Виктория Холт - Кирклендские забавы
– Поднимись к себе и приляг, – сказала она. – Обед тебе принесут в комнату.
Я так и поступила. Прибежавшая на звонок Мэри-Джейн принялась хлопотать, устраивая меня поудобнее; по ее словам, с Этти несколько месяцев назад случился точь-в-точь такой же обморок. Я лениво слушала ее болтовню, предвкушая тихий вечер в постели с книгой.
Мэри-Джейн принесла мне обед и, вернувшись за подносом, сообщила, что доктор Смит хочет зайти ко мне. Тщательно застегнув все пуговицы на моей ночной кофте и убедившись, что я выгляжу прилично, она удалилась сообщить доктору, что я готова его принять.
Доктор вошел в комнату в сопровождении Рут и, присев возле кровати, стал подробно расспрашивать меня о моем обмороке.
– Насколько я поняла, беспокоиться не о чем, – заметила я. – Это бывает со всеми. И акушерка так сказала.
– Какая акушерка?
– Джесси Данквейт. Миссис Редверз очень хорошо о ней отзывается, так что я ее наняла. Она будет заходить ко мне время от времени, а накануне великого события переедет сюда.
После непродолжительного молчания доктор произнес:
– У этой женщины прекрасная репутация среди местных жителей. – Он с улыбкой наклонился ко мне. – Но все-таки я выясню, достаточно ли она квалифицированна, чтобы доверить ей вас.
Доктор и Рут пробыли у меня недолго, и после их ухода я откинулась на подушки, с удовольствием ощущая себя предметом всеобщей заботы.
Однако не прошло и двух недель, как моя мирная жизнь была нарушена и в нее вошли страх и сомнение.
Погода в тот день стояла великолепная. Хотя была уже середина сентября, солнце грело по-летнему и только ранние сумерки напоминали о приходе осени. Мы с Люком, Рут и Дамарис отправились украшать цветами церковь к предстоящему празднику урожая; правда, принять участие в работе мне не позволили, а усадили на скамью и велели смотреть оттуда.
Откинувшись на спинку, я сидела в приятной полудреме, слушая голоса, эхом разносившиеся под сводами церкви. Дамарис, убиравшая алтарь золотистыми, красными и розовато-лиловыми хризантемами, казалось, сошла со страниц Ветхого Завета, столь поразительны были ее красота и фация. Ей помогал Люк, по обыкновению, не отходивший от нее ни на шаг, Рут возилась с виноградными гроздьями, кабачками и тыквами, раскладывая их на подоконниках витражных окон. Я наслаждалась атмосферой полного покоя, еще не зная, что мне суждено надолго его утратить.
Мы выпили чаю в доме викария и не торопясь отправились домой. Уже наступил вечер, но дурные предчувствия не нарушали моего умиротворения.
Как всегда в последние дни, я рано легла спать. Шторы были раздвинуты, луна наполняла комнату мягким светом, почти столь же ярким, как пламя свечей. Впоследствии я пыталась восстановить события той ночи в подробностях, но не знала, в какой именно момент все началось, и вечер казался мне точно таким же, как множество других. В одном я уверена: я не задернула полог вокруг кровати, что потом подтвердила и Мэри-Джейн.
Задув свечи, я забралась в постель. Некоторое время я лежала, глядя в окно; кривобокая луна поднималась все выше и скоро должна была заглянуть мне прямо в лицо, – прошлой ночью ее свет даже разбудил меня.
Наконец я погрузилась в сон, но вдруг проснулась, охваченная ужасом, хотя и не сразу поняла его причину. В комнате чувствовался сквозняк. Я лежала на спине, лунный свет заливал все вокруг. Но меня разбудила не луна – кто-то стоял в изножье кровати и смотрел на меня.
Кажется, я вскрикнула, потом попыталась приподняться, однако не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, скованная леденящим оцепенением. В тот момент я познала настоящий ужас.
Фигура, стоявшая в ногах кровати, казалась пришельцем из иного мира. Это был монах в черной рясе с капюшоном, лицо его прикрывала маска наподобие тех, что носили инквизиторы, мучившие жертвы в своих подвалах; в маске имелись прорези для глаз, но самих глаз я разглядеть не смогла, хотя и чувствовала на себе их пристальный взгляд.
Никогда прежде мне не приходилось иметь дело с привидениями. Я вообще скептически относилась к возможности их существования и часто говорила, что поверю в них только тогда, когда сама увижу. И вот я увидела.
Фигура сдвинулась с места и исчезла. Едва ли это был призрак – я не отношусь к числу впечатлительных особ, которым являются духи, призраки и прочие потусторонние создания. Значит, в моей комнате побывал человек. Я повернула голову, чтобы проследить, куда направится таинственный монах, но ничего не увидела, упершись взглядом в непроницаемую преграду. Потрясение мое было так велико, что я не сразу поняла: полог с одной стороны кровати задернут таким образом, чтобы закрыть от меня дверь и часть комнаты.
Все еще охваченная страхом и оцепенением, я была не в силах пошевелиться, пока не услышала звук тихо затворяющейся двери. Это вернуло меня к реальности. Итак, кто-то вошел в мою комнату и вышел вполне обычным способом; духи, как я слышала, не утруждают себя открыванием и закрыванием дверей.
Я спустила ноги с кровати, запуталась в складках полога и торопливо откинула его в сторону. Подбежав к двери, я распахнула ее и крикнула:
– Кто тут? Кто здесь ходит?
Коридор был пуст. Я метнулась к лестнице. Падавший сквозь окна лунный свет отбрасывал причудливые тени. Я вдруг ощутила себя беззащитной перед лицом неизвестного зла и испугалась еще больше.
– Скорее сюда! – закричала я. – Кто-то забрался в дом! Хлопнула дверь, затем послышался голос Рут:
– Кэтрин, это ты?
– Да, да... Беги сюда!
Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем на лестнице появилась Рут с лампой в руке, торопливо запахивая длинный халат.
– Что случилось? – спросила она.
– У меня в комнате кто-то был. Вошел и стоял в ногах кровати.
– Тебе приснился страшный сон.
– Я не спала, говорю тебе. Не спала! Проснулась и увидела... Наверное, он меня и разбудил.
– Кэтрин, милочка, ты вся дрожишь. Ложись скорей в кровать. В твоем положении...
– Он проник в мою комнату. Он может вернуться.
– Дорогая, это был всего лишь сон.
Я разозлилась на Рут. Что может быть хуже, чем невозможность убедить людей в реальности того, что ты видела собственными глазами?
– Нет, не сон, – сердито настаивала я. – Я уверена, что это был не сон. Кто-то входил в мою комнату, и я видела его наяву.
Где-то в доме пробило час, и почти сразу же на площадке верхнего этажа появился Люк.
– Что за шум? – поинтересовался он, зевая.
– Кэтрин что-то пригрезилось.
– В мою комнату входил какой-то человек.
– Грабитель?
– Не думаю. Он был одет монахом.
– Дорогая, – ласково проговорила Рут, – ты слишком часто гуляешь возле аббатства, вот твое воображение и разыгралось. Это зловещее место, не ходи туда больше, и все будет в порядке.
