Лайни Тейтум - Трудная роль
Она тяжело вздохнула и сложила руки на груди.
– Ладно… Если ты выучишь буквы, я буду играть с тобой в разбойников и разрешу ловить меня.
– А когда я поймаю тебя, то застрелю?
– Да, – сказала она, понурив голову. – Застрелишь.
Эдмунд улыбнулся и расправил плечи.
– Ладно. Тогда выучу.
– Это буква «А». С нее начинается слово «ананас». Он вкусный и очень душистый. – Она взяла палец Эдмунда и провела им по очертаниям буквы. – Можешь придумать другое слово, начинающееся на «А»?
Мальчик не задумался ни на секунду.
– Аспид. Папа всегда так называет Филиппа Мерсеро. А как Филипп называет папу, я повторить не могу. Папа сказал, что это плохое слово, которое нельзя произносить при леди. Только когда я буду один или со своим пони.
– Вот и не говори. Значит, аспид. Правильно. Отличное слово.
Учеба продолжалась. Эванджелина не смогла скрыть улыбку, когда Эдмунд заявил, что с буквы «Г» начинается слово «гордый». Как его папа. Случайно посмотрев на часы, она удивилась, как быстро прошло время. И крепко обняла мальчика, когда он сумел написать свое имя. Тут дверь детской открылась и в комнату вошел мужчина, худой, очень высокий и облаченный во все черное. За прошедшие два дня Эванджелина видела его несколько раз, но познакомиться так и не успела.
Эдмунд вскочил, подбежал к нему и обнял за ногу.
– Баньон! – крикнул он. – Ты пришел спасать меня?
– Не уверен, что именно тебя, – ответил Баньон. В уголках его тонкого рта таилась улыбка. – Простите за вторжение, мэм, – сказал он, освободившись из цепких объятий Эдмунда и подойдя к письменному столу. – Его светлость попросил меня прекратить урок, пока Эдмунд окончательно не свел вас с ума. Позвольте представиться. Меня зовут Баньон, я слуга его светлости.
– Баньон, я теперь умею писать! Видишь, это мое имя и я сам его написал!
В отличие от Эллен, неизменной почитательницы Эдмунда, Баньону, казалось, не слишком льстило внимание наследника. Слуга не повел и бровью. Его темные глаза были прикованы к лицу Эванджелины.
Девушка улыбнулась и встала со стула.
– Моему уму ничто не грозит. Эдмунд согласился учить буквы и отлично справился с этим делом. Убедитесь сами.
Тут Баньон отвел взгляд и принялся изучать большие квадратные буквы.
– Его светлость будет доволен, – наконец произнес он. – Молодец, малыш. – Он пожал Эдмунду руку. – А сейчас тебе пора лечь в постель и закрыть глаза. Ненадолго. Всего на час.
– Ева сказала, что, если я выучу буквы, она позволит мне стрелять в нее. Ты поможешь мне придумать военную хитрость, чтобы поймать ее и застрелить?
– Буду рад оказать тебе помощь в таком достойном деле, – ответил Баньон. – А мадам уже знает, какая судьба ее ждет?
– Скажи ему, Ева! Скажи, что ты обещала играть со мной в разбойников! Я поймаю тебя, а потом застрелю!
– Подкуп, – сказала Эванджелина. – Самый настоящий подкуп. Баньон, если это доставит вам удовольствие, придумайте хитрость поизощреннее. Я не хочу, чтобы меня застрелили после простой погони. Вызвать Эллен?
– Нет, мадам. Я сам уложу его. Этот малый мигом обведет Эллен вокруг пальца. Просто стыд и позор!
Герцог неторопливой рысью возвращался в Чесли, очень довольный собой. Он нанял егеря, причем за весьма умеренную плату. Отец тоже был скуповат, думал он. Свернув к конюшне, он увидел Эванджелину и Маккомбера, увлеченных серьезной беседой. В глазах Ричарда мелькнул смех: девушка говорила очень горячо и отчаянно жестикулировала.
– Маккомбер, я так и не сумела узнать, на что способна Доркас. Вы только посмотрите, как выглядит герцог верхом на Императоре! Великолепное зрелище!
Любопытно, подумал Маккомбер, следя за торжественным въездом герцога во двор. Он откашлялся и ответил:
– Мадам, сегодня днем я сам занимался с Доркас. Она не доставит вам никакого беспокойства.
Герцог натянул поводья Императора и окликнул Эванджелину.
– Я вижу, вы готовы. – Он наклонился и похлопал коня по шее. – Император устал, так что забудьте о езде наперегонки. Сегодня вы не сможете утереть мне нос.
– Может быть, тогда Тревлин оседлает вам Бисквит?
Герцог залюбовался шеей девушки, белизну которой подчеркивал кружевной воротник.
– А что, неплохая мысль, – протянул он.
– Я знаю, о чем вы думаете. Можете не надеяться. Я очень сильная. Эдмунд подтвердит это.
Спустя несколько минут они ехали на юг по узкой тропе, шедшей вдоль берега моря. Герцог с увлечением рассказывал о том, как он нанимал егеря, когда кучер ехавшей навстречу почтовой кареты громко протрубил в рожок.
– Постойте, Эванджелина, – сказал герцог, направив Императора в сторону.
Девушка осадила кобылу как раз тогда, когда карета показалась из-за поворота. Кучер снова протрубил в рожок. Испуганная Доркас взвилась на дыбы, выгнула шею и вырвала поводья из рук Эванджелины, которая вылетела из седла и очнулась, сидя на обочине. Вставать почему-то не хотелось.
Спустя мгновение Ричард оказался рядом.
– Вы сильно ушиблись? Где болит? Она потерла бедро.
– Все в порядке. Слава Богу, что здесь у меня кое-что есть.
– И не только здесь… – ответил герцог, помогая Эванджелине встать. Он готов был растереть ей бедро и прижать к себе, но вовремя опомнился, чертыхнулся и вытянул руки по швам.
– Ужасно глупо, – сказала она, не обращая внимания на Ричарда и глядя на тучу пыли, еще витавшую в воздухе. – Хватило какого-то дурацкого почтового рожка, чтобы выбить меня из седла.
– Если вы приземлились на мягкое место, то почему сломали перо на шляпе?
– Понятия не имею. – Она сняла шляпу и тряхнула головой. На плечи и спину Эвандже-лины хлынул водопад волос. Герцог залюбовался завитым локоном, щекотавшим ее щеку.
– Вы вся в пыли. Наверное, вам все-таки следовало взять Бисквит. Сомневаюсь, что она сбросила бы вас. Для этого она слишком ленива.
– Рискну предположить, что вы, милорд, тоже не усидели бы на этой кобыле. Доркас очень нервная. Ноги у нее длинные, сильные, и она великолепно умеет поддавать крупом.
– Будем надеяться, что она уже успокоилась, – ответил герцог. – Хватит, едем домой.
Глава 18
– Баньон выбрал очень странный способ выказать мне свое нерасположение, – сказал герцог во время обеда.
– Не могу представить, что кто-то способен выказывать вам свое нерасположение.
– По-вашему, я тиран?
– Нет. Скорее полновластный хозяин здешних мест.
– Конечно, полновластный. Вы считаете, что кто-то может со мной соперничать?
– О нет. Я вспомнила, как вы выглядели, когда обнаружили меня в библиотеке. Вы были типичным хозяином замка, а я – причиной вашей досады.
