Ханна Хауэлл - Горец-любовник
– Похоже, что совсем мертвая, – ответил Грегор, осмотрев змею. Он поднял с земли палку и ударил гадюку, но змея признаков жизни не подавала. – Да, мертвая.
– О, Шарлемань! – Алана бросилась к коту, при этом стараясь держаться подальше от дохлой гадюки. – Как ты думаешь, Грегор, змея его не укусила? – спросила она, внимательно осматривая кота.
– Если бы она его укусила, он бы уже умирал. Неужели не понимаешь?
Грегор со вздохом отвернулся – он не мог слышать все те глупости, что нашептывала коту Алана. Называть кота «храбрецом» и «настоящим мужчиной» могла только женщина! Шагая следом за Аланой к тому месту, где они оставили вещи, он не знал, то ли плакать ему, то ли смеяться. Ведь он, Грегор, оказался не на высоте. И посрамил его не кто иной, как кот! Да уж, в этом путешествии унижение стало его постоянным спутником. Сидя на камне, он смотрел, как Алана потчует кота крольчатиной – мясом, которое они специально оставили на «черный день».
– Я хотел съесть этого кролика на ужин, – не выдержав, проворчал Грегор.
– Тебе еще осталось, – бросила через плечо Алана, наблюдавшая, как ест ее кот. – Кажется, он хорошо себя чувствует, верно? Если бы змея его укусила, аппетита у него бы не было.
Кот доел мясо и принялся вылизываться. Грегор покачал головой:
– Ни за что бы не подумал, что коты могут охотиться на змей и убивать их.
– Я тоже об этом не знала. Но сдается мне, что обычные коты на змей не охотятся. Только наш Шарлемань такой. Один бросок – и гадюка мертва.
– Выходит, ты не такая уж бесполезная скотина, – сказал Грегор, обращаясь к коту. Он подавил улыбку, заметив, как возмутило Алану его замечание.
– Шарлемань – замечательный кот! – заявила Алана.
Грегор улыбнулся:
– Да, согласен. Даже если он лишил меня шанса проявить себя галантным кавалером. Спасителем дамы.
– Вот как?.. – Алана прикусила губу, чтобы не рассмеяться. – Что ж, возможно, тебе еще представится шанс.
Грегор никак не мог успокоиться. Он знал, что укус гадюки чрезвычайно коварен. Пусть не всегда, но он может быть смертельным. А Алана такая маленькая и хрупкая… Ее шансы выжить после укуса были бы ничтожны. Когда она присела на камень, чтобы перекусить овсяными лепешками, он осторожно прикоснулся к ней, словно желал лишний раз убедиться в том, что она жива и невредима.
С каждым днем Алана становилась для него все дороже. Грегор понимал, что должен сказать ей что-то о своих к ней чувствах, но он не был уверен в том, что хочет знать, что за чувства к ней испытывает. Весь прошлый опыт говорил ему: как только мужчина позволяет сердцу руководить своими поступками, он превращается в глупца. И Грегор хотел, чтобы то решение, которое он примет в отношении Аланы, было сделано в здравом уме. Прежде он полагал, что Мейвис очень ему нравилась, но теперь понимал: на его решение жениться на ней повлияла жадность. Жадность и несбыточное желание иметь то, что имели Сигимор и Эван. Это желание и сейчас его не оставило, но на сей раз он должен по-настоящему убедиться: женщина, что пойдет с ним вместе по жизни, будет скроена именно под него.
– Похоже, кот в полном порядке, – сказал Грегор, давая понять, что пора трогаться в путь. Он чувствовал потребность идти вперед – так легче отделаться от навязчивых мыслей.
– Да, похоже, в порядке, – кивнула Алана. Поднявшись на ноги, она смахнула крошки с юбки. – Я все еще не могу поверить, что он это сделал.
– И я тоже не могу. Мне кажется, Шарлемань полагает, что он собака. Он следует за хозяевами, как верный пес, старается далеко не отлучаться, точно собака, и к тому же считает своим долгом тебя защищать. Это кот, который считает, что он собака. – Грегор взглянул на Шарлеманя, терпеливо ожидавшего, когда его посадят в гамак. – Но он заблуждается…
– Нет, он просто боится остаться в одиночестве. – Алана едва сдерживалась от смеха, когда усаживала кота в одеяло.
Грегор молча кивнул. Он прекрасно понимал Шарлеманя. Именно по этой причине – из-за боязни одиночества – он и стал подыскивать себе жену. Он чувствовал, что преходящих радостей от общения со многими женщинами, до которых ему, по сути, не было дела, больше не хватало для счастья. Слишком часто удовольствие блекло, оборачиваясь опустошенностью. И еще он хотел отделиться от родичей, хотел зажить своей собственной жизнью. Но так было до того, как он встретил Алану. Теперь он решил, что не станет связывать себя с той женщиной, которая ему не подходит.
Взяв Алану за руку, Грегор зашагал по тропинке. Он попытался представить на месте Аланы Мейвис. Идти пешком милю за милей, спать под открытым небом, добывать в лесу себе пропитание и готовить еду на костре – все это никак не вязалось с образом Мейвис. Невозможно даже представить, что она на такое способна. Наверное, не будь Алана способна на все это, он, Грегор смог бы ей это простить, но ему было очень приятно, что она именно такая. С такой спутницей идти гораздо легче и веселее.
– Ты уверена, что твоя сестра в монастыре? – спросил Грегор и нахмурился, когда Алана снова направилась к груде камней. – Эй, малышка, там могут быть еще гадюки!
Алана подняла с земли палку, которой Грегор бил змею, С помощью палки она подкатила к себе какой-то предмет, затем, подобрав его, быстро вернулась к Грегору и взяла его за руку.
– Ну, что скажешь? Что за сокровище ты отыскала? – спросил Грегор, когда они вновь двинулись в путь. Он снова нахмурился, когда она, розовея от смущения, показала ему свою находку. – Алана, это же простой камень.
– Да, но очень симпатичный.
– Понятно. Ты считаешь, что нести кота и вещевой мешок – для тебя маловато, поэтому решила добавить еще и камней. И ради этого ты рисковала, когда наткнулась на змею? – Он понимал, что злится, но ничего не мог с собой поделать – ведь именно из-за этого камня она недавно рисковала жизнью.
Алана вздохнула. Ей этот его взгляд был хорошо знаком. Так смотрят на женщин мужчины, когда считают, что те предаются глупым женским причудам. Или на тех, кто не в своем уме. Впрочем, многие мужчины считают всех женщин умственно отсталыми. Алана не была уверена в успехе, но все же решила объяснить Грегору, зачем вернулась за камнем. Ей хотелось умерить его гнев. К тому же она уже убедилась: достучаться до его сердца, не внушив ему, что она немного сумасшедшая, все равно не удастся.
– Этот камень действительно очень красивый, а мне нравятся красивые вещи. Смотри, как он переливается всеми цветами. И он такой приятный на ощупь. – Она осторожно положила камень ему на ладонь. – Мне всегда нравились камни. Они творения Господа и природы, а этот камень, возможно, пролежал здесь столько лет, что нам и не сосчитать.
