Лаура Кинсейл - Благородный разбойник
– Два торговых корабля, – ответил старик. – Упокой Господи души наших моряков.
Элейн казалось, что она видит шахматную партию, в которой ходы могут понять только сами игроки. Пират лгал и преувеличивал с ужасающей искренностью. После многих дней путешествия, неумолимо приближаясь к Монтеверде, она до сих пор не знала, что он собирается предпринять. Они плыли как обычные путешественники, оставив все богатство Иль-Корво и большинство его малолетних домочадцев на острове, его военные корабли были разбиты о скалы или разбросаны по морю штормом. На плаву осталось только протекающее судно египтянина. Заговоренное, как важно объяснил маг, на что пират лишь улыбнулся и послал туда выжившую команду со своей потерпевшей крушение галеры.
Похоже, путешествие было деловым, поскольку они заходили в разные порты, встречались с торговцами, собирали плату золотом. Хотя об этом не говорилось вслух, но ему, очевидно, платили за то, чтобы пиратские корабли не грабили суда торговцев. Казалось, они еще не понимали, что у Рейвена нет больше ни флота, ни союзников и, если они его тут схватят, никакое возмездие на море им не грозит.
У Элейн было ощущение, словно она идет по воде, которую пират сделал твердой своими выдумками и ложью. Ведь до любого из этих жестоких торговцев могла дойти весть, что грозный флот Иль-Корво уничтожен, что он просто их обманывает. Пока торговцы были исключительно вежливы с пиратом, но Элейн предвидела, что расплата не заставит себя долго ждать.
– Да, теперь я вижу, что мой визит совершенно не ко времени, – сказал Иль-Корво в ответ на жалобы Морозини. – Я не хочу обременять вас своими требованиями. Давайте забудем об этом.
Но столь неожиданное великодушие пирата вызвало у старика не радость, а скорбь. Он тяжело вздохнул, словно к нему прикоснулся ангел плача.
– Нет, я должен вам определенную сумму, и вы ее требуете. Я не потерплю, чтобы пошел слух, будто семья Морозини не платит долгов.
– Тогда мы согласимся на меньшую сумму, – предложил Иль-Корво. – Если вы дадите мне половину, за остальным я пришлю доверенного человека... скажем, к рождественской ярмарке. Тем временем по Божьей милости вернутся галеры из Константинополя. Это облегчит ваше бремя?
– Вы святой человек, Иль-Корво.
Признание не вызвало у обоих даже тени насмешки. Пират вежливо поклонился.
– Всегда готов служить вам, синьор.
– Это я могу вам послужить... исполнить какое-нибудь ваше поручение. Ничтожная благодарность за вашу безмерную щедрость.
– Слава Богу, я ни в чем не нуждаюсь. Мы совершаем паломничество, дабы возблагодарить судьбу за то, что она сберегла мои силы и принесла большую удачу.
Морозини кивнул, не выказав удивления, что отлученный от церкви пират стал христианским паломником.
– Я сделаю то же самое. Если позволит здоровье, клянусь, я отправлюсь в Компостелу или даже в Иерусалим! Но ваша леди... У меня есть несколько превосходных вещей, которые могли бы подчеркнуть ее красоту. – Он взглянул на Федерико, поднял палец, и слуга покинул комнату.
– Нет, синьор. Мне пришло в голову другое. Вы могли бы сделать леди небольшое одолжение.
– Все, что в силах моих домочадцев и моих собственных, к вашим услугам!
– Моя возлюбленная Елена – наследница великого рода Ломбардов. Мы совсем недавно поженились.
– Замечательно! – Морозини сделал поклон в сторону Элейн. – Еще не имел чести узнать столь важные новости. Венеция рада вашему счастью! А что это за род Ломбардов?
– Она последняя принцесса серебра и зелени, – понизив голос, ответил Иль-Корво.
Старик громко выдохнул. Элейн почувствовала его испытующий взгляд.
– Боже правый! – прошептал он. – Мы слышали, она погибла во время путешествия.
– Она была спасена в море, – спокойно произнес Иль-Корво. – Моими людьми. Потом привезена на мой остров и по Божьей милости ответила на мою любовь.
Опустив голову, Элейн прикусила язык.
– Разве она не помолвлена с Риатой? – очень тихо спросил Морозини.
– Правда? Я ничего об этом не знаю. У нас брак по любви.
Венецианец довольно хихикнул, потом вдруг по-детски засмеялся, потирая руки.
– Какое одолжение я могу сделать?
Пират улыбнулся Элейн.
– Я могу по-королевски одеть и украсить ее. Но вернуть ей имя и положение не в моей власти.
– И не в моей. Чтобы снова возвести ее на трон, одного моего влияния недостаточно.
– Разумеется. Вы понимаете, у меня есть враги. – Иль-Корво пожал плечами, как бы извиняясь. – По правде сказать, я опасаюсь за ее безопасность, если станет известно, кто она. Но пока мы путешествуем, я хочу, чтобы она была одета в соответствии с ее высоким титулом. Необходимы также сопроводительные письма, чтобы к ней относились с должным почтением.
Морозини кивнул:
– Я понял вас. Сопроводительные письма от надежных друзей, кому известны ее заслуги.
– Дом Морозини в Венеции – символ честности и влияния, это знают и ценят во всех странах. Уважение такой семьи будет лучшей гарантией.
– Позволено ли мне узнать цель вашего паломничества?
– С моей стороны было бы неучтиво скрывать ее от вас. Место, куда мы хотим попасть, недалеко от Праги, называется Карлштайн.
Подняв голову, Элейн быстро взглянула на него.
– Это крепость, – прищурился венецианец. – Не там ли находятся императорские регалии?
– Да, священное место. Императорская часовня Святого Креста.
– Но это место паломничества только для избранных самим императором!
– У миледи было видение. – Иль-Корво прикоснулся к руке Элейн. – Когда она, полумертвая, держалась на поверхности воды, Святая Дева поручила ей отыскать тернии с гвоздями нашего распятого Спасителя. Она увидела белый замок в лесной чаще и золотой крест. Мы обратились за советом к отшельнику с Левкаса, и он сказал, что мы должны ехать в Карлштайн. Можете представить наше изумление.
Столь наглая и богохульная ложь заставила Элейн подняться со скамьи, но пират вонзил ногти ей в руку.
– Чудесное видение, – ответил Морозини с улыбкой, которая свидетельствовала, что он не верит ни единому слову. – Пойдемте в мой кабинет и поговорим о том, какая помощь нужна вам и миледи.
В комнате на последнем этаже особняка венецианец не предложил сесть ни Элейн, ни Рейвену.
– Дом Морозини не окажет содействия в какой бы то ни было попытке украсть императорские регалии, – прямо заявил он. – Синьор, вы знаете, что я не настолько безрассуден.
– Это правда, безрассудным я вас не считаю, – кивнул Морозини, не сводя глаз с пирата.
