Дорин Малек - У алтаря любви
– Сам выбрал?
– Да, за физические данные: рост, выносливость, общее здоровье.
– И это все?
– Все. У Рима много врагов, нужна армия, чтобы сражаться с ними.
– Ты жил армейской жизнью долгих одиннадцать лет?
– Время летит быстро.
– Потому что вы все время сражались?
– Или готовились к сражениям.
Юлия села и дотронулась пальцами до еще яркого шрама, пересекающего грудь над левым соском.
– Откуда у тебя этот шрам? – спросила она.
– В Галлии.
– Как?
– Обнаженный варвар с выкрашенным в голубую краску лицом пытался поразить меня в сердце кинжалом.
– А остальные? – Юлия провела пальцем от груди к животу.
– В разных местах. Римляне предпочитают в основном рукопашный бой, поэтому остались эти отметины.
Она поцеловала его плечо длинным поцелуем.
– Боюсь, что уйдешь в Парфию, и я больше тебя не увижу.
Он приподнял ее подбородок и повернул лицом к себе.
– Пока жив, ты увидишь меня снова.
– Это и беспокоит меня. Останешься ли ты в живых?
– Я сражался одиннадцать лет против самых разных врагов и остался в живых, а теперь у меня более важная причина остаться в живых.
– Должно быть, за все это время у тебя было много любовниц, – заключила она.
Марк прекрасно знал, что лучше не обсуждать такие темы с женщинами, а тем более с Юлией, такой неопытной.
– Не так много, – уклончиво ответил он. Она недоверчиво хмыкнула.
– Мне рассказывали о солдатах.
Он рассмеялся многозначительности ее тона.
– Что же тебе рассказывали?
– Что они седлают все, что движется, – ответила Юлия, и он изумленно уставился на нее, поразившись, что ей знаком такой грубый язык.
– Кто тебе это сказал?
– Марго, моя рабыня. Она попала в плен в Гельвеции и рассказывала, как римляне, захватив ее деревню, изнасиловали всех женщин.
Марк пожал плечами.
– Война – это другое дело, хотя признаюсь, мне никогда не нравилось принуждать женщину, которая тебя не хочет – взаимное желание доставляет гораздо большее удовлетворение для души.
– Взаимное желание? – повторила она, пробежав пальцами по центру живота вниз и взяв его в руку.
Он закрыл глаза.
Она стала ласкать его, и он поднялся в ее руках.
– Вот так? – спросила она. Он схватил ее и опрокинул на спину.
– Ты слишком быстро все постигаешь, белая роза, – пробормотал он, когда она тесно прижалась к нему.
– Люби меня снова, – прошептала она. Как было отказать в такой просьбе?
* * *Вериг, стоя на коленях у дверей спальни, отмывал известь от кафельного пола, – Ларвия сама придумала для него такую работу, требовавшую много времени, в течение которого он будет находиться возле спальни, имея, таким образом, в случае нужды, возможность защитить тех, кто за дверью. Все это казалось ему маловероятным: центурион, сдавший его римским магистратам, находится рядом, за стеной, и занимается любовью, а ему поручено защищать его.
Но так захотела Ларвия, и нельзя не выполнить ее волю.
Прошло некоторое время, как вдруг стремительно появилась она сама – на ней не было лица.
– Что случилось? – тихо спросил он, поднимаясь с колен.
– Только что в доме появился дед, – ее беспокойство показывало, к чему это может привести. – Постараюсь занять его в гостиной, чтобы не бродил по всему дому.
– Зачем он приехал?
– Представления не имею, но если узнает, что Юлия встречается в моей спальне со своим возлюбленным центурионом, у всех будут большие неприятности.
– Что мне делать?
– То же самое, что и раньше – никто не должен проникнуть в спальню, пока буду занята с дедом.
Вериг кивнул.
– Полагаюсь на тебя, – добавила Ларвия.
– Понимаю.
И она полетела в гостиную, встретившись у входа с Нестором, несшим вино, ею заказанное.
– Дедушка, – произнесла она, входя в гостиную с ослепительной улыбкой на лице. – Извини, пожалуйста, чуть задержалась, домашние дела. Ты не выпьешь немного вина? Это лучшее лесбийское вино – твое любимое.
Каска рассеянно кивнул, и Ларвия подала знак Нестору наполнить бокалы, а затем предупредила, что может идти, добавив:
– Не беспокойте нас ни по какому поводу. Нестор молча кивнул и вышел.
– Ну, а теперь скажи, что сделать для тебя? – задала вопрос Ларвия, сев напротив деда.
– Я пришел дать тебе совет.
Каска расправил на коленях складки своей изысканной тоги, и Ларвия заметила, что ее край испачкан грязью и поняла, что дед очень спешил к ней.
– Какой сюрприз, – отозвалась Ларвия и снова улыбнулась, чтобы смягчить колкость ответа.
– Я говорю серьезно, Ларвия. Политическая обстановка ухудшается: в Сенате сегодня творилось неизвестно что. Считаю, что тебе пора забрать деньги из банков и перевести их в золото, золотые слитки, монеты и драгоценности. Сделан это осторожно, деньги забирай небольшими суммами и превращай их в ценности, которые можно легко взять.
Ларвия удивленно посмотрела на него.
– И ты поступаешь так же?
– Да, – кивнул он.
– А если об этом узнают другие? В банках будет столпотворение.
– Мы делаем это очень осторожно.
– Неужели все так плохо? Дед тяжело вздохнул.
– Когда дело дойдет до гражданской войны, то неизвестно, кто будет контролировать банки, которые сейчас под защитой государства. Если одолеет Цезарь, то те из нас, кто выступал против него, в лучшем случае лишатся постов, а в худшем – разорятся. В последний раз такое случилось при Сулле. Дома его врагов оказались разрушенными до основания, а личная собственность конфискована.
Ларвия вся превратилась во внимание.
– Расскажи подробнее, что же делать.
Каска в деталях изложил ей план действий, и Ларвия провела с ним довольно продолжительное время. Ему некогда было ходить по дому, поэтому, закончив разговор, немедленно ушел. Проводив его, Ларвия сразу же направилась к своей спальне, но Верига там уже не было. Немедленно отыскав Нестора, стараясь не поддаваться панике уже во второй раз за этот вечер, она не на шутку встревожилась.
– Где Вериг? Вижу, что ушел, не выполнив работу, которую ему приказано закончить сегодня вечером.
– С ним одни неприятности, и случились они, когда вы беседовали с консулом Каской и просили вас не тревожить, госпожа.
– Неприятности? – спросила Ларвия. Ей не понравилось, что Нестор старается избегать ее взгляда.
– Отказался повиноваться моему непосредственному приказу, – неуверенно произнес Нестор.
– И в чем же он заключался?
– Хотел войти в вашу спальню, когда снова начался дождь, там оставались открытыми окна, и вода могла залить пол.
– Я же говорила тебе не заходить туда ни под каким предлогом, – сердито ответила Ларвия, начиная понимать, что могло произойти.
