Сюзанна Энок - Неудержимое желание
В этих глазах можно было утонуть. Сомнений не оставалось, Джорджиана по-прежнему хотела его.
— Ты хочешь, чтобы я сказала что-то еще? Имя твоей лошади или таблицу умножения?
У него дрогнули губы.
— Моего имени достаточно. Спасибо.
Они ускорили шаги, чтобы догнать герцогиню.
— Не понимаю, почему ты настаиваешь, — сказала она тихим голосом, так что никто в толпе не смог бы расслышать ее слов. — Я сказала, что никогда не смогу доверять тебе.
— Ты уже доверяешь, милая моя.
— И почему же ты так считаешь?
— Ты оставила у меня несколько очень личных вещей, и как бы ты ни притворялась, что не веришь мне, ты знаешь, что я никогда не использую их против тебя.
Она покраснела.
— Значит, у тебя есть одно хорошее качество. Но при наличии стольких плохих едва ли стоит им хвастаться.
— Я начинаю думать, что мне следовало принести тебе веер.
— Я…
— А вот и вы, — обрадовалась герцогиня, беря Джор-джиану под руку и уводя ее в сторону от Тристана. — Ты должна спасти меня от лорда Финдлина.
— Вы привлекательная женщина и к тому же вдова, — сказала Джорджиана тете, снова становясь олицетворением очарования теперь, когда она разговаривала не с ним. — Вы не можете обвинять его.
— Думаю, ему нужны мои деньги, — заметила герцогиня, оглядываясь на Тристана.
Черт побери! Теперь из него делают еще одного жадного хваткого представителя большей части особей мужского пола.
— А может быть, ваша светлость, — неторопливо произнес он, — у него просто неплохой вкус. Если бы ему были нужны только деньги, он мог бы выбрать более… сговорчивую женщину.
Брови герцогини взлетели вверх.
— В самом деле.
Когда они пришли к своей ложе, в ней уже разместились тетушки, Брэдшо, Эндрю и, что удивительно, Бит. Джорджиана со всеми поздоровалась, поцеловала Милли и Эдвину в щеку и села среди трех тетушек. Фредерика увлеклась разговором, не обращая внимания ни на фейерверки, ни на оркестр, расположившийся неподалеку. Тристан наблюдал за всеми, и раздражение его росло. Он знал, что Джорджи была неравнодушна к нему, иначе она бы от него не пряталась. Но пока она удерживала около себя герцогиню, он мало чего мог добиться.
Тристан улыбнулся. Он никогда не поставил бы рядом слова «добиваться» и «Джорджиана». Он не сводил с нее глаз, и, когда она взглянула на него, кровь быстрее побежала по его жилам. Шесть лет назад она очень рассердилась на него, и сейчас можно было считать, что начинается новая игра. Она так и сказала: он не усвоил урока, который ему преподали. Но как бы высоки ни были ставки, он будет играть в эту игру до конца.
— Разве это был не маркиз, Джорджиана?
Джорджиана опомнилась и, отведя взгляд от Тристана, посмотрела на тетку:
— Простите, что вы сказали?
Фредерика свела брови, затем ее чело прояснилось.
— Милли спрашивала тебя о женихах.
— О да, это был маркиз. Конечно.
С тех пор как Тристан заехал за ними, тетушка уже третий раз заводила разговор о ее поклонниках. Хотя она не собиралась замуж за лорда Лаксли или за кого-то из тех, кто каждую неделю делал ей предложение. Даже если бы у нее не было особой причины для отказа, они ее не интересовали. С большинством из них ей было скучно. А мысль, что Тристан может преследовать ее с намерением жениться, казалась просто… абсурдной. Скорее всего он ожидал, что она снова без памяти влюбится в него, и тогда он посмеется над ней и, бросив, останется победителем. По разбитым им сердцам можно было перейти Темзу, но у нее не хватало сил справиться с собой. Он всякий раз находил повод, чтобы взять ее руку или коснуться плеча, и ее бросало то в жар, то в холод, но это было всего лишь вожделение. Ее тело тосковало по нему, но разум не покидал ее. И ее сердце будет подчиняться разуму.
— Джорджиана, проснись.
Она вздрогнула:
— Простите, что?
— Что это с тобой сегодня? — спросила тетушка, а Милли с Эдвиной удивленно посмотрели на нее.
— Просто задумалась. Что я прослушала?
— Шансы лорда Уэстбрука.
— О, ради Бога, тетя Фредерика, — сказала она, поднимаясь и плотнее закутываясь в шаль. — Пожалуйста, не надо.
— Это лестно, когда за тобой ухаживает столько мужчин.
— Чувствую себя червяком на крючке, которого хочет схватить форель. Что их привлекает: как изящно я извиваюсь или то, что я приятная и упитанная?
Брэдшо расхохотался.
— Я всегда считал себя скорее камбалой, а не форелью. — Он обратился к братьям: — А вы что за рыбы?
— Пескарь, — усмехнулся Эндрю.
— Акула, — пробормотал Бит, поглощенный зрелищем фейерверка.
Тристан взглянул на брата, и Джорджиана не могла не восхититься его терпением и отзывчивостью. Он непременно оказывался рядом, если Роберт нуждался в нем.
— Кто-нибудь хочет мороженого? — обращаясь к тетушкам, спросил Тристан.
— Я сто лет не ела лимонного мороженого, — улыбнулась Милли.
— И мне одно, — присоединилась к ней Эдвина.
Мороженого хотели все, и Тристан встал, собираясь выйти из ложи.
— Никто не хочет помочь мне донести его? — спросил он, глядя на Джорджиану.
Эндрю привстал, но сразу же снова сел, когда Роберт, молча дернул его за полу. Брэдшо понял, что приглашение на него не распространяется, а Милли и герцогиня не могли пойти. Эдвина не успела ничего сказать. Джорджиана обошла ее стул и уже спускалась по лестнице. Проклятие. Видимо, ее тело и сердце были в заговоре.
— Мы сейчас вернемся, — сказал Тристан, подавая ей руку.
Она покачала головой, ожидая, когда снова будет соображать.
— Нельзя идти только вдвоем.
Он проворчал что-то похожее на ругательство и посмотрел на братьев. Эндрю приготовился встать, но Роберт опередил его. Он бросил взгляд на Джорджиану, и ей показалось, что она увидела в его синих глазах добродушную усмешку.
— Пойдемте.
Роберт шел впереди, и они с Тристаном ускорили шаги, чтобы не отставать от него.
— Не очень ловкая попытка уединиться, — сказала она. — Особенно когда Бит не пустил Эндрю.
— Я не ожидал, что он сделает это. Из него получится превосходная дуэнья. — Он посмотрел вперед на Роберта, на добрую дюжину ярдов опередившего их. — Мы сейчас потеряем его из виду.
— Довольно прохладно для мороженого, — заметила Джорджиана, размышляя о том, как бы ей было приятно дотронуться до его обнаженной руки.
— Я не мог придумать ни одного невинного предлога, чтобы увести тебя от твоего стража.
— Но это ты пригласил тетю Фредерику.
Она почувствовала, что краснеет.
— Только потому, что ты без нее не поехала бы.
На дорожках сада, проложенных между ложами и бельведером, из-за деревьев, кустов и цветов, вьющихся по стенам и нависающих над ними, было темно. Роберт замедлил шаги и обернулся к ним.
