Джена Шоуолтер - Темнейшая ночь (любительский перевод)
«Останови его» выдохнула Эшлин. «Пожалуйста»
«Не могу. Не стал бы, если б мог. Не волнуйся о ней. Крылья Гнева сильны, вполне в состоянии удержать малый вес Даники» Он осмотрел комнату, ища Рейеса, который мерил ее шагами из угла в угол. Мужчина сжимал лезвие кинжала, и кровь скапывала с его руки с побелевшими костяшками на пол.
«Нам нужны вода и кофе» сказал ему Мэддокс, вспоминая наставления Даники.
Рейес остановился и прикрыл глаза, словно борясь за контроль над собой. Словно он балансировал на грани полной дезинтеграции.
«Мне надо было отвести ее самому, но пешим ходом мы добирались бы слишком долго. Ты заметил, какой напуганной она была?»
«Я видел» Мэддокс не знал, что еще сказать. Страх Даники был для него ничем по сравнению с болью Эшлин.
Рейес потер челюсть, оставляя багровый след на коже.
«Вода? Кофе, ты говоришь?»
«Да»
Благодарный за передышку, Рейес вышел из комнаты. Очевидно, в этой крепости не у одного Мэддокса возникли неожиданные затруднения с женщинами.
Через короткое время Рейес вернулся и поставил поднос на край кровати. Сделав это, он ушел опять. Мэддокс сомневался, что он вернется. С сожалением покачав головой – если Рейес чувствовал к Данике хоть половину того, что Мэддокс к Эшлин, он был обречен на мир боли, и не той что он жаждал бы – Мэддокс склонился над Эшлин и взял прохладный стакан с водой. Он приподнял ее голову и поднес стакан к губам.
«Пей», предложил он ей Заупрямившись, она сжала губы и отрицательно качнула головой.
«Пей», настаивал он.
«Нет. Мне будет больно…»
Он опрокинул содержимое в ее ротик. Она отплевывалась и кашляла, но проглотила большую часть. Несколько капель упали на подбородок. Он бросил пустой стакан на пол.
Эшлин подняла на него свои янтарные, заполненные обвинением глаза.
«Я сказала, что мне лучше, но это не означает, что я отлично себя чувствую. Мой желудок еще слишком чувствителен»
Он нахмурился. Заботиться о смертных было трудно, это уж точно. Однако, он не извинялся за то, что заставил ее пить. Она получит то, что ей необходимо. Хочет она этого или нет.
Он взял кружку с кофе, и нахмурился сильнее, поняв, что тот холодный. Ну да ладно. Это надо сделать.
«Пей», приказал он. По некой причине – он все еще не мог тщательно обдумать ее – она была важна для него. Она имела значение.
Ей не сбежать от него. Ни с помощью смерти, ни каким-либо другим способом.
Эшлин не подала виду, что услышала его, и не дала намека о своих намерениях. Не успел он и глазом моргнуть, как она выбила кружку из его руки. Движение было слабым, но кружка ударилась о пол и разбилась, оставляя черную кофейную лужу.
Румянец слегка окрасил ее щеки.
«Нет», сказала она, с явным удовольствием выговаривая один слог.
«Это не было уместно», выговаривал он ей, откидывая влажные пряди волос с ее висков, наслаждаясь ощущением ее шелковистой кожи.
«Мне все равно»
«Ладно. Обойдемся без кофе» Он пристально посмотрел на нее, на женщину, перевернувшую весь его мир. «Ты все еще желаешь, чтоб я отпустил тебя?» Вопрос сам сорвался с его губ. Он не собирался ставить вопрос ребром, поскольку решил удержать ее любой ценой, но внутри него была потребность – глупейшая потребность – дать ей все, чего бы она ни пожелала.
Она смотрела в сторону, над его плечом, необычайная напряженность владела ее лицом. Несколько минут пошло в безмолвии. Мучительных минут.
Он сжал подушку.
«Это да или нет, Эшлин»
«Я не знаю, ладно?» мягко произнесла она. «Я обожаю тишину, и ты начинаешь нравиться мне. Я благодарна за твою заботу» она помолчала «Но…»
Но она была все еще напугана.
«Я рассказал тебе, что я бессмертен» сказал он. «Также я рассказал тебе, что одержим. Единственное, что еще тебе надо знать это то, что я защищу тебя пока ты здесь» Даже от себя самого.
Огромная перемена произошла в нем за последние часы. Вчера – еще даже этим утром – он хотел владеть ее телом, допросить ее, а затем убить ее. Пока же он делал все в его силах, чтоб сберечь ей жизнь. И он более не был уверен, о чем хотел бы ее спросить.
«Ты защитишь другую женщину?» спросила она. «Ту, что помогла мне?»
Если не придумать, как победить Титанов, он сомневался, что кто-нибудь сможет защитить целительницу. Даже Рейес. Но он нежно прижал Эшлин и сказал «Не думай о ней больше. Аэрон позаботиться о ней». И это не было враньем.
Эшлин благодарно кивнула, и он почувствовал укол совести.
Несколько минут прошли в тишине. Он глядел на нее, счастливо подмечая, что краски возвращаются к ее лицу и налет боли уходит. Она также смотрела на него, но ее лицо было непроницаемо.
«Разве демоны могут совершать добрые поступки?» в конце концов, поинтересовалась она. «То есть, помимо того, что вы сделали со мной, вы совершали хорошие дела для города своими пожертвованиями и филантропией. Люди верят, что ангелы обитают здесь. Они верят в это уже сотни лет»
«Как ты можешь знать, что они верят в подобное так давно?»
Трепет охватил ее, и она посмотрела в сторону.
«Я…Я просто знаю»
Да, у нее был секрет, нечто, о чем ему не стоит знать. Он взял ее за подбородок и заставил смотреть на него опять.
«Я уже подозреваю, что ты Наживка, Эшлин. Можешь сказать мне правду»
Ее бровь изогнулась.
«Ты продолжаешь называть меня так, будто это нечто грязное и отвратительное, но я не имею ни малейшего представления, что такое эта «наживка»
В ее голосе было искреннее изумление. Невинность или наигранность?
«Я не собираюсь убивать тебя, но ожидаю полнейшей честности с этого момента и впредь. Понятно? Ты не будешь врать мне».
Нахмурившись, она проговорила,
«Я не вру».
Его кровь начала медленно закипать, дух снова дал о себе знать. Он поспешил сменить тему. Выслушивать от нее ложь – это могло заставить его сдаться, причинить ей боль.
Наживка она или нет, он отказывался доводить дело до такого.
«Поговорим о чем-нибудь ином»
Она кивнула, с радостью соглашаясь.
«Давай поговорим о тебе. Эти люди закололи тебя вчера ночью, и ты умер. Я понимаю, что ты вернулся к жизни, потому что ты бессмертный демонический воин… Чего я не знаю, так это зачем они так поступили»
«У тебя свои секреты, а у меня – свои» Он планировал удерживать ее здесь и сохранить ее живой, а потому, он не будет обсуждать с ней свое проклятье смерти. Она уже опасалась его. Узнай правду, она будет еще и презирать его. Достаточно того, что он знал, каким проступком заслужил такую кару.
Более того, если правда о том, что происходит с ним каждую ночь, распространится, люди могут позабыть о его репутации ангела. Кто-нибудь может захватить его тело, увезти его, сжечь или отрубить голову, а он ничего не сможет с этим поделать. Он мог желать эту женщину, как ни одну другую, но он не доверял ей. Часть его мозгов, по крайней мере, еще осталась в голове, а не в паху.
