К. Харрис - Что остается от небес
– Будь осторожнее.
ГЛАВА 27
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 12 ИЮЛЯ 1812 ГОДА
Утро занималось облачное и неспокойное, холодный не по сезону северный ветер свистел в дымоходах и гонял по улицам мусор.
Перед тем, как уехать из дома, Себастьян зашел проведать Тома и обнаружил, что тот сидит на постели, раскрасневшийся и сердитый.
– Царапина-то ерундовая совсем, – заявил мальчик. – Пусть Морей отдаст мне штаны…
Виконт дотронулся до лба раненого – горячий.
– Лежи и не вставай – это приказ.
– Но серые не любят Джайлса…
– Я не беру коляску. Поеду в Танфилд-Хилл на Лейле. Один, – Девлин не собирался подставлять под пулю еще одного слугу. – А ты останешься в постели до разрешения доктора Гибсона.
– Но…
– Никаких «но», – это было сказано тоном офицера, когда-то усмирявшим недовольный ропот закаленных в боях солдат.
Вспыхнув багровым румянцем, Том повесил голову.
– Слушаюсь, милорд.
* * * * *
Под хмурым, ветреным небом деревушка Танфилд-Хилл лежала непривычно тихая и настороженная. Когда Себастьян ехал рысцой по главной улице, какая-то женщина в накинутой на голову темной шали бросила в его сторону обеспокоенный взгляд и теснее прижала к себе стоявшего рядом ребенка. «Убийство в деревенской церкви меньше чем за одну неделю двоих священнослужителей не могло не напугать местных жителей», – подумал виконт.
Девлин отыскал постоялый двор «Собака и утка», угнездившийся в излучине мельничного ручья, как раз за погостом. Это было простое двухэтажное кирпичное здание, построенное в начале восемнадцатого века, с вымощенным задним двором, защищенным с одной стороны платной конюшней, а с другой – каретным сараем.
– Ну да, – с удовольствием вступил в беседу Джеб Купер, принимаясь чистить арабскую кобылу Девлина сразу за широкими воротами конюшни. – Было времечко, я служил грумом у самого сэра Нигеля Прескотта.
У конюха, худощавого, жилистого мужчины ростом чуть ниже среднего и возрастом лет пятидесяти были густые и курчавые коротко стриженые седые волосы и костлявое лицо, заросшее недельной щетиной.
– Я и не удивился, прослышав, что хозяин все эти годы был мертв, – заметил Купер. – Сразу подумал, что с ним что-то нехорошее приключилось, когда нашли Леди Джейн.
– Леди Джейн? – непонимающе нахмурился виконт.
– Лошадь сэра Нигеля, серая в яблоках и с белыми носочками. Такую красотку было еще поискать. Хозяин сам ее объезжал.
Себастьян прислонился спиной к выбеленной стене, скрестив руки на груди.
– А кобылу потом нашли бегавшей по пустоши?
– Верно, на следующее утро.
– И тогда вы решили, что на сэра Нигеля напали ночные грабители?
–Я-то? – глянул на виконта конюх поверх лошадиного крупа. – Не-а. Ни минуты в такое не верил.
– Почему?
– Не могло такого случиться, чтоб Леди Джейн убежала и хозяина бросила. Она ж ему как дите была. Если бы сэр Нигель был ранен, ни в жисть бы его не оставила.
– Как долго вы прослужили в Прескотт-Грейндж?
– Почти десять лет.
– А почему ушли?
Джеб потер пальцем нос и подмигнул:
– Впутался в историю с одной из служанок, понимаете, да? Леди Прескотт сама попросила меня уволиться. Да и потом, она на меня взъелась еще с того вечера.
– С того вечера, как сэр Нигель пропал? – снова нахмурился Девлин.
– Ага. Наверху в доме тогда такая ругань неслась, – хмыкнул конюх. – В аккурат после ужина.
– И кто же ссорился?
