Барбара Картленд - Сокровище любви
По дороге Сона рассказала Андре, каким чудесным, уютным местом было раньше имение де Вийяре, до того как его сожгли и разграбили.
Андре уже много лет не видел своих дядю и тетю, но, слушая рассказ девушки о них, о том, как они жили, он словно снова видел их перед собой, и ему казалось, что они живы.
Трое их сыновей были прекрасными, трудолюбивыми юношами, всецело поглощенными делами на плантации, а младший к тому же, как вспомнила Сона, был талантливым художником.
— Именно воспоминание о его картинах и подсказало мне мысль, что мы могли бы сами расписать алтарь нашей церкви, — объяснила девушка.
— Так это ты придумала? — обрадовался Андре.
— Мне показалось, что сестра Тереза очень хорошо рисует, и не только карандашом, но и красками, и, как видите, у нее действительно прекрасно получилось.
— По-моему, эти росписи, хотя и выполнены довольно примитивно, обладают какой-то своеобразной прелестью и очарованием.
— Я тоже так думаю, — согласилась с ним Сона, — к тому же они написаны с истинной любовью, они просто дышат сердечной нежностью и глубокой верой, и это делает их еще красивее.
— Ты права, без сомнения, это действительно так, — подтвердил Андре.
Он подумал, что и сама она наделена этими чудесными добродетелями — любовью и искренней верой; трудно было поверить, что в мире может найтись другая женщина, которая, живя той жизнью, которой жила здесь Сона, и испытав все то, что пришлось испытать этой нежной и хрупкой девушке, сохранила бы такую же красоту, не только телесную, но и душевную, и обладала бы столь же прекрасными качествами, удивительными в столь юном создании, живущем в глухом лесу, в заточении.
Когда они наконец расстались после бесконечных, бесчисленных поцелуев в тени миндального дерева, Андре решил, что он, без всякого сомнения, счастливейший из смертных.
— Я приду в церковь около четырех часов, — предупредил он девушку. — Я буду молиться, пока ты не решишь, что время настало, и не придешь ко мне.
— Ты… и в самом деле будешь молиться? — недоверчиво переспросила Сона.
— Мне нужно за многое поблагодарить Господа, — ответил Андре, — и попросить у него благословения на будущее.
Сона чуть заметно вздохнула.
— Я буду все время молиться о том, чтобы мы выбрались отсюда благополучно.
— Твои молитвы непременно дойдут до слуха Господа, — ответил Андре, и он действительно ни секунды не сомневался в том, что так оно и будет.
Вернувшись домой и размышляя обо всем случившемся, Андре подумал, как удивительно все складывается и как, в сущности, ему невероятно повезло: ведь он не только быстро и без всяких трудностей и препятствий добрался до имения де Вийяре, но и нашел ту девушку, которую искал.
Теперь оставалось только надеяться, что тех денег и драгоценностей, которые его дядя так разумно припрятал, хватит, чтобы обеспечить жизнь им обоим.
Единственное, что его беспокоило, но в чем Андре не стал признаваться Соне, так это то, что если клад окажется слишком объемистым, то везти его в Ле-Кап будет не только очень трудно, но и чрезвычайно опасно.
Тяжелые мешки всегда подозрительны, особенно во времена смуты; каждый может запросто заподозрить, что они набиты деньгами, а золото вовсе не тот товар, который легко переправлять с места на место, тем более, когда его так много.
Придется подумать о том, как получше замаскировать наш груз, решил Андре.
Однако решение следует принимать не раньше чем он откопает клад, оставленный дядей, и будет знать, каковы его действительные размеры.
Придя в имение, Андре не нашел там ни Тома, ни каких-либо следов готовящегося ленча; в то же время он чувствовал, что страшно проголодался.
Он столько пережил за сегодняшнее утро, что все его силы, видимо, ушли на это; и все же он не мог припомнить, чтобы когда-либо в своей жизни был счастливее, испытывал бы большую радость, чем сейчас.
Андре всегда смеялся над теми, кто уверял, что существует любовь с первого взгляда, кто заявлял, что вся жизнь его резко изменилась с той минуты, как он повстречал какую-то необыкновенную женщину.
И тем не менее он должен был признаться, что с ним произошло именно это, и случившееся было совершенно необъяснимо, так как не укладывалось в рамки обыденной жизни.
Андре казалось, что он знает Сону не два дня, а, по крайней мере, два миллиона лет, точно она всегда жила в тайных уголках его души и сердца.
Она принадлежала ему полностью и безраздельно, будто бы они были женаты уже давно, половину своей жизни.
Он чувствовал, что они думают одинаково, что сердца их бьются в одном и том же ритме, превращая их в единое существо, что души их слились, как сказала бы Сена, осененные благословением Божьим.
Андре оглянулся вокруг себя, всей душой испытывая чарующую прелесть цветущего сада, затем поднял глаза к небу.
— Благодаря тебя, Боже всемогущий! — произнес он вслух.
И это была самая искренняя, идущая из самой глубины сердца, молитва в его жизни.
Вскоре вернулся Тома. Он сообщил, что достал именно такую лошадь, какую они хотели, к тому же ему удалось сговориться о покупке довольно дешево. Если Андре даст ему деньги, он сегодня же вечером все уладит.
— Чем скорее, тем лучше! — обрадовался Андре. — Я уже нашел все, что мне было нужно, Тома, так что мы можем отправляться.
— Купим лошадь, потом поедем, — справедливо заметил негр.
— Я скажу мадемуазель, чтобы она была готова к завтрашнему утру, — ответил Андре. — Ты знаешь дорогу в Ле-Кап?
Тома кивнул.
Он никогда не тратил слов понапрасну. Потом он пошел за очередным стаканом фруктового сока, который хранил в колодце, чтобы тот все время оставался холодным и свежим.
Второй завтрак так запоздал, что у Андре почти не оставалось времени, чтобы отправиться в церковь.
Он никак не мог решить, брать ли ему лошадь или идти пешком.
Если он поедет, можно будет перевезти часть сокровища в дом.
С другой стороны, ему придется тогда оставить лошадь где-нибудь неподалеку от церкви, а это может вызвать ненужное любопытство.
Правда, с тех пор как он приехал в имение де Вийяре, Андре почти не встречал людей, но ему было прекрасно известно, что по всей плантации там и сям разбросаны маленькие деревушки и их жители работают на своих клочках земли, выращивая для себя и своей семьи сахарный тростник и бананы.
Без сомнения, новый человек, неожиданно появившийся в этих местах, должен был вызвать всеобщий интерес, так что с его стороны было бы крайне неблагоразумно привлекать к себе излишнее внимание.
«Пойду пешком, — решил Андре, — а позднее, может быть, рано утром, когда уже рассветет, мы с Тома можем вернуться и перенести в дом то, что окажется для меня слишком тяжелым».
