Элис Торнтон - Доверяя только сердцу
– Ступай в каюту. Сегодня ночью опасно зажигать огонь на палубе – лучше не рисковать.
Адама подняли с палубы, и Анжелика сочувственно поморщилась, услышав, как он со свистом втянул в себя воздух, подавляя болезненный стон.
В тусклом свете фонаря, горевшего в каюте, лицо его выглядело измученным и бледным, однако на бинтах, которыми была обмотана его нога повыше колена, пятен свежей крови не было заметно. Бенуа тщательно осмотрел повязку.
– Если только кровотечение не начнется снова, мы не станем пока ничего трогать, – решительно произнес он.
Адам улыбнулся. Анжелика подумала, что он, должно быть, одного с Бенуа возраста, хотя болезненное выражение на лице и бледность старили его. Адам казался худощавым и тщедушным, однако девушка догадывалась, что на самом деле он куда выносливее и сильнее.
– Твой отец был прав: надо было тебе стать костоправом, – хрипло проговорил он. – Прости, Бен. У меня и в мыслях не было причинять тебе столько беспокойства, хотя, честно говоря, я сам не ожидал такой заварушки.
Пока он говорил, глаза его с откровенным любопытством разглядывали Анжелику. Входя в каюту, девушка скинула с головы шаль, и в желтоватом свете фонаря ее роскошный гребень, усыпанный сапфирами и бриллиантами, переливался, словно рассыпая искры. Щеки Анжелики разгорелись от ночной прохлады, а глаза горели от возбуждения и любопытства. Похоже, ее ничуть не испугали темные пятна крови на одежде Адама, и нисколько не смутило необычное окружение, в котором она оказалась.
– Пожалуй, и я тоже не ожидал. – Бенуа слабо улыбнулся, на мгновение засмотревшись на сверкающие бриллианты. – Адам, я уверен: ты счастлив, что тебе выпала честь познакомиться с леди Анжеликой Леннард…
Адам широко раскрыл глаза, и во взгляде его одновременно читались и удивление и мальчишеский восторг.
– Дочка самого Эллевуда! – воскликнул он. – Ха! Похоже, тебе наконец пришло время расплачиваться за свои грехи.
– Можно сказать и так, – ухмыльнулся Бенуа. – Миледи, имею честь представить вам мистера Адама Кеннетта. Если бы шестнадцать лет назад монета, которую мы подкидывали, упала другой стороной, именно Адам, а не я, подстерег бы вашего отца в засаде на берегу.
– Рада с вами познакомиться. – Анжелика без малейшего колебания протянула Адаму руку. – Мне так жаль, что вы ранены.
– Это мне жаль, что приходится знакомиться с вами в подобных обстоятельствах, – сокрушенно ответил Адам. – Но, миледи, вам здесь не место. Понять не могу, о чем думал Бен, позволив вам прийти сюда!
– А он и не позволял, – неловко сказала Анжелика, не смея поднять глаза на Бенуа.
– Миледи хочет, чтобы я вытащил ее брата из Битша, – объяснил он за Анжелику, – однако ей слишком многое известно о моем недостойном прошлом, чтобы она смогла доверять мне. А потому сегодня вечером миледи решила последовать за мной, чтобы разведать, что за темное дело я замышляю. В следующий раз мне следует дважды подумать, прежде чем в ее присутствии повязать на шею черный платок!
Адам изумленно уставился на Анжелику, а затем звонко расхохотался. Впрочем, смех его тут же сменился болезненной гримасой.
– Так тебе и надо – не будешь изображать из себя денди! – с трудом выговорил Адам. – Действительно, посмотрите-ка на него – на нем черный платок! Отличная работа, миледи! Время от времени ему бывает очень полезно получить щелчок-другой по носу, и до сих пор, кажется, сбить с него спесь удается только семейству Леннард! Миледи, я очень рад познакомиться с вами. – Анжелика вспыхнула, стараясь не смотреть Бенуа в глаза. Раненый беспокойно пошевелился, и улыбка сошла с его лица. Теперь он обратился к Бенуа: – Скоро мы будем в Западной бухте, да? Бен, отвезти новости в Лондон придется тебе. Я уже не смогу. – Адам замолчал, с сомнением бросив взгляд на Анжелику.
– Если бы мне казалось, что я не могу доверять миледи, я не сказал бы ей твое имя, – моментально откликнулся Бенуа, чем немало удивил Анжелику.
– Да, наверное, ты прав. – На мгновение Адам прикрыл глаза. Лицо его то и дело искажала гримаса боли, и, несмотря на то, что Кеннетт слегка оживился, разговаривая с Анжеликой, было совершенно ясно, что он сильно ослабел, а рана причиняет ему значительную боль. – Бонапарт затеял строительство боевого флота на Шельде, – помолчав, продолжил Адам. – Уже готовы десять линейных кораблей, и еще больше заложено на верфях в Антверпене. Я сам их видел. Если сейчас не обратить на это внимания, такой флот может представлять серьезную угрозу безопасности Британии. Ты должен немедленно связаться с нашим Адмиралтейством, Бен!
– Я так и сделаю.
Анжелика смотрела то на Адама, то на Бенуа. Любопытство и тревога сменялись на ее лице, пока она слушала Адама, однако теперь взгляд ее больших, сияющих голубых глаз был устремлен на Бенуа. Судя по всему, известие, которое сообщил ему Адам, нисколько не удивило его, однако девушка чувствовала, что весь он напрягся, подобно тугой пружине. Сейчас он собран и полон решимости преодолеть любое препятствие, лишь бы только исполнить свой долг. Дремлющий в нем волк встряхнулся и встал, готовый действовать.
– Подожди меня, – коротко приказал Бенуа. – Прикройте фонарь, миледи.
Наклонив голову, он вышел из низенькой каюты и пропал на палубе. Анжелика встретилась глазами с Адамом. Он слабо улыбнулся.
– Меня чуть не прикончили, пока я старался доставить эти сведения, а он только и знает, что командовать мною, – пожаловался Адам. – Следовало догадаться, что сочувствия от него ждать нечего…
Он поморщился и попытался слегка приподняться, стараясь дотянуться до раненой ноги.
– Нет, лучше не трогайте! – остановила его Анжелика. – Мы же не хотим, чтобы снова открылось кровотечение. – Она ободряюще улыбнулась Адаму, и он, тяжело дыша, вновь устало опустил голову на жесткую подушку. – Если вы неосторожно заденете повязку, будет только хуже! – ласково сказала она.
– Удивительно, что при виде меня вы не падаете в обморок от отвращения, – вздохнул Адам.
– Мне доводилось видеть кое-что и похуже, – спокойно ответила ему Анжелика.
Сейчас она пыталась не вспоминать, какое ужасное зрелище представлял собой ее отец, когда его принесли домой после случившегося с ним несчастья. Тогда ей пришлось подавить в себе и тошноту, и отвращение, и страх, потому что выбора у нее не было. Потом ей не раз снились кошмары, и Анжелика хотела бы навсегда забыть тот день, однако что было, то было. Несчастный случай с отцом закалил ее, теперь она не отличалась обычной для благородной дамы чувствительностью. Рана Адама беспокоила ее только потому, что могла быть опасной прежде всего для него самого.
