Виктория Александер - Обольщение джентльмена
В дверь негромко постучали.
«Господи, кого это принесло среди ночи?» — сердито подумал Оливер. Он подошел к двери и распахнул ее.
На пороге стояла Кейт, уже собиравшаяся постучать еще раз.
— Увидела, что у вас горит свет, и вот зашла, — объяснила она. — Можно войти?
У Оливера бешено заколотилось сердце. Прекрасная, с распущенными по плечам темно-рыжими волосами, она была похожа на чудное видение, фею из сказки. Ах, как захотелось ему обнять ее, прижать к груди…
— Конечно, входите, — с трудом сдержавшись, проговорил он.
Когда она оказалась в комнате, Оливер поспешил закрыть дверь: не ровен час, кто-нибудь пройдет по коридору и увидит гостью в спальне хозяина — какой пассаж, какой дурной пример для молодежи!
— Вижу, вы тоже не можете заснуть, — сказала она, оглядывая смятую постель и письменные принадлежности на секретере.
— Я вообще плохо сплю в последние дни, — заметил он. — Уже целую неделю.
— И похоже, как и я, прибегаете к известному лекарству, — кивнула она в сторону графинчика с бренди. — Бокал только один?
— Я не ждал гостей.
— Хорошо. — Она послала ему многозначительную улыбку, заставившую его затрепетать. — Мне приятно думать, что мой приход стал для вас неожиданностью.
«Ты сама сплошная неожиданность», — подумал Оливер и предложил:
— Я позвоню слуге, попрошу принести второй бокал.
— В такой час? — остановила его Кейт. — Вы всех разбудите. Это совершенно ни к чему.
— Действительно, я и не подумал, — согласился Оливер. Он и впрямь не мог ни о чем думать, да и какой мужчина на его месте смог бы?
На Кейт поверх ночной рубашки был надет отлично сшитый свободный белый капот, несомненно, одолженный у Джен, о чем свидетельствовал его строгий девичий фасон — закрытый ворот, длинные рукава. Тем не менее, когда Кейт встала ближе к свету, мало что осталось скрыто от глаз Оливера. Чтобы не смотреть на искусительницу, он подошел к секретеру, поднял бокал и залпом допил бренди. После этого спросил:
— Зачем вы пришли?
— Вы мне не рады? Не ожидала.
— Мы не всегда получаем то, чего ждем, — заметил Оливер и снова наполнил бокал. — Но я вам, конечно, рад. И все же ответьте на мой вопрос.
— Я просто соскучилась, Оливер, — пожала она плечами.
— Ерунда, — хмыкнул он. — Мы же виделись каждый день.
— Я скучала по нашим встречам наедине. Неужели вы мне не рады?
— Напротив, я рад, я всегда вам рад, — ответил он, еле сдерживаясь, чтобы не дать волю своим чувствам.
Кейт подошла к нему, взяла из его руки бокал и сделала большой глоток.
— О, это чудесно, — проговорила она.
— Осторожно, напиток крепкий, пить его в больших количествах рискованно, — предупредил Оливер, стараясь не думать о том, как она близко — возмутительно, неприлично и головокружительно близко.
— Рискованно? — переспросила Кейт с многозначительной улыбкой. — Я люблю риск.
— Бренди затуманивает ум, — стойко ответил Оливер и сам удивился своему пуританскому тону.
— Тем не менее мой ум совершенно ясен, — подавив смешок, сказала Кейт. — Я знаю, что делаю.
Она снова отпила из бокала и вернула его графу.
— Что же вы делаете? — прищурился он.
— Боже мой, — рассмеялась она, — разве это не очевидно?
— Не совсем. Мне ясно только, что вы не должны находиться у меня в спальне ночью, да еще в таком виде.
Он отошел к графинчику и снова налил себе бренди.
— Чем вам не нравится мой вид? — Она взглянула вниз, на капот. — Спросите своих кузин, и они скажут, что так одеваются все приличные молодые леди. Впрочем, ваши сестрички считают меня уже не очень молодой. Да я и не такая приличная…
— Неужели?
— Во всяком случае, сейчас.
Не сводя с него глаз, она развязала тесемки капота, одним движением плеч сбросила его на пол и осталась только в тонкой ночной рубашке, сквозь которую просвечивали соски и темный треугольник внизу живота.
Потрясенный, Оливер поспешно глотнул бренди.
— Похоже, вы рады меня видеть, — оглядев его, констатировала Кейт.
— Вы же знаете, как я к вам отношусь…
Она взяла у него бокал, осушила и поставила на столик, потом придвинулась к Оливеру и погладила его по груди.
— Видите ли… — задыхаясь, проговорил он. Ее проворные пальцы развязали пояс его халата. — Мне всегда было трудно устоять перед искушением…
— В этом мы с вами похожи. — Она поцеловала его в шею, потом ее рука скользнула вниз, коснувшись его возбужденной плоти.
Вздрогнув, Оливер остановил ее.
— Вы отдаете себе отчет в том, что делаете?
— Не беспокойтесь, хоть я и давно не была с мужчиной, но любовным ласкам не разучилась.
— Так вы определенно настроены меня соблазнить?
— Мне казалось, что это мне по силам.
— Вполне, уверяю вас, но все же ваше намерение мне не по душе.
— Но почему? Ведь мы оба взрослые люди, в здравом уме, и оба того желаем. — Она обвила его шею руками и прижалась губами к его рту. Охнув, Оливер стиснул ее обеими руками.
— Предупреждаю, я вовсе не такой сильный человек, каким кажусь… — пробормотал он.
— Вот и хорошо, — ответила Кейт, покрывая поцелуями его лицо.
— Меня не остановит даже ваше возможное замужество… — продолжал он, думая о ее грудях, прижатых к его телу, и восхитительно тонкой талии, которую сжимали его руки.
— Просто отлично, — заметила она, целуя его в уголок рта. — Моральные соображения сейчас совершенно некстати.
— Что вы со мной делаете! — простонал Оливер.
— Как что? Мы же уже решили, что я вас соблазняю.
— Лучше не надо, Кейт, — взмолился он и вдруг осекся. — Вы сказали, что давно не были с мужчиной. Что вы имели в виду?
— Мне кажется, и так понятно, — усмехнулась она.
Оливер пристально посмотрел ей в глаза.
— Почему вы так решили?
— Я вспомнила, что была замужем, но овдовела. Много лет назад.
— Вы могли бы сказать мне об этом раньше.
Он высвободился из ее объятий и отодвинулся.
— Да, могла бы, но тогда было бы не так интересно, не правда ли?
— Вы просто играете со мной! Что еще вы вспомнили?
— Больше ничего.
— Очень жаль, — вздохнул Оливер с напускным огорчением. — Я никогда не позволю себе чувственных удовольствий с женщиной, которая не помнит даже своего имени. Это было бы предосудительно…
— Ничего подобного, — перебила Кейт. — Греховно, сомнительно, но никак не предосудительно.
— И совершенно непростительно… — закончил свою мысль Оливер.
— Нет-нет, не говорите глупостей. Я уже прощаю вас, хоть вы еще ничего не сделали.
