Елена Езерская - Возвращение
Это было какое-то наваждение. За последние дни вокруг нее происходили странные и необъяснимые вещи – то из комнаты из комнаты что-то пропадет, то, наоборот, появится там всякая разная хозяйственная мелочь, как будто домовой мутит. А как завела она себе мурлыку, беды и несчастья на него перекинулись – стал Лучик пропадать. То Гаврила его в конюшне найдет, то Варвара из кастрюли в дальнем углу вытащит, а вот теперь он и того отчудил – и как умудрился забраться на самый верхний шкаф с посудой на кухне, Анна ума приложить не могла. Чудеса, да и только!
Никита, вдруг объявившийся после возвращения Корфа дома, все эти происшествия таинственной силе не приписывал и считал, что Анне кто-то из своих вредит. Он даже подозревал один известный своими дурными наклонностями дуэт – управляющего да его прислужницу Полину. Но застать Полину за злодейством так ни разу и не смог, а Модестович, тот вообще поразил его невообразимыми переменами.
Стал Карл Модестович неузнаваем – по-немецки говорит и сам же себе удивляется, откуда, мол, язык чужеродный мне ведом. Кричать перестал, со всеми раскланивается и во всем помочь норовит. А Анна у него так и просто любимица – цветы ей из оранжереи по утрам в комнату несет. Пылинки с нее сдувает, а вчера и того странней – самолично деньги ей принес, сказал, чтобы платье себе красивое купила, когда на императорскую сцену поступит.
Сначала думали: прикидывается немчура, но потом Никита с Гаврилой Варвару на кухне затерли в уголок да допрос с пристрастием с нее сняли. Вот тогда она и призналась, что, когда погоня за барыней Долгорукой была, огрела Варвара Карла сковородкой. Вот после того случая с ним и стали чудеса происходить. И, как ни старалась Полина, так и не мог вспомнить управляющий ни про поместье в Курляндии, ни про титул баронский, ни про то, что обещал осыпать ее золотом да брильянтами. Ничего Карл Модестович не помнил.
Никита, конечно, за ним на всякий случай приглядывал, да все без толку. Словно благодать небесная на управляющего снизошла – вот и сейчас он без дела не сидел. Бросился пособить Анне в поисках Лучика – бегал по двору, под дом заглядывал, в дровяницах искал – все пальцы занозил. И теперь Варвара на кухне вынимала у него из подушечек да ладоней щепы и щепочки. Модестович тихо ойкал, но терпел, и каждый раз благодарил Варвару за сочувствие.
– Лучик, бедненький, как же ты туда забрался? – Анна встала на стул, но поняла, что его высоты не хватает, и взгромоздила на него еще и скамеечку для ног. Потом, балансируя, словно циркач, она поднялась на это опасное сооружение и потянулась за пищавшим в дальнем углу у стенки котенком. Анна успела уже дотронуться до него и ухватить за загривок, как пирамида под ней закачалась и рассыпалась. Варвара с Модестовичем онемели и замерли, но в этот момент в кухне, как по волшебству, из ниоткуда возник Репнин и успел подхватить Анну, растерянно прижимавшую к груди враз осипшего от переживаний Лучика.
– Как я вовремя! – усмехнулся Репнин, ставя Анну на пол.
– Вы кажется, только что меня спасли. И не меня одну, – Анна попыталась высвободиться из объятий князя. – Отпустите меня.
– Я, конечно, могу выполнить вашу просьбу, но вдруг с вами еще что-нибудь случится, а я не окажусь тогда же рядом.
– Умоляю вас, князь, мы здесь не одни.
– Да не стесняйся ты, Аннушка, – подал голос управляющий. – Что же мы тебя по-свойски не поймем? Дело-то молодое, ясное.
– Аннушка? По-свойски? – оторопел Репнин. – Когда это Карл Модестович умом просветлел? Или наоборот, тронулся?
– А вы Карлушу-то не обижайте, – заступилась за управляющего Варвара. – Мы на него сейчас не нарадуемся. Такой он добрый, такой внимательный стал.
– Опоили вы его, что ли чем? – недоверчиво покачал головой Репнин.
– Нет, – улыбнулась Анна. – Его Варвара сковородкой огладила. Вот и все лечение.
– В самый раз вышло, – кивнула Варвара, вытаскивая из пальца управляющего еще одну занозу. Он было скуксился, но она строго зыркнула на него глазом, и Модестович притих и опять стал терпеть.
– А что будет, если вы его еще раз – по голове? – поинтересовался Репнин.
– Что вы, барин, как бы хуже не вышло. Одно дело, если совсем мозги вышибет. А неровен час – все вспять пойдет? Нет, нам такой управляющий больше нравится. Мы его всем двором бережем, чтобы чего не случилось – не упал, не поскользнулся бы.
– Ох, и чудная ты, Варя, – рассмеялся Репнин.
– Михаил, – тихо напомнила ему Анна. – Вы ведь так еще и не отпустили меня.
– А я бы вас вовек не отпускал! – прошептал ей на ухо Репнин, но руки все же разжал.
– Давайте уйдем отсюда, – предложила Анна. – Я бы хотела поговорить с вами с глазу на глаз.
– Котенка-то оставь, – окликнула ее Варя. – А то, чего доброго, еще примнете малого.
– И как тебе не стыдно! – воскликнула Анна и, посадив Лучика на пол, быстро вышла из кухни в коридор. Репнин тут же последовал за ней.
– Анна!..
– Подождите, князь! – Анна остановила его порыв. – Я должна была написать вам, но раз уж вы сами здесь, то хочу тотчас же и объясниться. Я не люблю вас…
– Что это значит? – опешил Репнин.
– Я не люблю вас и прошу более не приезжать к нам, по крайней мере, не для того, чтобы видеться со мной.
– Я вас не понимаю…
– А и понимать здесь нечего – между нами все кончено. Между нами и так ничего быть не могло. А теперь и подавно.
– И кто внушил вам эти мысли? Кто подсказал слова? Вы прочитали их в какой-то пьесе или их написал вам Владимир?
– Владимир? – вздрогнула Анна. – Нет-нет! Это мое решение, и я прошу вас считаться с ним. Если для вас мое мнение хотя бы что-то да значит.
– Ваше мнение для меня свято, Анна. Но только тогда, когда оно понятно и объяснимо, – воскликнул Репнин. – Но то, что вы сказали сейчас – нелепо и подозрительно. Я не верю в искренность этих слов.
– В вас говорит самоуверенность. Вы не привыкли быть отвергнутым. Тем более какой-то крепостной.
– Да сколько же раз повторять вам, Анна! Мне безразлично – крепостная вы или вольная, богаты вы или бедны! Я люблю вас и желаю, чтобы мы были вместе.
– Но я не желаю этого!..
– Вы разыгрываете меня, – покачал головой Репнин. – Это шутка, да? Ах, кажется, я понял – это испытание верности? Да неужели же вы сомневались, что я пройду его?
– Князь, поверьте, нет никакого умысла. Это, скорее, для меня испытание – убеждать вас, что все кончено. Повторяю еще раз: я не люблю вас. И прошу оставить меня в покое. Не ходите за мной, прошу…
– Но, как же.., как же так… – пробормотал Репнин, глядя, как стремительно удаляется от него Анна – как будто бежит.
«Бежит? Вот именно – бежит! – понял Репнин. Ах, Корф, ах, мерзавец, это он заставил ее. Конечно, заставил – ведь он же хозяин. Барин, черт его подери!»
