – спросила Эдит, увидев, что Тимотия смотрит на врача остановившимся взглядом и никак не реагирует.
– Потому что это означает, что исключается опасность гангрены. Вот, взгляните сами на это покраснение вокруг воспаленной области.
Доктор снова посмотрел на Тимотию, та с усилием стряхнула оцепенение.
– Вы говорили вчера, что, возможно, у меня перелом.
Доктор Пресли ободряюще улыбнулся.
– Да, говорил, этого нельзя исключить полностью, но все же я склоняюсь к мысли, что перелома нет. Однако на всякий случай я наложу вам лубок. Он не помешает, да и ходить будет легче, когда вы начнете вставать.
Тимотия оживилась.
– Вы хотите сказать, что я скоро встану?
– Возможно, через несколько дней.
– Значит, я могу уехать домой!
Пресли обошел кровать и приблизился к Тимотии.
– Я думал, мы договорились, мисс Далвертон, что вы некоторое время побудете здесь.
– Нет, это вы так распорядились. – Даже если она и договаривалась, так это было вчера, а сегодня уже не имеет никакого значения. После прошедшей, ночи единственное, чего ей хочется, так это уехать отсюда как можно скорее. – Но мне… но я хотела бы уехать домой как можно скорее.
Врач сочувственно вздохнул.
– Вы напрасно так беспокоитесь из-за этого, мисс Далвертон. Мне жаль, но я вам не советую. – Он поднял ладонь, увидев, что Тимотия собирается заговорить. – Выслушайте меня до конца.
– Помолчи, девочка! – раздался голос Эдит. Тимотия сжала губы, с трудом удерживаясь, чтобы не сказать что-нибудь грубое. Она понимала, что ведет себя неразумно. Но остаться – выше ее сил.
Доктор Пресли, весь сочувствие и понимание, заговорил снова:
– Я осознаю неловкость вашего положения, моя дорогая, но не допускаю и мысли о том, что вы по собственной воле хотите отдалить свое выздоровление.
– Конечно не хочу, но…
– Моя дорогая мисс Далвертон, доверьтесь мне! Вы умная, деятельная девушка. Вы, наверное, не понимаете, но вам будет затруднительно передвигаться, даже когда вы сможете поставить ногу на пол. Разумнее будет начать ходить в просторном помещении. Ваш кузен…
– Не говорите мне о моем кузене! – возмущенно закричала Тимотия. – Если вы собираетесь держать меня здесь ради Лео, то я…
– Тимотия!
Тимотия умолкла, и вовремя. Бог знает что еще могло сорваться у нее с языка. Что же это такое? Стоит только кому-то упомянуть о Лео, как она тут же взвивается. Будто какая-то сила подхватывает ее и несет. Доктор Пресли ни в чем не виноват, он тревожится о ней.
– Прошу прощения, – сказала Тимотия. – Я веду себя неподобающе.
Пресли улыбнулся.
– Ничего, я привык выслушивать всякое от своих пациентов. – Он кашлянул, прочищая горло. – И вы извините меня, моя дорогая. Я не хочу выглядеть бесцеремонным, но, по словам мистера Виттерала, комнаты в Фенни-Хаусе такие… такие…
– Каморки, одним словом! – закончила за него Тимотия. Она была убита. Лео сделал все, чтобы не выпустить ее.
– Я не хотел произносить это слово, но, мне кажется, именно так он и выразился, – со смешком согласился Пресли. – И поскольку дело обстоит так…
Его прервали, и кто же? Эдит Хонби.
– Ни слова больше, доктор! Фенни-Хаус исключается, могу заявить это со всей ответственностью. Не беспокойтесь, мистер Пресли, я прослежу за тем, чтобы она не уехала, пока вы не позволите.
Тимотия бросила беспомощный взгляд на Сюзан, та состроила гримасу и пожала плечами. Интересно, была бы Эдит так уступчива, знай она о том, что случилось ночью? Кроме того, стоит только рассказать ей о слухах, как она тут же изменит свою позицию. Но Тимма ничего говорить не станет, потому что Эдит расстроится, узнав, что плохо выполняет свои обязанности и что именно в этом ее обвиняют. В конце концов, ненавязчивый присмотр бывшей гувернантки Тимотию вполне устраивал.