– Ясное дело, кто – сэр Нигель и леди Розамонда.
– И часто они бранились?
Джеб помолчал, собираясь с мыслями.
– Ну, у хозяина норов был, что у самого дьявола. Вечно то на одного наорет, то на другого. Только ее милость не часто супротив мужа шла.
– А в тот вечер пошла?
– Ну да. Я слышал, как она упрашивала, когда сэр Нигель выскочил, бахнув дверью, и потребовал лошадь. «Пожалуйста, не делай этого!» – смешно вытаращив глаза, фальцетом пропищал конюх.
– Не делай чего?
– Наверное, не уезжай, – понизив голос до обычного, предположил собеседник.
– Но баронет все равно ускакал? Несмотря на мольбы супруги?
– Ага. Я оседлал Леди Джейн, и он отправился в Лондон.
Себастьян выглянул через открытую дверь конюшни на неторопливо текущий мимо мельничный ручей. Деревня лежала как раз по пути из имения на главную лондонскую дорогу.
– Сэр Нигель действительно говорил, что едет в Лондон?
Джеб Купер сложил губы трубочкой, силясь припомнить.
– Нет, точно не скажу – столько лет прошло.
– А вы не знаете, из-за чего Прескотты разругались?
– Не, не знаю, – покачал головой конюх. – Но, может, Бесси вам объяснит.
– Бесси?
– Бесси Данлоп, бывшая нянька ее милости – а потом и сэра Питера. Многие из деревни твердят, что она ведьма, – Джеб замолчал, его взгляд сделался каким-то странно отсутствующим. – Понимаете, я не поручусь, что Бесси не ведьма. Но точно скажу, что она все примечает. Конечно, еще вопрос, захочется ли ей с вами потолковать…
– И где мне найти эту Бесси Данлоп?
– Она живет выше по ручью. Где-то с полмили отсюда, в Брайар-коттедж.
– Спасибо, – Девлин выпрямился и сунул в ладонь конюха гинею. – Вы очень помогли.
Виконт уже подтягивал во дворе подпругу на седле своей арабской кобылки, когда Джеб Купер подошел поближе.
– Я тут подумал – в тот вечер еще кой-что чудное было, о чем вам, наверное, интересно узнать.
– Да? – опустив стремя, повернулся к собеседнику Себастьян.
– Не прошло и пяти минут с отъезда хозяина, как леди Прескотт велела седлать ее коня. Умчалась даже без грума.
– Вы хотите сказать, леди Розамонда последовала за супругом?
– Про то не знаю, но двинулась хозяйка в сторону Лондона, это точно.
– Когда она вернулась?
– Понятия не имею, – поджав губы, покачал головой конюх. – Я когда на следующее утро проснулся, лошадь ее милости стояла в конюшне не расседланная.
– И выглядела так, словно долго скакала?
– Потной лошадка не была, это точно. Я б сказал, нет, на ней вообще далеко не ездили.
* * * * *
В детских представлениях Себастьяна домики ведьм были мрачные и ветхие, с покрытыми мхом стенами, хмурыми, затянутыми паутиной окнами и сломанными ставнями, зловеще скрипящими на ветру. Сами ведьмы, разумеется, являлись отталкивающими существами – согбенные костлявые старухи с всклокоченными волосами, крючковатым носом и беззубой слюнявой ухмылкой.
Но проехав по тенистой, заросшей тропе, вившейся между ив и дубов по берегу ручья, виконт добрался до опрятного, свежевыбеленного коттеджа с недавно перекрытой крышей, расположенного посреди изобилия вьющихся роз, буйствовавших алым и розовым цветением. В камышах у воды прихорашивался белоснежный гусь, на ветвях соседней ивы весело щебетали вьюрки. Возле открытой двери на низеньком стульчике сидела седоволосая женщина, зажав между коленей маслобойку. Когда Себастьян заехал во двор, старушка отложила в сторону утварь и ловко поднялась на ноги.
