Джулия Куин - Красавица и герцог
Мисс Эверсли метнула в его сторону красноречивый взгляд.
— Это солнечные часы? — спросил Джек с самым невинным видом.
— О чем ты? — проворчала герцогиня, взяв в руку вилку.
— Нет! Не разрушайте эту красоту! — воскликнул Джек, с трудом удерживаясь от смеха. Однако герцогиня уже вонзила вилку в дольку печеного яблока. — Как вы могли! — укоризненно проворчал Джек.
Грейс отвернулась, скрывая улыбку.
— Какого черта? Что ты несешь! — возмутилась старуха. — Мисс Эверсли, почему вы отвернулись к окну? Может, вы мне расскажете, что тут болтает мой внук?
Грейс повернулась, прикрывая рот рукой.
— Я даже не представляю себе.
Глаза герцогини недоверчиво сузились.
— Думаю, вы знаете.
— Уверяю вас, — возразила Грейс. — Мне нечего сказать. Вашего внука трудно понять, никогда не знаешь, что он имеет в виду.
— Никогда? — отозвался Джек. — Вы судите слишком поспешно. Мы едва знакомы.
— А кажется, что довольно давно, — заметила Грейс.
— Интересно, — задумчиво пробурчал Джек, — почему у меня такое ощущение, будто меня только что оскорбили?
— Если бы тебя оскорбили, ты бы не сомневался, а знал точно, — отрезала герцогиня.
Грейс удивленно повернулась к ней:
— Вчера вы говорили иначе.
— А что она говорила вчера? — поинтересовался мистер Одли.
— Он один из Кавендишей, — непререкаемым тоном изрекла герцогиня, считая, что этим все сказано. — Мы другие, — снисходительно добавила она, не доверяя, по-видимому, умению Грейс строить логические умозаключения.
— Общие правила здесь неприменимы, — пожал плечами Джек и подмигнул Грейс, когда герцогиня отвернулась. — Так что же ее светлость говорила вчера? — повторил он свой вопрос.
Грейс сомневалась, что сумеет в точности передать слова герцогини, вдобавок вчерашний разговор оставил у нее неприятное чувство, но было бы невежливо дважды уклониться от ответа.
— Мадам говорила, что оскорбление — тонкое искусство, доступное лишь немногим, и высшее мастерство в том, чтобы не дать жертве почувствовать себя оскорбленной. — Она покосилась на герцогиню, ожидая, что та захочет ее поправить.
— Жертве не дано оценить красоту игры, — ехидно заметила герцогиня.
— Значит, тот, кто оскорбляет, наслаждается своим триумфом в одиночестве? — спросила Грейс.
— Ну, разумеется. А если даже стрела достигла цели, какая разница? — Герцогиня презрительно фыркнула и принялась за завтрак. — Мне не нравится этот бекон, — громко пожаловалась она.
— Вы всегда ведете такие замысловатые разговоры? — поинтересовался Джек.
— Нет, — честно призналась Грейс. — Последние два дня все идет не так, как обычно.
Никто не пожелал что-то к этому добавить. Возможно, потому что никому не хотелось нарушать молчание. Наконец Джек повернулся к герцогине и произнес:
— А я нахожу бекон превосходным.
Герцогиня оставила эту реплику без внимания, обратившись к компаньонке:
— Уиндем вернулся?
— Кажется, нет, — отозвалась Грейс и перевела взгляд на лакея: — Грэм?
— Нет, мисс, его светлость не возвращался.
Старуха недовольно поджала губы:
— Весьма безрассудно с его стороны.
— Еще довольно рано, — заметила Грейс.
— Он не предупредил, что не придет ночевать.
— А обычно герцог получает дозволение бабушки, если ему случается ночевать вне дома? — пробормотал Джек, несомненно, из чистого озорства.
Мисс Эверсли раздраженно поморщилась, но промолчала. Джек обворожительно улыбнулся в ответ. Ему определенно нравилось поддразнивать Грейс. Она это понимала и нисколько не сердилась, ведь этот несносный человек вышучивал и задирал всех без исключения.
Грейс повернулась к герцогине:
— Не сомневаюсь, его светлость скоро вернется.
Старуха все так же хмуро качнула головой.
— Я надеялась, что он будет здесь, чтобы мы могли поговорить начистоту. Но, полагаю, нам придется обойтись без него.
— Вы думаете, это будет разумно? — выпалила Грейс и тотчас прикусила язык. Ответ последовал незамедлительно: герцогиня смерила дерзкую компаньонку испепеляющим взглядом. И все же Грейс не жалела, что вызвала гнев госпожи. Было бы неправильно принимать важные решения в отсутствие Томаса.
— Лакей! — грозно рявкнула герцогиня. — Оставьте нас и закройте за собой дверь. — Когда слуги покинули комнату, старуха повернулась к Джеку и объявила: — Я хорошенько все обдумала.
— Я действительно думаю, что нам следует дождаться герцога, — вмешалась Грейс. В ее голосе слышались панические нотки. Она и сама не могла бы объяснить, почему так яростно защищает Уиндема. Возможно потому, что в последние пять лет жизнь в замке казалась ей сносной лишь благодаря Томасу, он единственный скрашивал ее унылое существование. И если Грейс еще не забыла, как звучит ее собственный смех, то этим она была обязана ему одному.
Ей нравился мистер Одли. Даже очень нравился, но она не могла позволить герцогине подарить ему за завтраком принадлежавшее Томасу право первородства.
— Мисс Эверсли, — возвысила голос старуха, намереваясь всыпать зарвавшейся компаньонке по первое число.
— Я согласен с мисс Эверсли, — произнес ровным тоном Джек. — Нам следует дождаться герцога.
Однако почтенная вдова не собиралась никого дожидаться. Она надменно вскинула голову, на лице ее появилось хорошо знакомое Грейс выражение злой решимости, или, вернее, капризного упрямства.
— Мы отправляемся в Ирландию. Завтра, если получится.
Глава 10
Обычно Джек встречал неприятности улыбкой. Разумеется, выслушивая приятные новости, он тоже улыбался, но в этом не было особой доблести — радостное известие вызывает улыбку у каждого. Подлинный талант нужен, чтобы заставить уголки губ загнуться вверх, когда поступил приказ, скажем, вынести ночной горшок или, рискуя жизнью, прокрасться в стан противника, дабы определить численность вражеских войск.
И все же, как правило, Джеку это удавалось. Он умел держать удар. Какие бы сюрпризы ни подбрасывала ему судьба, будь то возня с экскрементами или вылазка в лагерь французов, он лишь с ленивой усмешкой отпускал очередную остроту.
Ему не пришлось переламывать себя, добиваясь этого. Повивальная бабка, которая помогла ему появиться на свет, до конца своих дней клялась, что Джек — единственный из всех принятых ею младенцев, кто вышел из утробы матери с улыбкой на губах.
Джек не любил конфликтов и всегда старался избегать их. Тем примечательнее был его выбор — ремесло солдата, а затем и разбойника. Но, стреляя в безымянного лягушатника или снимая ожерелье с шеи откормленной английской аристократки, Джек не испытывал к ним никакой враждебности.
