Маргарет Йорк - Поместье Даунтон: Хозяйка
Несмотря на ранний час, леди Вайолет вышла проводить уезжающую невестку. Но Кора зря ожидала теплых прощальных слов, Кроули не простили ей произошедшего, не пожелав даже выслушать доводы о ее невиновности. Впрочем, и сама Кора не собиралась оправдываться.
Леди Вайолет держалась словно натянутая струна.
– Леди Роберт Кроули, ваше пребывание в Даунтоне не принесло удачи, вы разрушили все, что могли разрушить. Наши отношения с Робертом всегда были доверительными, но теперь они натянутые… – Пользуясь тем, что Кора молча слушала обвинения, леди Вайолет продолжила: – Мистер Симпсон в тюрьме, мистер Бишоп у вашего обожаемого мистера Невилла в Найт-Хилл, слуги разбежались, и я вынуждена нанимать новую кухарку… Вас можно поздравить, вы преуспели в развале Даунтона. Мистер Бишоп предпочел уйти в Найт-Хилл…
– Миледи, вы высказали свои обвинения и теперь повторяетесь. Я ничего не разрушала в Даунтоне, он рухнул сам, словно колосс на глиняных ногах. Мистера Бишопа вы, миледи, обидели сами, никто из слуг не ушел по моей вине. А отношения с сыном у вас наладятся, как только я уеду. Из-за того, что у меня не будет больше детей, мой отец согласен на развод без возврата приданого. Думаю, два миллиона, которые я принесла в браке, будут неплохой компенсацией за испытанные неудобства. Позвольте откланяться и передайте леди Эдит, что я не держу на нее зла за то, что подняла мою лошадь на дыбы. Прощайте…
Глядя вслед уходящей к карете невестке, леди Вайолет пробормотала:
– При чем здесь вставшая на дыбы лошадь?..
Кора уезжала, не оглядываясь, понимая, что не сдержится и расплачется.
Она заметила, что Роберт стоит у окна. То, что муж даже не спустился проводить ее, лучше, чем все остальное, говорило об окончании их несчастливого брака. Леди Бельмонт положила руку на ее запястье:
– Кора, попытайся оставить все в прошлом. Если сможешь, конечно.
– Да, тетя.
Глава 5
Корабль спешил пересечь океан, и полоса воды позади судна становилась все шире, разделяя Кору и Роберта. Сначала в Йорке, потом в поезде в Лондон, потом в отеле она все ждала, что муж опомнится, попытается вернуть ее или хотя бы объясниться, но не дождалась. И вот теперь они с леди Бельмонт пересекали Атлантику, навсегда отрезая прошлое Коры, обрывая нити, связывающие ее с Даунтоном.
Хотя что ее связывало? С Робертом все кончено, впереди только развод, леди Вайолет никогда не была ей рада и не скрывала этого, мистер Бишоп теперь в Найт-Хилл, своих слуг она забрала с собой. В Даунтоне остались только забытые на рояле ноты…
Что ж, тетя права, Коре предстояло начать жизнь сначала – без Роберта, без надежды на счастье, без будущего.
– Я останусь вечно разведенной женщиной и буду учить детей Авы-младшей играть Шопена.
Леди Бельмонт, услышав, как Кора пробормотала это себе под нос, фыркнула:
– А если у Авы будут только сыновья? И разведенные женщины снова выходят замуж.
– Это не для меня.
– Кора, – вздохнула леди Бельмонт, – я чувствую себя виноватой в том, что познакомила тебя с Кроули и внушила Марте мысль, что ты должна стать графиней Грэнтэм. Это ужасно.
– Тут нет вашей вины, тетя. Я действительно вела себя глупо. Какое мне дело до отношений Эдит и Генри? Пусть бы этот мистер Симпсон обворовывал Даунтон, пока его не нашла полиция и не арестовала за убийство. Не стоило пытаться помочь Роберту, вмешиваясь в его дела. Даунтон их владения, а не мои, я забылась, даже если хотела как лучше. Удел графини Грэнтэм, если она не родилась леди, – молча взирать на все, что происходит. Не стоило пытаться встать с леди на одну ступень, это наказуемо.
– Кора, ты что-то не то говоришь…
– Нет, тетя, я много думала о своих ошибках и поняла главное – в Даунтоне меня так и не стали считать ровней, я не могла стать хозяйкой, а потому не должна была вмешиваться ни во что, кроме разве посадки кустов и цветов. Пока я занималась этим, наш брак выглядел достойным. Родила бы сына, все так и продолжилось. Но даже став матерью следующего графа Грэнтэма, я все равно оставалась бы «этой американкой» и почти гостьей в Даунтоне. Роберт и леди Вайолет считают поместье своим и только своим, а меня чужой.
– Мне не нравится твой настрой, Кора.
