Джоанна Мэйкпис - Баронесса де Тревиль
Гизела слыхала о том, что отец Генриха, Жоффруа, был красавцем. Про сына этого не скажешь. Она заметила, что лоб у него высокий, но волосы уже начали редеть. С возрастом он располнеет, подумала Гизела. Черты лица у Генриха были крупные, особенно выделялись большой нос и рот, но серо-голубые глаза под нависшими бровями смотрели зорко и умно. Он с интересом и улыбкой оглядывал зал. Гизела сделала вывод, что хотя он и не так хорош, как его знаменитый отец, но женщинам может нравиться.
Алену с Гизелой никак не удавалось подойти поближе.
— Вон тот, темноволосый и дородный, — граф Честер, а другой — Роберт, граф Глостер, незаконный сын покойного короля Генриха и дядя графа Генриха. Он — сторонник Матильды, своей сводной сестры.
— Он — сильный противник? — шепотом спросила Гизела.
— Очень. К счастью, я с ним незнаком, но Честер видел меня при дворе короля Стефана.
Гизела с беспокойством огляделась. Казалось, что в сгустившемся спертом воздухе витала опасность. Она не слышала, о чем молодой граф Генрих говорит с подошедшими к нему, но он был со всеми любезен, и люди уходили от него довольные.
Для нее оставалась загадкой уверенность просителей в этом человеке, который уже приплывал в Англию, но потерпел поражение и вынужден был вернуться в Анжу note 18. Теперь он повзрослел, и к нему переметнулись многие военачальники короля.
Около дверей зашумели, и появился еще один пришелец с вооруженным конвоем. Под плащами виднелись кольчуги, палаши и кинжалы. Шедший впереди откинул капюшон, и Гизела чуть не вскрикнула — она узнала этого кудрявого черноволосого человека.
— Барон Мейджер из Оффена со срочными вестями из Малмсбери, милорд, — объявил паж.
Вооруженные солдаты встали за спиной своего хозяина, который преклонил колено перед сидящими за высоким столом.
Со своего места поднялся Глостер.
— Добро пожаловать, милорд. Граф Генрих наслышан о ваших многочисленных услугах ему и рад вас видеть здесь.
Вне себя от возмущения, Гизела бросилась вперед, продираясь сквозь толпу; люди от неожиданности расступалась перед ней, и вот она оказалась прямо около ненавистного врага. Повернувшись к нему, Гизела указала на него пальцем. Мысли об опасности, грозящей мужу, улетучились у нее из головы, как только она увидела этого красивого, улыбающегося сатану.
— Милорд, — обратилась она к графу Генриху. — Я прошу справедливости. Этот человек — само воплощение греховности! В восточной части страны это известно всем. Он окружил себя отбросами общества из Англии и Франции, которых укрывает, за что они расплачиваются с ним награбленным у несчастных жителей добром. Этот дьявол во плоти напал на мой дом, разрушил его и чуть не убил моего отца. Я поклялась отомстить и, зная, милорд, вашу справедливость, прошу вас задержать его и судить за преступления против тех, кого вы желаете видеть своими подданными.
В зале началось смятение. Два солдата из охраны де Котэна попытались оттеснить Гизелу, но граф Генрих привстал с кресла и повелительно поднял руку, запрещая ее трогать.
Гизела задыхалась и дрожала, но не от страха, а от гнева. Граф Честер громко призывал всех замолчать. Гизела почувствовала, как кто-то взял ее за руку. Обернувшись, она увидела около себя Алена, лицо которого исказилось от ярости.
Протестующий голос Мейджера де Котэна потонул в общем шуме. Граф Глостер схватил тяжелую подставку от солонки и стукнул ею по столу.
— Милорды, добрые люди, позвольте нам во всем разобраться, и тогда мы продолжим принятие петиций. А пока что отойдите от дамы, — обратился он к толпе.
Относительный порядок удалось навести не сразу. Солдаты де Котэна еще раз попытались схватить Гизелу, но им помешали лорд Ален и слуги Глостера. В результате Ален с Гизелой оказались в кольце стражи. Тут только Гизела поняла, что натворила. Она подняла на Алена полные слез глаза, но он хранил молчание.
— Эта женщина — сумасшедшая! — выкрикнул побагровевший от злобы де Котэн. — Я понятия не имею, о чем она говорит.
— Я — Гизела из Брингхерста, — громко и четко ответила она, — и вы прекрасно это знаете. Этот злодей известен всем в Рутланде, но он до сих пор не понес наказания.
Черные глаза графа Честера смотрели прямо на Алена.
— Это баронесса де Тревиль, она жена барона Алена де Тревиля, — объявил он, — одного из самых доблестных военачальников короля и владельца Элистоунского замка. Он и сам здесь, как мне показалось… Но почему барон одет в столь странный костюм? По-моему, он шпион!
Гизела не удержалась от испуганного крика.
— Милорды, это не так. Он…
Но граф Глостер сделал знак страже и почтительно повернулся к Генриху.
— Предлагаю вам лично разобраться с этим делом, милорд. Не стоит выносить подобные ссоры на публичное обсуждение.
Граф Генрих перевел заинтересованный взгляд с красивой взволнованной баронессы на презрительно ухмыляющегося де Котэна.
— Конечно, — спокойно произнес он. — Пусть даму препроводят наверх в будуар. Мы поговорим с ней позже. А что касается ее спутника, — острым взглядом из-под белесых ресниц он просверлил Алена, — то отведите его в караул и заприте там.
Стража отстранила Гизелу от Алена. Он отчаянно пытался пробиться к ней, но его грубо потащили к двери.
— Нет-нет! — рыдала она. — Мой муж никому не собирается причинить вреда. Послушайте…
— Мы все учтем, миледи, — успокаивал ее граф Глостер. — Не бойтесь. Обещаю вам, что барона Мейджера тоже возьмут под стражу но ему будет предоставлена возможность опровергнуть ваши тяжкие обвинения.
Женский будуар в замке Девайзеса оказался пуст. Вместо супруги сенешаля, как ожидала Гизела, ее встретила необщительная беззубая старуха, которая, правда, принесла воды для умывания и блюдо с остатками еды, белый хлеб и графин хорошего вина.
Есть Гизела не могла, но вину обрадовалась, так как у нее пересохло в горле. Она опустилась на подоконник и печально уставилась на двор внизу, где толпились просители. Мужа своего она не увидела.
От сознания содеянного у нее разрывалось сердце.
Ей бы промолчать, и Ален вполне мог получить аудиенцию у графа. Тогда у него появилась бы возможность удачно завершить свою миссию и к тому же изложить Генриху Анжуйскому дело Мейджера де Котэна. А теперь маловероятно, что ему все это удастся. Его обвинят в шпионаже и повесят!..
Гизела разрыдалась. Пусть граф Генрих и накажет Мейджера де Котэна, но Алена де Тревиля она может потерять. Что ей сказать в его оправдание, если ее спросят? Она не знала всех подробностей его тайной миссии, но должна убедить того, кто станет ее допрашивать, что Ален не желал вреда Генриху Анжуйскому.
