Барбара Картленд - Цветы для бога любви
Когда Квинелла, задыхаясь от бега, ворвалась в комнату адъютантов, она застала там только капитана Андерсена, бывшего однополчанина Рекса.
Он спокойно читал, и если бы Квинелла не была так взволнована, то наверняка с интересом заметила бы, что книга была о Тибете.
Она стояла в дверях, с трудом переводя дыхание, и щеки ее еще были мокры от слез. Капитан Андерсен застыл от неожиданности, но тут же вскочил с места.
— Ваше превосходительство!.. — начал он.
— Вы должны немедленно послать… двух солдат к выходу из… погреба, чтобы… никто не убежал, — торопливо проговорила Квинелла. — Торопитесь! Торопитесь! Нельзя терять… ни секунды!
Капитан Андерсен, не задавая никаких вопросов, быстро отдал необходимые распоряжения — он знал, что это приказ губернатора.
Рекс подобрал себе прекрасных адъютантов.
Капитан Андерсен быстро прошел мимо Квинеллы, и она прислонилась к дверному косяку, чувствуя неимоверную слабость, и все же каждый нерв ее тела был как натянутая струна, потому что Рекс был в опасности.
Могла ли она предполагать, что любовь заставит ее пережить терзания и муки, совершенно не похожие на все ее прежние страдания?
Она была в страхе за жизнь любимого, и ей хотелось позвать стражу, стоявшую у главного входа, крикнуть слуг на помощь.
Но, подобно капитану Андерсену, она знала, что должна делать только то, что приказано, и единственное, чего нельзя делать, — это ослушаться приказа.
Медленно, чувствуя, что ноги не желают ей повиноваться, она пошла обратно по длинному коридору.
Подойдя к двери кабинета, Квинелла прислушалась, чувствуя, как каждый звук в доме мешает ей услышать самый теперь желанный для нее голос.
Она боялась, что за дверью будет тишина — ведь мертвые не говорят.
И вот, когда ей уже показалось, что в комнате — ни звука и она представила себе Рекса, распростертого на полу и истекающего кровью, вдруг послышался его голос.
Она не могла понять слов, расслышала только, что он говорит с кем-то холодным суровым тоном, и один только звук его голоса снова вызвал у нее поток слез.
Рекс продолжал что-то говорить, и неожиданно к его голосу присоединился другой — плачущий, умоляющий о пощаде.
«Почему он не убил его?» — со злобой подумала Квинелла и тут же сама удивилась своей кровожадности.
Но ведь речь шла о жизни Рекса, и вопрос о выборе для нее не стоял.
И будь то один или тысяча — все должны умереть, лишь бы Рекс остался жив!
Через несколько минут она увидела приближающегося капитана Андерсена, и в это время открылась дверь, и на пороге кабинета появился Рекс.
Он стоял темным силуэтом на фоне светлого проема двери, и все, что Квинелла собиралась сказать ему, застыло у нее на губах.
Она лишь молча смотрела на мужа, словно он был видением, посланным с неба, чтобы рассеять ее страх.
— Входите, Андерсен! — сказал Рекс адъютанту, и капитан Андерсен прошел в комнату. Квинелла последовала за ним.
На полу кабинета лежал поверженный злоумышленник, и вид у него был самый жалкий — Рекс связал ему руки его собственным тюрбаном и заткнул рот носовым платком.
Рекс указал на лежащего.
— Уберите отсюда этого человека и заключите под стражу, — отрывисто сказал он. — Ему, а также леснику, которого вы найдете в подвале, будет предъявлено обвинение в попытке кражи. Двух садовников — Дауда и Хари — арестовать, их тоже будут судить, как замышлявших кражу. Все четверо должны сидеть отдельно друг от друга.
— Понятно, ваше превосходительство, — ответил капитан Андерсен.
— Об их аресте по возможности никто не должен знать, — продолжал Рекс, — и распорядитесь подать двух лошадей к черному ходу. Я возьму с собой Азима.
Квинелла в немом изумлений смотрела на Рекса. Азим был его личным слугой — человеком, который жил с ним вместе в течение многих лет.
Куда он собрался ехать и почему берет с собой Азима?
Вопрос вертелся у нее на языке, но она не отваживалась произнести его вслух. Тем временем капитан Андерсен, быстрым взглядом оценив, крепко ли — связан человек, лежащий на полу, повернулся и вышел из комнаты.
И лишь тогда Рекс взглянул наконец на Квинеллу и улыбнулся.
Она ждала от него каких-то слов, но он быстро увлек ее за собой из кабинета и притворил дверь.
— Куда вы… собираетесь? Зачем вам… лошадь? — начала она, но он перебил ее.
— Я постараюсь обернуться как можно скорее, но могу опоздать к обеду. Прошу вас, будьте такой же умницей до моего возвращения — никому ни слова. Никто не должен догадаться, что меня нет в доме.
— Рекс! Рекс! — отчаянно вскричала Квинелла.
— Я же просил вас довериться мне, как я доверяю вам, — терпеливо, как ребенка, стал уговаривать ее Рекс. — Вы же сами хотели принять участие в Большой Игре.
Она хотела возразить; «Я хотела не этого!» Ведь она не знает ничего, только чувствует: он опять идет на риск и оставляет ее одну, в полном неведении!
Но прежде, чем она успела сказать хоть слово, он уже отвернулся и торопливо зашагал по коридору.
Она видела, что он скрылся в комнате, которая обычно никак не использовалась, но через нее, как ей было известно, он мог проникнуть на другую лестницу, а затем — в свою спальню, не попавшись никому на глаза.
На какое-то мгновение ей показалось, что она этого не вынесет.
Нет! Невозможно выполнить то, что он просит! Она сейчас побежит за ним, будет умолять взять ее с собой или хотя бы рассказать, куда он едет.
Как он может оставить ее одну теперь, в полной неизвестности и страхе! Это как острый нож в сердце, и это выше человеческих сил!
Но тут она вспомнила: ведь Рекс доверился ей, и она не хочет его разочаровывать. И медленно и с достоинством она направилась в главный холл и поднялась в свою гостиную. Она не встретила никого по дороге и не нашла никаких следов Рекса вблизи апартаментов, занимаемых вице-губернатором и его женой.
Там была большая спальня, которую занимала она сама: прохладная светлая комната в три окна — из них был виден сад и открывалась далекая прекрасная панорама гор.
Спальня Квинеллы соединялась дверью с ее гостиной, всегда полной цветов, а гостиная, в свою очередь, — со спальней губернатора, которую она никогда не видела.
Квинелла присела на минуту, потом поднялась, подошла к окну и долго стояла, глядя на цветы и деревья, которые так заворожили ее своей красотой с первых дней ее жизни в Наини-Таль, но видела она только Рекса, скачущего без охраны навстречу опасности.
Она и без рассказов Рекса поняла, что он уехал, чтобы найти человека, который разработал план его убийства.
Им мог быть либо какой-нибудь русский, либо кто-то, кому хорошо заплатили и для кого смерть Рекса означала бы моральную и физическую победу.
