Виктория Холт - Лев-триумфатор
Мое сердце подпрыгнуло. В порт! Это будет, конечно, не английский порт. Никакой испанский галион не позволит себе так рисковать. Но слово «порт» взволновало меня. Мы сможем сбежать и отыскать дорогу обратно в Англию.
— В то время пока мы будем в порту, я запру вас в каюте, — сказал он. — Вы должны понять, что это необходимо.
— Если вы можете сказать куда нас везут, мы, возможно, и сможем понять это, — возразила я.
— Вы узнаете в свое время, сеньора.
— Я хочу знать сейчас.
— Иногда нужно подождать, — сказал капитан. Он повернулся к Хани:
— Я полагаю, вы не испугались?
— Я знала, что вы спасете корабль, — ответила она. Казалось, что-то связывало их: понимание, согласие. Я никогда по-настоящему не понимала Хани. Это шло от ее родства с ведьмой и того странного пути, которым она попала в наш дом.
Эдуард, очевидно, умер, и она оплакивала его, но не так долго, как этого можно было ожидать. Он был ей хорошим мужем, и она горевала. Но она не дошла до отчаяния, как я полагала. Все ее мысли были связаны с ребенком. И беспокойство капитана придало ей силы.
— Как только в камбузе смогут разжечь огонь, будет горячая пища, — сказал он.
Хани пробормотала «спасибо», после чего он оставил нас.
— Этот мужчина может вывести из себя, — сказала я, когда он ушел. — Он знает, куда мы плывем, но почему-то не хочет сказать это. Я была сердита на него.
— Он был добр к нам, — возразила Хани. — И он хранит чужой секрет.
— Ты определенно благосклонна к нему, — заметила я.
* * *Шторм стих. Корабль, хотя и потрепанный, но все же величественный, благополучно вышел из стихии. Он был на плаву и мог продолжать свой путь. Это уже радовало.
Капитан сказал нам, что на палубе будет отслужена благодарственная служба. И, так как спаслись все, всем следовало присутствовать на ней.
Мы должны были прийти на палубу вместе с остальными. Джон Грегори и Ричард Рэккел будут стоять по обе стороны от нас. Мы поднимемся на палубу после того, как соберется команда корабля, и уйдем, как только служба кончится.
Дул сильный ветер. Чудесно было подняться по трапу. Джон Грегори шел перед нами, а Ричард Рэккел замыкал шествие. Моряки всех возрастов и различной комплекции выстроились на палубе. Деревянный ящик служил кафедрой, и на нем стоял капитан. Он выглядел прекрасно — мужчина с приятным, но достаточно суровым лицом. Несмотря на его мягкость, чувствовалось, что, если обстоятельства потребуют, он может быть жестоким и страшным.
Этот момент я запомню на долгие годы: холодный ветер раздувал паруса, ерошил наши волосы, трепал одежду. Он казался особенно приятным после духоты каюты, небо, чуть голубое, с бегущими по нему облаками, запах мокрого дерева, потных тел и старой одежды радовал даже больше, чем чистый свежий ветер.
Жизнь кажется прекрасной, когда знаешь, что находишься на грани смерти. Даже для пленников на пиратском корабле, которых везли, неизвестно куда, радостно было остаться в живых.
Я почувствовала тогда жажду к жизни. Что бы еще меня не ожидало, я вынесу все и никогда не забуду этого. Я стану полнокровно жить, дорожа каждой минутой существования, пока не умру.
Капитан читал Библию, я не знала, что именно, но это было прекрасно. Тишина нарушалась только ветром в парусах и звуком его голоса.
Мне кажется, что каждый стоящий на палубе от всего сердца возносил благодарения за спасение.
Я чувствовала устремленные на нас взгляды, главным образом на меня, странные, брошенные украдкой. Взгляды, в которых сквозила ненависть… и еще страх! Что это означало? Я взглянула на Хани, но она ушла в свои мысли, и дрожь опасения пробежала по мне. Я ясно поняла как беззащитны мы были.
Капитан замолчал. Джон Грегори прикоснулся к моей руке.
Пришло время спуститься вниз.
* * *Мы бросили якорь в миле от берега, и капитан пришел поговорить с нами.
— Сожалею, — сказал он, — что не могу позволить вам сойти на берег. Пока мы в порту, я должен быть уверен в надежности охраны. Вы понимаете меня?
Хани утвердительно кивнула.
— Можем ли мы, по крайней мере, выйти на палубу, на свежий воздух? настаивала я.
Он сказал, что подумает об этом. Но мы должны обещать не пытаться выкинуть какую-либо глупость.
— Глупость — это попытка вернуться в наш собственный дом? — спросила я, не удержавшись, так как всегда помнила, что эти люди предали нас.
— Это будет не только глупо, но и невозможно, — вежливо ответил он. — Вы на чужой земле. Как без денег вы сможете вернуться в Англию? Опасность будет поджидать вас со всех сторон, так что я охраняю вас для вашего же блага.
— Ради того, чьи приказы вы выполняете?
Он кивнул.
Нам разрешили подняться на палубу под охраной Джона Грегори и Ричарда Рэккела. Я видела траву, деревья и несколько домов. Было приятно смотреть на них после долгого созерцания океана. К ее великому удовольствию, Дженнет позволили спуститься на берег. Мы следили, как она спускается по лестнице в лодку. Матрос-любовник поймал ее на руки, и она засмеялась. Я видела, как он нежно ущипнул ее за ягодицу, и она снова рассмеялась. Она, казалось, не жалела о своем похищении, так как из всех, кого я когда-либо знала, она наиболее легко приспосабливалась ко всему.
— Для счастья ей нужен только мужчина, — сказала я.
— Кажется, она без ума от своего испанца, — миролюбиво ответила Хани.
Как бы я хотела ступить на берег! Придет ли когда-нибудь сюда Джейк Пенлайон? Это было вполне вероятно, так как я считала, что это часть Испании и мы находимся на пути к Побережью Варваров. Он рассказывал об этих водах. Я посмотрела на далекий горизонт, где море и земля встречаются, и сказала себе: «Однажды там появится корабль. „Вздыбленный лев“. Он придет, я знаю».
Мы глядели на берег, опершись на перила. Было достаточно далеко, чтобы разглядеть людей, но мы видели снующие туда-сюда лодки.
Дженнет вернулась, переполненная впечатлениями.
— Люди лопочут на испанском! — сказала она. — Я не могла понять, что они говорят, но мой Альфонсо понимал все.
— Надеюсь, так как он испанец, — ответила я.
Ее взяли в винный магазин, напоили вином и дали пирожок с острой начинкой. Дженнет поражало все, что ей показал Альфонсо.
На следующий день нам разрешили войти в гавань, где мы оставались, пока шел ремонт. Надо было заменить снасти, да и, как оказалось, судно следовало заново проконопатить и осмолить. Корабельные плотники были при деле.
Весь следующий день на судне кипела работа: не только сменили снасти, но и загрузили свежие продукты. Несколько человек из команды дезертировало.