– Нет никакого настроя, есть понимание, что я влезла не в свое дело, получила серьезный щелчок по носу и уползаю зализывать раны. А Роберт… он никогда не любил меня, брак по расчету есть брак по расчету, и когда пропадает основание для расчета, он разрушается.
– Кора, Роберт мне показался более душевным, чем ты о нем думаешь. Мне кажется, он искренне влюбился в тебя.
– Тетя, – с укором поморщилась Кора, – душевный человек, даже если его любовь в прошлом, вышел бы проводить и пожелать доброго пути! Нет, ни Лондон, ни Даунтон не для меня, я там была и осталась чужой. Мое место на Пятой авеню в Нью-Йорке, в нашем доме в Ньюпорте и на балах леди Астор или у Вандербильтов. Мы – американцы, Англия нас не принимает, не стоило и пытаться.
Леди Бельмонт оставалось лишь вздохнуть в ответ. Конечно, есть молодые особы, сумевшие завоевать себе место в Европе и даже в чопорном высшем свете Англии, и с леди Вайолет можно было справиться, и Роберта заставить с собой считаться, но это не для Коры, она ждала любви и уважения, а не необходимости пробивать себе путь любыми средствами. А тут еще Генри Невилл «помог»…
В порту их встречали мистер Левинсон и младшая сестра Коры Ава Левинсон.
Миссис Марты Левинсон в Нью-Йорке не было – она отправилась в Европу, не дождавшись возвращения старшей дочери. Ей просто не хотелось видеть крах надежд, вернее, подтверждение своих разочарований. Мать боялась не сдержаться и высказать Коре все о ее муже, свекрови и ее собственном слабохарактерном поведении. Будь на месте Коры сама Марта Левинсон, разве она позволила бы не считаться с собственной персоной? Марта Левинсон была права, Кора уродилась в свою тетку леди Аву Бельмонт.
Сестры Марта и Ава мало походили друг на друга. Старшую, Марту, их мать родила от простого американского коммивояжера, а вот младшую, Аву, – от французского Бельмонта, у которого, кроме графского титула, не было ничего. В результате Марта получила в наследство от отца какие-то средства, а Ава – право называться леди. Они очень удачно вышли замуж – Марта за оборотистого и тогда еще не самого богатого Левинсона, сумевшего быстро сделать деньги игрой на бирже, а Ава – за младшего сына американского Бельмонта, посчитавшего, что ее приставки «леди» и умения вести себя подобающим образом достаточно.
У Авы детей не было, слишком болезненным оказался супруг, которого она по-своему любила. У Марты были сын и две дочери – Кора и Ава, старшая в тетку, младшая в мать.
Увидев родных, Кора почувствовала ком в горле. Какой она была глупой, когда решила, что жизнь за океаном может оказаться счастливой! Разве можно быть счастливой без папиной чуть смущенной улыбки, без быстрых глаз сестры Авы, без Нью-Йорка, Ньюпорта и вообще без дома, где она родилась и выросла, среди чужих людей с чужими требованиями?
Отец обнял старшую дочь:
– Кора… как же я скучал по тебе, девочка моя! Плохо, что вы с Робертом решили развестись, но хорошо, что ты вернулась.
Особняк в Ньюпорте показался таким родным, что на глаза Коры невольно навернулись слезы. Как она могла уехать отсюда, где каждая комната, каждая мелочь были знакомы, приобретены и поставлены на место при ее участии?
Кора прошла к эркеру, в котором стоял рояль, провела пальцами по крышке, открыла ее и тихонько коснулась клавиш. Ава хотела подбежать к сестре, но тетушка остановила:
– Пусть поиграет…
Кора услышала голос младшей сестры, но не отреагировала, у нее было свидание с юностью – с любимым роялем. В особняке зазвучал Шопен… На миг показалось, что никакого Даунтона не было, что Кора просто уезжала к Бельмонтам или еще кому-то в гости, а теперь вернулась и села за инструмент.
Кора не знала, сколько просидела за роялем, за окнами уже погас день, и слуга принес большой канделябр с пятью свечами. Стало смешно – в доме давно электричество, достаточно люстр, но слуги все равно предпочитают зажигать и ставить свечи. Хотя в свечах есть своя прелесть, они добавляют уюта.
Подумалось, что нужно настоять, чтобы Роберт провел электричество и в Даунтон. Для Англии это новинка, особенно для провинции, такой как Йорк, но в Лондоне уже во многих домах горят электрические лампы.
Кора остановила сама себя – какое ей дело до Даунтона? Пусть леди Вайолет хоть лампадкой освещает свой дом. И до парка тоже дела нет, неважно, приживутся ли посаженные в начале весны растения. И Дауэрхаус пусть снова зарастет травой.
Она попыталась убедить себя, что садовники без ее присмотра непременно посадят не тот сорт жимолости или можжевельника, что гортензии будут не того цвета, что рояль, брошенный в Дауэрхаусе без надлежащего ухода, быстро расстроится, что… Да мало ли что изменится к худшему без ее стараний и денег!
