Кэтрин Полански - Крест и полумесяц
– А? Что? Где я? – Амир сделал вид, что не удержал равновесие, и повис на руке с оружием.
Мавр попытался оттолкнуть одурманенного евнуха, но тот неожиданно оказался у него за спиной, а в следующий момент на шее стражника затянулась удавка, сплетенная из конского волоса. Последовала короткая борьба, в ходе которой здоровенный мавр несколько раз приложил Амира спиной об дверь, но потом обмяк и стал заваливаться вперед. Юноша постарался бесшумно уложить его на пол, но не получилось: пистолет выпал из-за пояса охранника и покатился по полу, сабли звякнули друг о друга. Не успел Амир выпрямиться, как дверь в подвал распахнулась и на пороге показался мавр, похожий на придушенного как две капли воды. Удавка так и осталась на толстой шее первого стражника, поэтому юноше пришлось действовать по наитию. Одним прыжком он очутился у оброненного пистолета, подхватил оружие, навел на мавра и взвел курок:
– Молчи, если хочешь жить!
Угроза не произвела на стражника ни малейшего впечатления, он растопырил руки, каждая из которых была толщиной с ногу Амира, и пошел на юношу. Пришлось отступать шаг за шагом, дабы не поднимать переполох звуком выстрела. Странно, но мавр и не думал поднимать тревогу, видимо, надеялся управиться с наглым евнухом сам. Патовая ситуация. Амир оглядывался по сторонам, пытаясь что-нибудь придумать, и тут ему повезло: в комнате, откуда начиналась лестница в подвал, стоял диванчик с парой подушек. Юноша схватил подушку, прижал к ней пистолет и бросился на мавра. Тот не успел среагировать, дуло пистолета уперлось через подушку ему в ребра, прямо в сердце. Не медля ни мгновения, Амир выстрелил. Стражник, не издав ни звука, рухнул как подкошенный, подушка разорвалась, и мелкие перышки взлетели в воздух, осыпав все вокруг.
Амир замер, прислушиваясь, не бежит ли кто сюда, привлеченный странным шумом, но все было тихо. Кажется, путь свободен. Юноша с трудом затащил тела стражников в подвал и затолкал их там в самый темный угол. Пару минут он ломал голову над тем, что делать с перьями на полу, но потом его осенило: Амир переместил ковер так, что он накрыл рассыпавшееся содержимое подушки. Теперь можно идти. На секунду он задержался, снял с пояса одного из мавров солидных размеров ключ и вставил его в замок со стороны дома.
Подвал быстро превратился в естественные туннели, но заблудиться здесь было сложно: на стенах укреплены факелы, так что можно смело идти по коридору, куда-нибудь он да приведет. Туннели были сухими и чистыми, даже странно: сектанты, а паутиной не заросли… Обнаружив несколько дверей, Амир попробовал их открыть, но поддалась только одна, за ней оказалась библиотека. Посреди комнаты стоял пюпитр, а на нем… на нем лежала знакомая книга: «Восставший». Юноша перевел дыхание, достал фотоаппарат и сделал снимок фолианта. Это уже кое-что! Выглянув в коридор, Амир не обнаружил пока никаких признаков тревоги, поэтому продолжил путешествие в глубь подземелий. Несколько следующих дверей оказались запертыми, но в конце концов коридор вывел молодого человека в огромный зал. Приближаясь ко входу в него, Амир услышал гул голосов, поэтому осторожно заглянул в щель между полуприкрытыми створками и лишь потом скользнул внутрь.
Настолько огромен был зал, что достаточно многочисленная толпа человек в пятьдесят скромненько топталась в самой дальней от входа его части, поэтому юноша остался незамеченным, укрылся за колонной и приготовил фотоаппарат.
Зал представлял собой естественную пещеру, расширенную и углубленную, видимо, гораздо позже. На стенах ее высечены странные символы, наверняка они несли какой-то смысл, но Амир его не улавливал, все-таки он совсем незнаком с культурой ха-шишинов, если только богомерзкие обряды можно назвать хорошим словом «культура»… И колонны тоже покрыты загадочными значками. Да, немало потрудились неизвестные мастера! Судя по всему, в этой пещере обряды хашишинов вершатся не один век. Амир еле удержался от того, чтобы громко не проклясть всех и вся. Но разум взял верх: не стоит привлекать к себе излишнее внимание.
Пещера была хорошо освещена, так что Амир все отлично видел, хотя до столпившихся людей достаточно далеко. Надо подобраться поближе. Тихо и быстро юноша перебегал от колонны к колонне, пока не оказался буквально в пяти метрах от странного собрания. Отсюда было не только хорошо видно, но и отлично слышно.
Взгляды всех собравшихся обратились на возвышение, где стоял Ибрагим, облаченный в черные одежды.
– Завтра в это же время, – вещал он, размахивая странным оружием в виде серпа на длинной рукояти. – Хасан Саббах будет вырван из небытия и поселится в новой плоти, в чреве девы, на которую указало пророчество! Завтра, завтра все свершится, завтра во время затмения, вот на этом алтаре, – Ибрагим указал серпом на грубо вырубленный из белого мрамора постамент, – возлягу я с девой и…
Договорить Бен-Фариду не удалось, откуда-то сбоку к нему подтащили связанного человека, и Ибрагим переключился с темы зачатия на тему смерти:
– Этот человек, – направил он на несчастного указующий перст, – служит в тайной полиции. Он слишком близко подобрался ко мне и хочет помешать воскрешению Саббаха!
– Смерть ему! – взвыла толпа.
Амир едва успел поднять фотоаппарат, как несчастного подволокли к мраморной глыбе, десятки рук прижали его к камню, а Ибрагим взмахнул серпом…
Полицейский страшно захрипел, хлынула кровь, красные струйки потекли по белому камню… Амир щелкал затвором фотоаппарата, подавляя тошноту. Да, он только что убил у входа в подвал двух человек, но такое вот отвратительное убийство беззащитного связанного человека поразило его своей мерзкой жестокостью.
Толпа убийц в экстазе отхлынула от алтаря и завыла какие-то свои еретические песнопения. Подлый Ибрагим стоял на возвышении и потрясал серпом, с лезвия которого продолжала капать кровь. Зрелище казалось настолько диким, что с трудом можно было поверить, что дело происходит в современном Ди-машке. Конечно, многие суеверия в народе по-прежнему сильны, но ведь это не просто убийство – на глазах Амира только что принесли в жертву человека. Нельзя допустить, чтобы подобные зверства продолжались, нужно сдать вконец распоясавшихся сектантов властям. Но… пора уходить.
Амир сделал еще несколько снимков и осторожно стал пробираться к выходу. Кажется, запечатленного убийства полицейского должно хватить для визита к Бен-Фариду властей. Нет более страшного преступления, чем ересь, отягощенная убийством служителя закона. Когда до выхода оставалось каких-то несколько шагов, Амир зацепился рукавом джеббы за кольцо, в которое ставят факел, и оно неожиданно вывалилось из стены вместе с куском известняка, камень со страшным грохотом обрушился на пол и раскололся, подняв облако мельчайшей белой пыли.
