Соня Пелтон - Тайное сокровище
– Правда? – переспросил Тайриан.
Он запил еду холодной водой, и неожиданно у него вырвалось:
– Я понятия об этом не имею. Я не знаю монахинь.
Золотистые глаза сверкнули огнем при мысли о женщинах «другого рода», которых он знал хорошо. Но все это осталось в прошлом, пока он не перебесился, у него каждую ночь была женщина. Сейчас ему двадцать пять. Но он явно не утратил еще лихих свойств!
Торолф посмотрел на Гвендолен и увидел, что она застыла с сочной ножкой в руках. Пристально глядя на монаха, девушка медленно опустила поднесенный ко рту кусок. Торолф быстро обернулся лицом к Тайриану.
– Что ты сказал? Что-то насчет монахинь?
– О, – Тайриан начисто облизал жирные пальцы и только потом ответил, – да, монахини, – он кивнул, чувствуя на себе ожидающий взгляд Гвендолен. – Я знал многих монахинь в разных аббатствах и монастырях. Должен заметить, все они – вполне приятные дамы.
Гвендолен вскочила и швырнула недоеденный кусок кролика в костер на глазах у изумленных мужчин. Подхватив подол белой шерстяной юбки, она решительно зашагала прочь.
– Она выглядит очень сердитой, – заметил Тайриан.
– Она действительно сердится. Должно быть, ты произнес пару слов, которые пришлись ей не по нраву. Я тебе уже говорил, что ее легко вывести из себя.
Торолф хотел встать и пойти вслед за девушкой, но на плечо ему опустилась рука Тайриана.
– В чем дело? – спросил возница. – Разве я не должен идти за ней?
– Нет. Оставь ее. Прогулка принесет только пользу. Не могу представить жизнь в окружении монашек и непреклонной аббатисы. И так изо дня в день, – сказал Тайриан с кривой улыбкой.
Торолф смотрел в сторону удалявшейся Гвендолен, но после этих слов, как разъяренный медведь, стремительно повернулся к монаху.
– Что ты сказал?
Ответом ему был ничего не выражающий взгляд.
– Суровая аббатиса? Ты видел ее?
– Конечно, – спокойно произнес Тайриан. – Я знаю об Аманде Миранд. Я никогда не говорил с ней, но монахини, конечно же, кудахтали о своей настоятельнице.
– Монахини не кудахчут, – Торолф рассмеялся вместе с Тайрианом. – Они приглушенно попискивают, но я ни разу не слышал их кудахтанья, – он заговорщицки подтолкнул собеседника локтем.
Гвендолен возвратилась и, кипя от злости, прислушивалась к дружному смеху мужчин. Неужели Торолф не понимает, что человек, сидящий рядом с ним, вовсе не монах, как они предполагали, а обманщик? Может быть, он один из тех людей, которые стремятся ее похитить?
Если бы только она могла говорить! Через некоторое время послушница и ее сопровождающие собрались улечься спать.
Внезапно какая-то суматоха поднялась вокруг костра: поляна заполнилась дикими и свирепыми на вид людьми, похожими на разбойников с большой дороги. Один из них мертвой хваткой вцепился в Гвендолен и потащил за собой. Другой в мгновение ока оказался за спиной Торолфа и приставил нож к горлу. Великан ничего не мог сделать.
Тяжело дыша, Гвендолен заметила, как Тайриан отшвырнул сутану, бросил на землю пояс и вскочил на бревно. Вытащив огромный меч, который девушка видела раньше, он принялся размахивать им во все стороны. И когда клинок зловеще засверкал в свете костра, многие из нападающих отступили, не желая иметь дело со столь опасным противником.
– Ну, давайте, смелее! – подзадоривал бандитов Тайриан, прищелкивая пальцами. – Вы просили развлечений? Вперед! Кто хочет первым отведать моего клинка?
Услышав за спиной булькающий звук, а на другом конце поляны слабый вскрик, Тайриан бросил взгляд через плечо и увидел, что разбойник перерезал Торолфу горло от уха до уха; великан даже не успел воспользоваться ножом, зажатым в руке. Бандит выхватил его и повесил себе на пояс.
Тайриан перевел взгляд на молчавшую послушницу, отметив про себя, что она все-таки издала слабый звук.
Один из непрошенных гостей прыгнул Тайриану на спину, но тот стряхнул его, словно муравья, и без труда прикончил. Голова разбойника, отсеченная одним взмахом меча Тайриана, покатилась по поляне к костру, волосы зашипели, соприкоснувшись с пламенем.
Гвендолен подняла глаза к небу, но не лишилась чувств. Ночную тишину пронзил леденящий кровь звук. Девушка поняла, что этот рев издал Тайриан, и решила, что это, наверное, боевой клич.
На удивление быстро Тайриан отправил на тот свет шестерых нападавших, а остальные бросились бежать. Остался только один – черноволосый дьявол, не отпускающий Гвендолен. Он пытался затащить ее в темноту, где стояла его лошадь.
– Скоро мы умчимся отсюда, – шепнул он девушке в ухо, отвратительно ухмыляясь. – Многие бордели в Лондоне хорошо заплатят за тебя.
Вряд ли Гвендолен слышала его. Она все глубже погружалась в бездну ужаса. Девушку бил озноб, дыхание с трудом вырывалось из горла, она молила Бога, чтобы сознание покинуло ее.
Тайриан услыхал, как черноволосый разбойник говорил Гвендолен, что всегда хотел поразвлечься с монахиней.
Она пискнула, как мышка. Казалось, бандит замер на месте от удивления, потом потащил ее дальше. Гвендолен упиралась, как могла, пока разбойник пытался подтянуть ее к лошади. Просто чудом покрывало и апостольник остались на голове девушки; и несмотря на то, что ее волокли по земле, к белому одеянию грязь почти не пристала.
Разбойник гнусно усмехнулся, когда Тайриан наставил ему в грудь острие меча.
– У меня здесь маленькая монашка, и ты ничего не сделаешь, если только не хочешь увидеть хорошенькую девчонку мертвой. Я забираю ее с собой. Она пригодится во всех делах, которые я придумал для нее.
Потянулись томительные мгновения. Гвендолен не отрывала глаз от тщательно начищенной сияющей рубахи из звезд на Тайриане. Сейчас она узнала: это кольчуга, Значит, он действительно рыцарь. Она никогда не видела, чтобы человек так сражался; она никогда не видела, как отсекают мечом головы.
Гвендолен почувствовала головокружение. Знай она, что случится подобное, она съела бы весь ужин. Несомненно, если ей и нужны были запасы энергии, то именно теперь. Толстопузый бандит позади нее съел, должно быть, целого борова до того, как напасть на их лагерь.
Кинжал, который разбойник держал у горла девушки, был небольшим и узким: Тайриан сначала даже не заметил его. А сейчас он смотрел на маленькое сверкающее лезвие и капли крови на подбородке Гвендолен, запачкавшие целомудренно-белый апостольник.
Тайриан пригляделся к лицу бандита и прочел жадность и голод в его взоре. Фактически, на том лице отпечатались все смертные грехи: спесь, алчность, похоть, гнев, зависть и лень. Тайриан надеялся, что рассудил правильно, и этот человек на самом деле склонен к лености и рад будет избежать слишком большого напряжения в эту ночь, что облегчит и ускорит освобождение Гвендолен.
