Мередит Дьюран - Любовь и честь
Безобразный шрам на плече напоминал о минувших сражениях. На мгновение Нору отрезвил краткий приступ благоразумия. Что она делает? Шесть лет...
Эдриан потянулся к ней, мускулы на руках заиграли. Большим пальцем он приподнял ей подбородок. Взгляды их встретились, и Нора испытала новое потрясение — на нее смотрели глаза юноши, которого она когда-то любила. И все же перед ней был не мальчик, а мужчина, чье тело доказывало, как мало она о нем знает.
Кто знает, чему научила его жизнь, но сейчас он в отличие от Норы не выказал и тени сомнения. Притянув ее к себе, он накрыл губами ее губы. Тем временем свободная рука пустилась в долгое путешествие по ее телу — плечам, ребрам, бедрам. И каждая клеточка в ней дрожью отзывалась на эти прикосновения, просыпалась, требовала большего. Кожа натянулась, порозовела и словно бы раскалилась. Положив руку на ягодицы, Эдриан с еще большей силой прижал Нору к себе. Ее груди вдавились в его грудь. Она почувствовала, как он напряжен. В юности эрекция приводила ее в смущение... и возбуждала. Сейчас Нора чуть-чуть отстранилась, коснулась его отвердевшего стержня и провела по нему ладонью. Стон Эдриана заставил их разъединить губы. Он легонько укусил ее за шею. Нора откинула голову, подставляя шею его поцелуям, и вдруг вскрикнула, когда Эдриан ухватил ее за плечи и перекатил через себя. Его светлые волосы рассыпались по зеленой траве, как солнечные блики. Он смотрел на нее снизу вверх и улыбался. И не было в этой улыбке ни стыда, ни сомнения, одна только радость.
Теперь прошлое было открыто им обоим, в нем не осталось больше тайн. Дрожащим пальцем Нора обвела линию его губ. Эдриан крепко взял ее за бедра, уложил на спину и прижал всем своим весом к земле. Потом решительным движением стянул вниз вырез платья и припал губами к ее груди.
Нора застонала. В ней вдруг проснулась та прежняя девчонка, необузданная и беспечная. Завладев ее телом, она знать не хотела никакой житейской мудрости, приобретенной тяжелым опытом прошлого. Теперь-то Нора вспомнила, как все должно быть между мужчиной и женщиной. Вспомнила все — его яростный натиск, его руки, губы, язык. Вспомнила, как он покорял ее всем своим телом, возбуждая каждым движением и позой. Как просовывал колено ей между ног, заставляя извиваться под ним в сладких судорогах, пока губы целовали ее соски.
Нора тихонько вскрикнула, Эдриан приподнял голову и заглянул ей в глаза. Его плечи заслонили солнце, но небо вокруг светилось яркой голубизной. На миг напряженная сила его взгляда испугала Нору. Он смотрел так, словно хотел проглотить ее, как будто никакие слова и действия не могли остановить его в намерении, явственно написанном на его лице.
Но потом Эдриан испустил глубокий вздох, приложил ладонь к щеке Норы, провел пальцем по темной брови, по высокой скуле и там задержался. Его губы раскрылись, как будто он собрался что-то сказать, но передумал, нагнулся к ней и нежно поцеловал.
Вес его тела сместился. Целуя ее, он опирался на локоть, а свободная рука бродила по телу. Нора чувствовала, как прохладный воздух обдувает ее лодыжки и колени.
Горячая ладонь легла ей на бедро. Поднялась вверх. Немного спустилась. Нора инстинктивно поняла, что он ее дразнит, ощутила жгучее разочарование и попыталась вывернуться из его объятий. Но его рука и губы удержали ее на месте. Жадные пальцы Норы впивались в его тело, метались по бокам, спине, мускулистым плечам. Она оторвалась от губ Эдриана и покрыла поцелуями его шею, жаждая ощутить его руку там, где пожар разгорался всего сильнее. Провела по его шее языком, испытав триумф, когда Эдриан зашипел от страсти.
Его рука скользнула выше, с силой прижалась к жаркой и нежной плоти. Нора уткнулась в его грудь, чувствуя, как растет возбуждение. Вот оно, давно забытое ощущение — истинное желание, чистое, невыносимое, острое. В нем нет места ни стыду, ни страху. Есть только страстная жажда чувствовать над собой его власть, таять и гибнуть в его объятиях. И все время желать большего. Обнимать, обволакивать, вонзиться в него зубами...
Разрядка пришла нежданно — бешеное содрогание, сладкие судороги, слезы в глазах. Хватая губами воздух, Нора всхлипнула. Как давно, как давно этого не было...
Волна возбуждения отступила. Нора открыла глаза и с изумлением воззрилась на мир, который совсем не изменился. Она казалась себе прозрачной и почти невесомой. Не хрупкой, а наполненной жизнью. Ради этого чувства она стольким рискнула в юности и сейчас, решившись испытать его снова, как будто обрела прежнее мужество. Нора приподнялась на локте и заглянула в глаза Эдриана. Он смотрел на нее пристально и даже мрачно, но, заметив, как в ответ потемнел ее взгляд, улыбнулся, взял в ладони ее лицо и наклонился, чтобы поцеловать. Впрочем, поцелуй показался Норе слишком расчетливым, как будто он хотел переключиться на что-то иное. Ее эйфория мигом развеялась, уступив место смущению. Искусная игра его губ наводила на мысль, что он с ней еще не закончил.
Эдриан раздвинул ей ноги и лег на нее всем своим весом. Его поцелуи стали настойчивее. Тело Норы отозвалось немедленно, несмотря на возникшую настороженность. Казалось, сейчас Эдриан действует почти механически. Его бедра прижимались к ней с настойчивой силой. Теперь он сам искал удовлетворения. И если она это позволит, то вовсе не ради Дэвида.
Эта мысль вдруг открыла ей глаза на собственные побуждения — жар, что горит у нее внутри, имеет чисто животную, эгоистическую природу. Она не царица Эсфирь и не способна управлять своим желанием. Ее бедра, принимая Эдриана, раздвинулись сами собой и рванулись ему навстречу, но природная сдержанность заставила Нору очнуться.
Она сейчас не соблазняет, а становится жертвой соблазна. Ослабев душой и телом, она идет к гибели.
Нора оторвала губы от губ Эдриана.
— Подожди, — задыхаясь, прошептала она. — Я не могу.
Он замер. Потом провел пальцем по нижней губе Норы и склонил голову, пытаясь поймать ее взгляд.
— Объясни, почему?
Собираясь с силами, она глубоко вздохнула и отстранилась от его ласки. Эдриан не шевельнулся, не попытался ее удержать. Он сел на корточки и настороженно ждал объяснений.
У Норы заныло сердце, когда она взглянула на него, такого красивого и полного животной силы, которую он никогда не использует против нее. Она прикрыла глаза рукой, не зная, как выразить словами то, что так ясно было ей самой. Не могла же она признать, что страшится собственного вожделения, боится изменить долгу и лишиться решимости. Такие слова Эдриан воспримет как призыв, ему ведь нет дела до Дэвида.
— Это неразумно, — произнесла наконец она. — Нет смысла обсуждать причины. Я все уже объяснила.
