Жаклин Мартен - Поцелуй меня, Катриона
Как и на всех без исключения свадьбах за музыку отвечали Энрико Фонтана, Тонио Эскуччи и Тито Гуччи, но на этот раз к ним присоединился оркестр, который должен был принимать участие в фестивале.
Как только молодые вошли в зал, с Катрионы сняли фату, и под громкие приветствия и аплодисменты она с Питером вышла в центр зала на первый танец. Оркестр заиграл венский вальс.
Все с удовольствием смотрели на красивую пару, но тут вступили местные музыканты и все гости пустились в пляс.
От внимания присутствующих не ускользнула ни единая мелочь, начиная с нарядной одежды родственников невесты и кончая изысканными закусками. Досужие кумушки прикидывали, во сколько обошлись свадебные подарки и громко судачили о достоинствах жениха. Но самый живой интерес, бесспорно, вызывала сама Катриона.
Молодые и неженатые кавалеры, которые росли вместе с ней, скрежетали зубами и досадовали, что не смогли вовремя разглядеть этот сверкающий бриллиант и стать его владельцем. Женатые ровесники Катрионы разочарованно посматривали на своих крикливых, сильно раздавшихся в бедрах жен.
Только Марко Манфреди мудро пришел к заключению, что такая девушка предназначена не для него, и во время одного из танцев сделал предложение горничной синьора Креспи.
– Почему ты об этом просишь меня? – лукаво спросила она, в то время как ее сердце радостно затрепетало. – Потому, что Катриона оказалась тебе не по зубам?
Марко остановился прямо посреди зала, схватил девушку за руку и увлек за собой на улицу.
– Мы с Катрионой совершенно не подходим друг другу, – взволнованно дыша, ответил он. – И так было с самого детства! Сущая правда, что я пытался сделать ей предложение – что было, то было. Но теперь я думаю иначе: я считаю, что нам обоим повезло, что она мне отказала. Да, я хочу страстной любви, но, кроме нее, мне нужны в доме покой и согласие. Ни один мужчина не сможет долго жить в мире с Катрионой Сильвано! А с тобой я смогу, как мне кажется, получить и то, и другое, и дожить до глубокой старости. Так что ты мне ответишь – «да» или «нет»?
Уловив минутное замешательство девушки, молодой человек привлек ее к себе и нежно поцеловал.
– Скажи «да», моя дорогая.
– Да, – прошептала Нита, и Марко снова поцеловал ее, на сей раз уже крепко и страстно.
Они вернулись в зал рука об руку и успели как раз вовремя: в этот момент Винченцо Сильвано собирался представить приданое дочери.
– Господи! – пытался протестовать Питер, когда Катриона растолковала ему, что сейчас должно произойти. – Мне не надо никакого приданого, я думал, это ясно всем. Пускай твой отец отремонтирует ферму или отдаст деньги Бьянке с Энрико.
Когда он захотел встать и вслух сказать об этом, девушка схватила его за руку.
– Сиди! – приказала она свистящим шепотом. – Иначе обидишь отца, всю мою семью и меня. Ты должен принять приданое.
– Но зачем? Я богат…
– Таков обычай, – с достоинством констатировала Катриона, – у бедняков тоже есть гордость! Приданое, скромное оно или роскошное, нужно принять с благодарностью и ни в коем случае от него не отказываться. И тебе следует сделать так, как принято, – девушка враждебно кинула взгляд на молодого мужа. – Мой отец, при всем честном народе предложивший моему мужу деньги и получивший отказ, будет опозорен раз и навсегда.
– Хорошо, хорошо, я все сделаю, как надо. Я только что вступил в семейный клан Сильвано и меньше всего хочу обидеть его главу.
– Кроме того, – добавила она, – приданое принадлежит и мне тоже. Мне будет очень приятно иметь собственные деньги.
– Но, дорогая, я положу деньги на твое имя, и у тебя будет немалый доход.
Катриона упрямо поджала губы.
– Но эти деньги будут принадлежать только мне!
Беспомощно глянув на молодую жену и чувствуя всю нелепость ситуации, Питер сдался. Нелепость ситуации заключалась в том, что платье, в котором венчалась его молодая жена четыре часа назад, стоило в три раза дороже того приданого, которое мог предложить Винченцо Сильвано за своей дочерью и которое самого его могло оставить без гроша. Лорд мягко улыбнулся, что не осталось незамеченным его строптивой молодой супругой.
Катриона нахмурилась.
– Почему ты смеешься? Надо мной? – подозрительно спросила она.
– Что ты, любимая. Я могу смеяться только вместе с тобой, но ни в коем случае не над тобой.
Молодой человек в который раз убедился в том, что имел неосторожность жениться на особе, с которой не смог бы поладить ни один нормальный мужчина в мире.
– Обещаю, что скажу в ответ благодарственную речь. Надеюсь, ты не станешь возражать, если я все компенсирую твоему отцу в будущем?
– Разумеется, нет! Это будет очень великодушно с твоей стороны, – и Катриона улыбнулась мужу так нежно и ласково, что тот не нашел слов, способных выразить его изумление. Вскоре выражение лица новоявленной леди изменилось и стало таким, как в амбаре Креспи, чувственным и страстным.
Питеру стало не по себе при мысли, что пройдет еще несколько долгих часов, прежде чем они останутся вдвоем.
«Прошла целая неделя после той волшебной ночи в амбаре! Нет, лучше не следует будоражить себя воспоминаниями, дабы не опозорить благородное семейство Сильвано перед лицом целой толпы чужой нравственности».
От крамольных мыслей его отвлек тесть. Речь Винченцо Сильвано была длинной и прочувствованной: он долго говорил о достоинствах своей любимой старшей дочери и ее мужа, лорда Фитэйна, которого она выбрала из множества претендентов. Глава семьи подчеркнул, что его зять – человек очень порядочный, хоть и не итальянец, и принадлежит к старинному и славному роду. Закончил Винченцо свою речь словами:
– Я знаю, что моя незабвенная жена, Элизабетта, смотрит сейчас на нас с небес и радуется счастью нашей любимой Катрионы, – последние слова его утонули в громе аплодисментов.
Лорд Питер, как его теперь звали все жители городка, подошел к тестю и принял от него холщовый мешок со звонкими монетами. В ответном слове он рассыпался в любезностях, восхваляя благородство и щедрость новой родни. Когда его красноречие иссякло, Питер украдкой бросил взгляд на гордо улыбающуюся Катриону, и вдохновение пришло к нему вновь.
Гости одобрительно переговаривались, прерывая оратора громкими аплодисментами. Полный восторг наступил, тогда когда лорд повернулся к молодой жене и, погладив ее по голове, обратился к гостям:
– Я благодарю тестя за то, что он отдал мне в жены свою дочь, мою горячо любимую Катриону. Поистине – это королевская щедрость! Я так страстно хотел жениться на ней, что приданое не имело для меня никакого значения. Но так рассудил господь – мне повезло в любви, а кроме того, я получил богатое приданое. Поэтому я, как человек богатый, по обычаю моей родины отдаю его в полное распоряжение моей возлюбленной жены – пусть она хранит эти деньги для наших будущих сыновей, – с торжественным видом Питер преподнес холщовый мешок Катрионе.
